Некромант. Книга третья. Перед лицом врага (СИ) - "Вечерний Сумрак"

- Ты будешь следующим.

Я не ставил перед собой цель запугать кого-либо и не вкладывал тьму в свой голос, поэтому шутник не перестал улыбаться, но веселье из его глаз резко пропало. Я развернулся и пошел приветствовать своих сослуживцев, и других присутствующих.

Вскоре мы начали подготовку к дуэли. Следуя традиции Пауль фон Ван спросил, не желают ли стороны отойти и сделать попытку к примирению. Я пожал плечами, не думаю, что Луций внезапно откажется от своих замыслов. Он лишь презрительно хмыкнул и сказал:

- Никогда.

Дальше нас попросили избавиться от всех магических предметов. Я вытащил из-за пояса магическую палочку, отцепил браслеты с кристаллами маны, стащил с пальца перстень с тревожным заклятием. Мой соперник снял кулон с каким-то заклятием жизни. Больше у него не было магических предметов. После этого нас детально осмотрел неизвестный мне маг.

У Луция фон Сапея было неестественно бледное лицо, которое не выражало ни единой эмоции, зрачки были маленькими словно пуговки, а взгляд нечеловечески пристальным. Время от времени в его движениях проскакивала внезапная стремительность, которая тут же сменялась нарочитой плавностью.

Не надо быть алхимиком, что бы догадаться: фракиец накачался по самые гланды всевозможными магическими зельями и эликсирами. Ну-ну, думал я, против настоящей магии это все детские игрушки.

Маг-арбитр не обнаружил припрятанных амулетов и перешел к осмотру оружия. Я продемонстрировал ему свой необычный меч с узким клинком и сложным эфесом. Другого оружия у меня не было. У моего соперника в качестве основного оружия было копье для ближнего боя и небольшой щит, в качестве дополнительного – длинный кинжал, которой крепился на широком кожаном поясе. Лезвие копья и кинжала были смазаны быстродействующим ядом.

Кроме оружия фракиец имел при себе полный доспех. Кожаный римский нагрудник, усиленный металлическими пластинами, на руках и ногах кожаные наручи и поножи, так же усиленные металлом. Штаны мой соперник не жаловал, а вместо них он был одет в боевую юбку из кожаных полос до колен, которая не сковывала движения.

На голову Луций одел фракийский шлем с вытянутым вверх навершием, на которое был приделан еще и конский хвост. Спереди шлема имелась серебряная личина в виде человеческого лица. Под ее левым глазом красовалась изящная брильянтовая слезинка. Глазницы маски были закрыты мелкой металлической сеткой.

После того как высокий фракиец надел свой шлем, он стал на три головы выше меня ростом. Я не удержался и посмотрел на его обувь. Подозревая, что на нем надеты сапоги с высоким каблуком. Но нет, там были обычные сандали.

В отличие от моего соперника я не имел доспеха. На мне была надета простая льняная рубашка, воротник и манжеты которой были украшены простеньким узором, вышиты красной и черной ниткой. Это был подарок Алиссии и мне он очень нравился своей незамысловатой красотой. Рубаха была заправлена в черные, не слишком широкие шаровары и подпоясана матерчатым поясом. На ногах у меня были удобные кожаные мокасины.

Наверное, я не производил никакого впечатления стоя рядом с высоким тяжеловооруженным фракийцем. Команда соперника презрительно улыбалась и опускала какие-то шутки в мой адрес, но так, чтобы их уже никто посторонний не слышал. Остальные присутствующие глядели на меня слегка растеряно. Один лишь Луций фон Сапей был предельно собран и серьезен, он никак не реагировал на мой внешний вид.

В центре зала находилась круглая арена, построенная ниже основного уровня на два метра. Она имела земляное основание, а ее стена была выложена из камня. С двух сторон туда вели крутые ступеньки. Мы с фракийцем подтвердили свою готовность и пошли каждый к своему входу. Дуэль начнется, как только мы выйдем на арену.

Первым спустился Луций, а я слегка припоздал, так как не очень спешил. Как только мои ноги коснулись арены, фракиец двинулся мне навстречу. Он шел полусогнувшись, укрывшись щитом и выставивши вперед острие копья. Его походка была мягкой, пружинистой и наполнена скрытой энергией. Было видно, как переливаются рельефные мускулы на его руках и ногах, налитые кровью и силой. Он напоминал тигра, который крадется перед стремительным прыжком.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Ему на встречу шел я, своим обычным шагом, ни быстро и не медленно, и не смещаясь в сторону по кругу. Как только я приблизился на расстояние удара копьем, фракиец мгновенно его нанес, со скоростью опережающую бросок кобры. Но это было бесполезно. Используя заклятие Кукловод и Магическую Концентрацию я мог двигаться на два порядка быстрее. Моя главная задача была не показать лишнего, чем требовалось для победы.

Я шагнул навстречу удару и в самый последний миг чуть повернул корпус, пропуская отравленное лезвие копья в сантиметре от своей рубахи, и одновременно выбросил вперед руку со шпагой, нанося колющий удар в шею противнику, как раз между его шлемом и доспехом.

Луций фон Сапей выронил копье и зажал горло руками. Кровавый ручей потек сквозь пальцы, по его доспехам и обильно стал орошать землю. Теряя сознание фракиец бухнулся на колени.

Поединок был окончен. Я развернулся спиной к поверженному врагу и молча кивнул нашему целителю Мартину Блоку, который не мешкая спрыгнул на арену и бросился оказывать первую помощь моему сопернику. Мартин хороший врач, думаю, ему вполне по силам спасти фракийца.

Выйдя с арены я направился к группе поддержки Луция, они еще стояли в изумлении, не до конца осознавая, что бой уже закончен. Ничего особенного я не планировал, просто хотел сделать еще один вызов. Шутник встретился со мной взглядом и сразу же изменился в лице. Чем ближе я подходил, тем больше он бледнел. Когда я приблизился к нему вплотную, лицо шутника стало таким же бескровным, как и лицо Луция до начала поединка.

Он сглотнул, опустил голову и хриплым, слегка дрожащим голосом сказал:

- Мэтр Александр, я приношу вам свои извинения. Волнение за моего товарища затмило мой разум, и я не вполне осознавал какую чушь я несу. Еще раз прошу, примите мои искренние извинения.

Ага, так он знает как меня зовут, молча удивился я и ответил после небольшой паузы:

- Хорошо, ваши извинения приняты.

После чего развернулся и пошел собирать свои вещи. Когда мы с моими магессами покинули зал для поединков, Алиссия задумчиво сказала:

- Вы умеете удивить, Александр. У вас не совсем обычный удар, я бы даже сказала, что он немного корявый, но в то же время очень быстрый и весьма ловкий. Это один из лучших ударов, которые я видела в поединках на шпагах.

Я промолчал, так как не вполне понимал, что ей ответить. Алиссия сделала паузу, а потом еще добавила:

- Победить абсолютного чемпиона Фракии, нанеся только один удар, используя шпагу против копья и щита, эта дуэль несомненно войдет в пятерку лучших по рейтингу “Военного вестника”.

Слушая ее комментарий, я незаметно поморщился. Кажется, я все таки конкретно переусердствовал.

XVII. Суд.

После дуэли Алиссия и Маргарита ускакали по своим делам, а я поехал домой. У меня появилось свободное время и я решил посвятить его чтению женского романа, так как мне не хотелось заниматься более серьезными вещами.

Книга снова увлекла меня. Описываемые события были довольно интересными. В ходе чтения два эпизода показались мне немного странными. Я даже отложил книгу и стал размышлять над ними.

В первом, главная героиня в возрасте девочки-подростка знакомится со своим богатым кузеном. Который к бедной родственнице испытывает легкое призрение и вообще ведет себе высокомерно. Такое поведение сильно бесит героиню, она даже бросается на него с кулаками, не стерпев очередного обидного высказывание. Он грубо толкает ее, она падает и теряет сознание. Но несмотря на это, Ангелика считает его красивым и испытывает к нему женское влечение. Она даже соглашается потерпеть насмешки его знакомых, лишь бы побыть немного рядом.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Такие сильные противоречивые чувства меня удивили. Как это может быть? Она одновременно презирает его и хочет его внимания. Второй эпизод напоминал мне первый. На месте кузена был красавец принц. Он пренебрежительно отзывался о главной героине и ее отце. Ангелика боялась и презирала его, но опять испытывала тайное влечение. Сплошное противоречие.