Накануне эры Водолея. Книга 1 - Людмила Миловацкая
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Дамы признали его вполне перспективным товарищем. Мужчины, с уважением отметив его конкурентоспособность, потеснились. Большинство из них были молоды, уверены в себе и потому щедры. Всем было интересно посмотреть на нового игрока. Петька тоже весьма успешно прошел проверку на гусара, и на вшивость вообще. Профпригодность гарантировала фирма: медико-биологический факультет Второго меда – это школа!
Что касается Ольги… Были у неё некие странности, но Алёша ими легко пренебрегал. Ему было свойственно особое отношение к слабому полу.
Он относился с неизменной, самому порой непонятной нежностью ко всем женщинам: пожилым и молодым, милым и вредным, симпатичным и дурнушкам, умницам и глупышкам. Был с ними всегда галантен, терпелив и снисходителен к их маленьким слабостям.
Женщины это чувствовали, понимали и тоже прощали ему многое. Ольга в том числе. Сколько раз она прикрывала его отсутствие при дисциплинарных проверках! Коллеги принципиально не хотели видеть в ней ничего хорошего, считали синим чулком. А зря! Ольга была весьма привлекательной женщиной, и у неё тоже были свои маленькие тайны.
Петька вышел из кабинета шефини, лицо его пылало.
– Ну что, здорово досталось? За что она тебя чихвостила?
– А… – махнул рукой Петька. – Подумаешь, не подготовил материал для отчета! Сегодня не успел – завтра сделаю, не завтра – так послезавтра. До конца месяца ещё целая неделя. Кому они нужны, отчёты-то наши?
– Нет, Петенька, вы не правы. Отчет – дело святое. Мы за это деньги получаем. Учёным можешь и не быть, но сдать отчеты ты обязан! – изрёк Леонид Матвеевич.
– Надоело все, скорее бы в отпуск!
– Слушай, вчера на вокзале я познакомился с ребятами из МИФИ.
– Студенты?
– И студенты, и аспиранты. Есть дядьки, которые уже лет десять как закончили институт, приходят по привычке на заработки.
Так вот, предлагают на лето пристроиться к ним в стройотряд. Говорят, бригадир у них – толковый мужик, обладает феноменальным чутьём на выгодные подряды. За месяц можно заработать вполне приличную сумму, рублей восемьсот.
– Ого! Неплохо было бы, – зажглись глаза у Петьки. От пасмурного настроения – ни следа. – Заработать бы тугрики и махнуть на недельку на море или в Самарканд!
– На Алтай можно, на байдарках…
– Чернихов, вижу, мои слова не оказали на вас должного действия. Вы опять бездельничаете! – резкий голос шефини вернул друзей с небес на землю. – Если к концу рабочего дня на столе не будет вашего отчёта, можете не рассчитывать на премиальные. Северин, зайдите ко мне!
Алексей, провожаемый сочувственными взглядами, поспешил за Ольгой.
– Ну как, заканчиваешь экспериментальную часть?
– Почти. Через неделю, максимум, через две проведу последнюю серию опытов.
– Смотри, не затягивай! К осени все материалы должны быть готовы. Включаю в план твою апробацию сразу после Нового года. Успеешь подготовиться?
– Без сомнения.
– Вот и хорошо. Кого возьмёшь в рецензенты, подумал?
– От иммунологов – Пименова, от клиницистов – Ветрова.
– Одобряю. Сходи сейчас к нему на кафедру с предложением, напомни о сегодняшней защите, а заодно отдай, пожалуйста, вот это.
Ольга вынула из кармана сложенный вчетверо листок бумаги. Алексею не раз приходилось выполнять миссию почтальона. Делал он это не без удовольствия. Его забавляло, что лицо Ольги всякий раз при этом покрывалось нежным румянцем, и она становилась похожей на хорошенькую деревенскую девушку. Такой, наверное, она и была бы, если бы не обстоятельства, вынуждающие её в свои неполные тридцать изображать неприступную матрону.
Глава 10
– Заходите, Алексей.
Генрих Моисеевич не без труда поднялся из-за стола.
– Вы по поводу диссертации? Ольга Тарасовна мне говорила. Почту за честь быть вашим рецензентом.
– Благодарю. И вот, пожалуйста, – Алёша протянул из кармана Ольгину записку.
Генрих Моисеевич, не стесняясь его присутствия, торопливо развернул её, пробежал глазами по строчкам.
– Спасибо. Вам, наверное, кажется смешной наша переписка?
– Нисколько. Все знают, что у вас чрезвычайно досужая секретарша. Подзывает к телефону по своему усмотрению.
– Ну что ж, поговорим о деле. Присаживайтесь. А может, кофейку? – С удовольствием.
– С коньком? – полуспросил, полуутвердил Генрих Моисеевич, приоткрывая запертый на ключ ящик стола.
– Не откажусь.
– Слова не мальчика, но мужа.
Генрих Моисеевич налил небольшое количество благородного напитка в пузатые бокалы. Прежде чем выпить, немного покрутил его. Ощутимо тяжелая, бронзовая с золотистыми искрами жидкость медленной волной прошлась по радужной поверхности стекла. Воздух наполнился запахом нагретой солнцем земли, винограда и ещё чего-то очень древнего, настоящего, дорогого.
– Чудесный коньяк.
Невольно повторив манипуляции Генриха Моисеевича, Алексей сделал маленький глоток, задержал его во рту. Маслянистая жидкость не обжигала, позволяя различить десятки составляющих восхитительного вкусового букета.
– «Двин», отличный коньяк. Как ни странно, я научился пить его в Европе. Там наливают коньяк в большие, как этот, бокалы.
Это даёт возможность в полной мере насладиться его запахом. Удивительно, что в Армении его пьют маленькими рюмочками.
Остро взглянув на Алексея, Генрих Моисеевич неожиданно спросил:
– Вы нас осуждаете?
– Осуждать кого бы то ни было – не в моих правилах. Женщин – тем более.
– Это делает вам честь. Что ж, за тех, для кого слово «честь» – не пустое слово. За вас.
Допив коньяк, Генрих Моисеевич искоса глянул на бутылку, но потом решительно запрятал её в стол.
– Нуте-с, давайте посмотрим вашу работу. Насколько я понимаю, здесь, в основном, экспериментальные материалы.
– Нет, есть и клиника.
– Любопытно, с этого, пожалуй, и начнём. А вы, чтоб не скучать, можете посмотреть новые журналы. Вы читаете по-английски?
– Стараниями матушки читаю и вполне прилично говорю.
– Замечательно. В «Вирхов архиве» есть интересная статья, как раз по вашей теме. Иммунология сегодня – это самый увлекательный научный роман с продолжением. Открытия сыплются, как из рога изобилия. Уверен: в ближайшее время на этой тучной ниве появятся и достойные плоды, пригодные для нашего брата, практика.
Генрих Моисеевич возводил на себя напраслину. Все знали: он, как никто из практикующих хирургов, интересовался всем новым в науке и не боялся применять это новое в своём деле.
Доктор Ветров в институте занимал видное, даже особенное место. Больные боготворили его, коллеги любили или тайно ненавидели удачливого собрата. Женщины просто обожали…
О его любовных историях ходили легенды. Они были многочисленны, разнообразны и красивы. Уникальность была в том, что почти все дамы знали о его романах, но прощали ему всё.
– Ну что ж, коллега, весьма зрелая работа. В части практического применения слабовата, но это мы поправим.
Генрих Моисеевич опустил голову на сложенные под подбородком руки и внимательно посмотрел на собеседника:
– В вашей работе таится огромный потенциал. Типирование – это начальный этап, крохотный шаг на дороге, ведущей к удивительным возможностям в практической медицине, в хирургии в частности.
– Вы имеете в виду трансплантацию органов?
– Не только и не столько органов. Но отдельных тканей, даже групп клеток.
Алексей затаил дыхание. Профессор озвучил сейчас смутные, невнятные ещё мысли, которые бродили в его голове, как молодое вино, и не могли оформиться. Сейчас все они выстраивались в чёткий ряд: цель, направление поиска.
– Вероятно, надо будет несколько изменить, усилить экспериментальную работу? – предположил Алёша.
– Ничего этого не надо, Сейчас ваша задача: как можно скорее получить степень. От Ольги Тарасовны вам придется уйти. Я сам с ней поговорю. Она женщина умная, поймёт, отпустит. Будем работать вместе.
– У вас на кафедре?
– Нет, в другом институте. Похоже, что заниматься практической хирургией мне скоро не придётся. Может, это и к лучшему.
На этом разговор прервался.
– Генрих Моисеевич, вам уже дважды звонила Корсакова, просила напомнить, что сегодня в два – защита, – сказала заглянувшая в кабинет секретарша.
– Эх, как некстати! Придётся идти. Это дама из вашей лаборатории? Ну и как вам её работа?
– Вполне, – со спокойной совестью ответил Алексей. Работа действительно соответствовала всем требованиям, предъявляемым к соискателям кандидатской степени. Делал её для своей пассии сам Санорский, так что можно было не сомневаться: всё пройдет гладко.
– Куда же я задевал вопросы, которые должен задать диссертанту? Не хватает, чтобы я их потерял. Избави Бог задать незапланированный вопрос. Диссертантка в обморок упадёт, а с Санорским ссориться – себе дороже.
Перебирая в руках кипу бумаг, Генрих Моисеевич усмехнулся:
