Мама для Одуванчика - Коваль Алекс

– Здравствуйте, – здороваются вразнобой. Их так много, что, кажется запомнить каждого нереально, но ведь другие учителя запоминают, верно?

– Меня зовут Варвара Дмитриевна. И если мы с вами подружимся, то первого сентября встретимся в классе, – послышались шепотки, вроде, судя по улыбкам и переглядываниям ребят, одобрительные. – А еще у нас новенькая ученица, – тяну руку и все-таки выхватываю ладошку упрямицы, – это Ася. Прошу подружиться и не обижать, – подталкиваю девочку к классу, однако та упирается всеми возможными способами.

– Отпусти меня, лягушка! – дергает руку Ася, а в толпе детей послышались смешки. Ну вот, все, началось. Я покраснела, как рак, но взгляда не опустила. Стоит этой банде однокашников только показать свою слабость, задавят. Детки в наше время бывают ужасно жестокие и изобретательные.

– Так… – откашливаюсь, оставляя в покое новую ученицу. Хочет дуться на весь мир, пусть дуется. – Ну что, ребята, давайте знакомиться, – и наперебой на меня посыпались имена и фамилии, успевай только запоминать.

После построения и сбора дальше по программе утренняя зарядка на свежем воздухе, которая переходит в полезный завтрак, на котором у меня на удивление быстро получается рассадить учеников по своим местам. Вообще класс мне достался спокойный и дисциплинированный, по сравнению с другими, за которыми я тоже мельком успеваю наблюдать.

Потом полчаса на отдых, а дальше конкурсы и игры, совместные для всех классов, которые проводят старшие ученики. Учителя здесь только в качестве наблюдателей. И с моего наблюдательного поста прекрасно видно, как упрямая новенькая Ася не хочет ни в какую идти на контакт, что с одноклассниками, что со старшеклассниками. Сижу на краю поляны и подбадриваю команды, хлопая в ладоши и “болея” за своих, не спуская взгляда с девочки с хвостиками, отошедшей в сторону и усевшейся под деревом. В душе неспокойно, и просыпается жалость к малышке, но как пробиться через эту плотную броню недовольства, я пока не знаю.

Потом дети проводят полчаса на спортивной площадке за занятием на различных снарядах. Здесь много времени уделяется физической культуре. Потом ребята расходятся по кружкам уже непосредственно в школе, а я, проводив своих по классам, отправляюсь в кабинет, где собираюсь немного перевести дух и посмотреть план на месяц.

Вроде все прошло более-менее спокойно. Можно выдохнуть.

– Ася? – удивленно замираю на пороге. В кабинете на парте сидит девчонка. Когда она успела прошмыгнуть мимо меня? – А почему ты не с остальными? – ведь я старалась держать ее в поле зрения.

– С ними неинтересно, – насупившись, отвечает Ася, грызя яблоко и беззаботно болтая ногами.

– Почему? – искренне удивлена. Ведь то, чем здесь занимают детей, не может не нравиться. Будь я ребенком, моему восторгу не было бы предела от такого времяпрепровождения.

– Потому что, – и все, никаких объяснений. Отворачивается, спрыгивает со стола и усаживается на стул, теребя в руках книжку, напрочь игнорируя мое присутствие.

– Ась, – вздыхаю и присаживаюсь рядом за парту, решаясь пойти на сближение с колючкой. – Давай поговорим?

В ответ тишина.

– Нам придется научиться общаться, – гну свою линию. – Я тебя всегда выслушаю, поддержу, что-то посоветую. Мне действительно важно знать, что тебе не нравится или кто тебя обижает, – пытаюсь подобрать слова, чтобы не спугнуть ребенка.

– Только не надо делать вид, что вы за меня переживаете, – не глядя на меня, отвечает Ася, дуя щечки.

А я смотрю на этот детский профиль и понимаю, что она ведь очень красивая девчушка. Если откинуть всю эту спесь и недовольство, ангелок просто. Большие зеленые глаза и темные длинные волосы почти до поясницы. Аккуратные, кукольные черты лица, пухленькие щечки и вздернутый носик. Она обещает вырасти красавицей. Правда, с таким характером, ой, как будет нелегко. Хотя и скромницам, как я, живется трудно, постоянно приходится вылезать из своей раковины. Деньги мало что значат в воспитании детей.

– Я не делаю вид. И абсолютно откровенна сейчас с тобой. Так что зря ты так, –поднявшись, направляюсь к своему столу.

Мы какое-то время молчим. Ася просто смотрит в окно, а я изучаю документы, пока звенящую тишину кабинета не разрывает недовольное:

– Всем плевать. И маме с папой, и вам.

Брошенные в сердцах слова малышки задевают. Смотрю на нее, но Ася снова занимается своим любимым занятием – игнорированием. Нужно понаблюдать за ребенком и поговорить с ее дядей. Столько обиды и злости у малышки – это плохо.

Возвращаюсь к плану мероприятий и только сейчас натыкаюсь на запланированный на следующую неделю поход в лес с ночевкой в обществе родителей. Программа рассчитана на сближение ребенка с природой и единение с семьей. Да уж, этим деткам с такой школой можно только завидовать.

Вскоре звенит звонок, и в класс врывается толпа детворы. Тут же начинается галдеж. Ученики носятся, спорят, что-то увлеченно обсуждают, и я лишь мельком успеваю ухватить момент, где Ася толкает девочку, к ней подошедшую и что-то говорящую.

– Ася! – восклицаю я и направляюсь к схватившимся уже девочкам. – Что случилось? – разнимаю их, оттаскивая друг от дружки под взглядами притихших одноклассников.

– Она первая начала, – тут же девчонка ткнула пальцем в Асю.

– Она заявила, что это ее место. Пусть другое ищет, раз здесь занято, – тут же выдает тираду маленькая бандитка, насупившись. Воинственный взгляд и сжатые в кулачки ладошки.

– Тебя как зовут? – обращаюсь к ученице, присаживаясь на корточки.

– Лена, – дует та губы.

– Лен, можешь садиться, где свободно. У нас не урок, – подталкиваю ее к свободному месту, но та оказывается не менее упертой, чем Ася.

– Я хочу на свое место, – сказала, как отрезала.

Ну что ж, Варя… Как говорится, “начинается”.

Глава 8. Влад

Просыпаюсь ближе к обеду от настойчивого трезвона мобильного.

– Да? – отвечаю, не глядя на экран и не открывая глаз. Голова гудит и ощущение, что после возвращения с рейса еще и двух часов проспать не успел.

– Ребров подписал нашему экипажу выходные. С пятницы по понедельник, – трещит в трубке Лиля. – Романовский, мое предложение о поездке за город все еще в силе.

– Лиля, я сплю, – выдаю недовольно, открывая один глаз и бросая взгляд на часы.

Ну, точно, проклятье. Я завалился спать только час назад.

– Всю жизнь проспишь, Влад. Ну, так как?

Черт!

Все, сна ни в одном глазу. Сажусь на постели, потирая лицо, и плетусь в душ под треп любовницы на том конце провода. Честно говоря, даже не слушаю, что она мне там в красках расписывает, прикидывая в уме, что Аська еще не вернулась из школы, вроде, по словам Никиты, их занятия до трех. Умыться, принять душ, и еще успею сам забрать дочь из лагеря.

– Давай мы поговорим об этом ближе к выходным, – перебиваю второй заход на уговоры, приземляя девушку.

– Опять найдешь кучи отговорок?

– Лиля, я не уверен, что тебе нужно знакомиться с Асей. Моя дочь очень ревностно относится к кому бы то ни было в моем окружении, а для меня отношения с дочерью и ее спокойствие превыше всего, – говорю честно и открыто, не имея намерений юлить. В конце концов, я Суриковой ничего не обещал. Кольцо на палец не надевал и мед в уши не лил.

– Поняла, Романовский. Два года, а я так и осталась для тебя игрушкой для удовлетворения твоих потребностей. Знаешь ли, обидно.

– А мы разве говорили о возможности чего-то большего? – усмехаюсь, открывая воду в кране и брызгая ледяные капли на лицо.

– Ты мог бы хотя бы быть более эмоциональным и теплым.

– Да вроде я и не труп, чтобы быть холодным.

– Нет, но ты внутри ледяная глыба, Романовский. Обидно, знаешь ли, – выдают мне гневно и бросают трубку.

Хм, ледяная глыба? Серьезно?

Быстро принимаю контрастный душ, приводя себя и свои мысли в порядок, накидываю джинсы с футболкой и выезжаю за Одуванчиком в школу.