Остров мира - Евгений Петров

Памела. Вы просто прелесть, Фрэнк.

Фрэнк. Я хочу рассказать вам кое-что, Пэми. Но вы должны дать мне слово, что о нашем разговоре не узнает ни один человек.

Памела. Вы сомневаетесь во мне.

Фрэнк. Нет, конечно. Но дело до такой степени значительно, что… Простите меня, Пэми, я просто не понимаю, что говорю. Я слишком взволнован. (Оглядывается, говорит вполголоса.) Вы только что говорили, что я редко бываю дома и по целым дням брожу по острову. Мне кажется, что вы даже немножко сердитесь на меня за это.

Памела. Совсем немного, чуть-чуть.

Фрэнк. Кропотливо, изо дня в день, я изучал геологическое строение острова. Он занимает двести шестьдесят километров в длину и семьдесят восемь в ширину. Длинными сторонами он выходит на Восток и на Запад. Его восточное побережье скалисто и довольно значительно приподнято над уровнем моря. Западное, наоборот, — представляет собою сплошной пляж, который тянется больше, чем на двести километров. Я составил подробнейшую карту острова. (Вынимает из кармана карту и показывает ее.) Уже на другой день после приезда некоторые признаки показали мне… (оглядывается) что на острове должна быть нефть. Но я не торопился с выводами. Тысячи болванов в тысяче случаев подняли бы крик: «Нефть, нефть!», если бы даже имели десятую долю моих данных. Но я был осторожен, Пэми. Я слишком много страдал в жизни, чтобы быть торопливым. Терпение и выдержка. Знаете, как на севере охотятся на волков? О, это сложная штука! Сначала их выслеживают, — они бродят семействами, — потом прикармливают. Проходит время. Волки хитры, но человек еще хитрее. Он не стреляет, он ждет. И вот наконец все готово, ошибки быть не может. Человек окружает стаю — и тогда ей нет выхода. Тогда он бьет, бьет, бьет одного за другим, всех наповал. Я был очень осторожен. Целый год я производил исследования. Сейчас сомнений нет. Все западное побережье вместе с этим длинным мысом, который ваш отец назвал в вашу честь мысом Памелы, представляет собою сплошное месторождение нефти. Я исследовал образцы. Нефть исключительного качества. По своему характеру она напоминает румынскую, но значительно лучше. Я не люблю хвастаться, Памела, но мое открытие имеет совершенно экстраординарное мировое значение.

Памела (в страшном волнении). Какой вы человек! Какой вы замечательный человек! Иногда мне кажется, Фрэнк, что вы гениальны!

Фрэнк. Тише, Пэми, бога ради тише. Сделать гениальное открытие — даже не половина дела, а десятая или сотая. Помните, что Ремингтон, который изобрел пишущую машинку, умер в нищете, а разжился на его изобретении человек, фамилии которого мы даже не знаем.

Памела. Вы мой Ремингтон.

Фрэнк. Боже сохрани меня от этого. Я не хочу быть Ремингтоном. Я хочу быть человеком, фамилию которого знали бы только в Сити и на Уолл-стрит.

Памела. Какое счастье! Какое счастье!

Фрэнк. До счастья еще далеко, к сожалению. Так вот, Пэми. Нефть есть, и об этом никто не знает, кроме вас. По всем данным, характер нефтяных рождений таков, что неожиданный выход нефти едва ли возможен. Это очень хорошо. У нас есть время. О моем открытии никто не подозревает. Ваш отец занимается пропагандой своих идей по радио, Артур возится с дикарями, ваша мать молча страдает в своей комнате, доктор со священником играют между собою уже двадцать пятый шахматный матч на первенство острова, прислуга не в счет, а дикари ничего не поймут, даже если на острове одновременно станут бить пятьдесят нефтяных фонтанов.

Памела. Как же вы собираетесь поступить? По-моему, надо пойти к отцу…

Фрэнк. Ни в коем случае.

Памела. Но как же…

Фрэнк. Я хорошо все обдумал. Сначала надо скупить у дикарей как можно больше участков на Западном побережье и, конечно, мыс Памелы. Такого удобного случая, как сейчас, не было на земном шаре по крайней мере лет триста. Ведь дикари не знают даже, что такое деньги. Землю можно будет поменять у них черт знает на что — на старые брюки, на галстуки, на пустые консервные банки, на виски, даже на такую дрянь, как спицы вашей экономки. Трудно поверить, но один небольшой участок я выменял у Махунхины на старый перочинный нож.

Слышен шум автомобиля.

Памела. Я обожаю вас, Фрэнк.

Фрэнк. Это, наверно, ваши родители возвращаются с прогулки. Пойдемте им навстречу.

Уходят.

Из-за дивана вылезает экономка. Она оправляет юбку и, значительно поджав губы, выходит из комнаты.

Голос м-ра Джекобса. Осторожней, Майкрофт. Сэм, возьмите же его за ноги.

Голос м-сс Джекобс. Кэтрин! Где Кэтрин? Памела, принеси из моей комнаты нашатырный спирт.

Голос м-ра Джекобса. Майкл! Сбегайте за доктором. Он сейчас на радиостанции играет в шахматы.

Майкрофт и Сэм вносят в комнату человека. За ними идут м-р и м-сс Джекобс и Фрэнк. Через комнату пробегает Памела. Она сейчас же возвращается с флаконом в руке.

М-р Джекобс. Положите его на диван.

Человека укладывают.

Фрэнк. Он похож на японца.

Вбегает Памела с нашатырным спиртом.

М-сс Джекобс (подносит к носу человека флакон). Открыл глаза.

Входят доктор и священник. За ними — Артур. В дверях толпятся слуги.

Доктор. А ну-ка. (Щупает пульс). Отлично. Лед на голову.

Майкл подает пузырь со льдом.

Небольшой солнечный удар и общее истощение. Дайте молока.

Майкл подает молоко. Доктор подносит ко рту больного стакан с молоком.

Ну, а так все остальное в полном порядке. Через пять минут он будет здоров. Позвольте поздравить вас, мистер Джекобс, с увеличением населения на Острове Мира.

Человек приподымается, обводит взглядом всех присутствующих, потом садится. На нем лохмотья и низенькая соломенная шляпа-канотье. Он улыбается, шипит, как кот, и кланяется. Потом становится на ноги.

Незнакомец. Вы говорите по-английски?

Все. Конечно.

Незнакомец. Очень приятно поблагодарить за спасение кого? (Все взоры устремляются к м-ру Джекобсу.) Очень приятно, господин сэр. (Кланяется и шипит.) И госпоже леди. (Кланяется м-сс Джекобс.) Баба.

М-р Джекобс. Простите?

Баба. Моя фамилия Баба.

М-р Джекобс. Простите, очень приятно познакомиться, мистер Баба. (Торжественно склонившись над маленьким японцем, протягивает ему руку. Японец пожимает ее двумя своими, приседает, шипит.)

Баба. Я капитана парусник «Цуруга-мару» шел из Иокогамы в Бразилию.

М-р Джекобс. Катастрофа?

Баба. Если вы позволите. Я боюсь, леди, остался один жив. (Разводит маленькими ручками.) Пути господа бога неисповедимы.

М-р Джекобс. Вы христианин?

Баба. Православный, если позволите.

Памела. Боже, как интересно! Как же вы спаслись?

Баба. Вследствие чуда, мадемуазель.

М-р Джекобс (смотрит на часы). Однако, господа, я хотел бы видеть всех у себя на рождественском обеде. Мистер О'Риали, мистер Гаттон, конечно, Фрэнк. А где граф, Пэми?

Памела. Я послала его на берег за шарфом.

М-р Джекобс. Вас, мистер Баба, я также прошу к обеду! Арчи, предложи капитану свой фрак. Ты больше всех подходишь к нему по росту.

Все расходятся.

Входит Ламперти с шарфом.

Ламперти. Никого.

Входит Майкрофт с подносом, уставленным напитками. Ставит поднос на столик. Потом приводит в порядок комнату, расставляет кресла.

Ламперти. М-м, Майкрофт, вы… м-м-м, так сказать…

Майкрофт. Мисс Джекобс у себя, сэр. Она изволит переодеваться к обеду.

Ламперти. М-м… изволит…

Майкрофт. Простите сэр, но вам тоже следовало бы переодеться.

Ламперти. Да?

Майкрофт. Да.

Ламперти быстро уходит, размахивая шарфом.

Видел я дураков, но такого…

Входят Артур и Баба. Оба во фраках. На японце фрак сидит мешковато.

Баба. Это… дом… вашего папа?

Артур. Моего отца, мистера Джозефа Джекобса-младшего.