Гиллеспи и я - Джейн Харрис

В надежде подбодрить нового друга я предложила:

— Давайте зайдем во Дворец, мистер Гиллеспи. Я бы с радостью послушала ваше мнение об экспонатах. А вы показали бы мне место, куда хотите переместить свою картину.

Нед взглянул на часы и помрачнел.

— Боюсь, сегодня не получится. Как вы знаете, я должен разыскать Гамильтона — а потом обещал встретиться с другом. С радостью составлю вам компанию в другой раз.

Неожиданно среди посетителей, толпящихся у Секции женских ремесел, я заметила призрачную фигурку Мейбл. Девушка направлялась к нам; чуть позади шли Элспет и Энни с девочками. Хотя их появление было неизбежным, я огорчилась, что наш разговор с художником прервали, — меня очень увлекало общение «с глазу на глаз». Внезапно мне пришла в голову отличная мысль: что, если купить картину Неда? Это наверняка будет серьезной помощью семье. Поразмыслив о том, как лучше преподнести идею, я сказала:

— Знаете, я бы с радостью приобрела картину перспективного шотландского художника — а может, и не одну.

Нед задумчиво кивнул.

— Попытаюсь вам помочь. Я близко знаю Лавери — он, в сущности, славный малый. Конечно, есть еще Гутри и Макгрегор, да и среди моих друзей найдутся способные художники: например, Уолтер Педен. Но лучше начните с Гутри и Макгрегора. Если угодно, я вас представлю.

— О, боюсь, вы меня не поняли. Прежде всего меня интересуют ваши работы.

Нед снял шляпу и запустил пальцы в волосы, снова демонстрируя набросок на манжете.

— Господи помилуй, — сказал он. — Что ж, я чрезвычайно польщен.

Мы договорились, что на неделе я зайду к нему в мастерскую. Пока мы обсуждали подробности, подошла Мейбл. Заключив брата в объятия, она что-то шепнула ему на ухо и обернулась ко мне.

— Добрый день, Гарриет. Развлекаетесь?

— Да, благодарю вас.

— По-моему, иногда развлекаться необходимо, правда, Нед? — Мейбл подергала его за локоть. — Как думаешь, братец? А?

Она подшучивала — возможно, на мой счет. Совершенно не представляя, что сказать в ответ, я почувствовала себя неуютно. Нед рассмеялся — он наверняка не уловил насмешки в тоне Мейбл, как всегда, не замечая ее дурных манер. Милый Нед всегда видел в людях только хорошее и был абсолютно слеп к недостаткам.

В конце концов, я решила прибегнуть к старому проверенному способу — лести.

— Мейбл, какое у вас красивое платье.

— Благодарю, — безучастно проворковала она и, оглядев меня с ног до головы, не нашла слов для ответной любезности.

К нам подошли остальные, и Элспет что-то бодро заверещала мне в ухо. Опустив глаза, я поймала на себе недобрый взгляд Сибил. При виде детского лица, искаженного злобой, мне стало не по себе. К тому же я начала понимать, что рядом с Элспет чувствую себя мухой, загнанной в угол пауком: бесконечно жизнерадостным и словоохотливым, но все же хищником. Завороженно следя за движениями ее губ, я почти смирилась, что вскоре меня опутают шелковистой паутиной и подвесят, чтобы полакомиться позже, но тут к нам подскочила Энни.

— Где Роуз?

— Не знаю, — ответила та. — Разве она не с Сибил?

Все дружно обернулись к девочке. Злоба на ее лице сменилась оскорбленной невинностью.

— Где твоя сестра? — спросила Энни.

Сибил обиженно выпучила глаза.

— Не знаю.

Я посмотрела на главное здание. У входа Нед и Мейбл беседовали с респектабельным господином — видимо, с тем, кого искали. Элспет проследила за моим взглядом и словно в подтверждение этой мысли устремилась на помощь сыну и дочери с возгласом «Гамильтон». Я наблюдала за ними, надеясь, что Нед договорится о новом месте для своего полотна. Владелец галереи внимательно слушал бывшего ученика. К несчастью, Мейбл не хватило ума держаться скромнее: она встала в горделивую позу — глаза прищурены, подбородок вздернут, взгляд заносчивый и дерзкий. Только бы Гамильтон не нашел ее поведение слишком вызывающим. Рядом со мной Энни отчитывала Сибил:

— Сколько можно повторять — никогда не упускай ее из виду?

Девочка надула губы и стала ковырять носком землю.

В этот миг где-то у каменного моста послышался слабый детский плач. Энни завертела головой и громко закричала:

— Роуз? Ты где?

Она бросилась к реке. Я снова оглянулась на вход в здание. Услышав отчаянный вопль Энни, Нед прервал разговор с Гамильтоном и встревоженно посмотрел на жену. Затем что-то буркнул Элспет, которая как раз подошла к их компании, и, оставив ее с Гамильтоном и Мейбл, бросился сквозь толпу.

— Энни! Что случилось?

— Роуз! — крикнула Энни в ответ. — Роуз, милая, ты где?

И тут мы наконец увидели младшую Гиллеспи. Она сидела на тропинке у Пожарной машины и горько рыдала. Пухлые румяные щеки были перемазаны пылью и слезами. Заметив отца и мать, Роуз обрадовалась и перестала плакать. Энни подхватила ее на руки.

— Вот ты где, сокровище мое!

Сначала Элспет, Мейбл и владелец галереи следили за событиями у реки, но, когда стало ясно, что опасность миновала, дамы обернулись к Гамильтону и одновременно затараторили. Элспет энергично шевелила губами, и, хотя на расстоянии я не разбирала слов, невозможно было не слышать ее властный пронзительный голос. Тем временем, не подозревая о расстройстве своих планов, Нед вместе с Энни хлопотал над Роуз. Я украдкой глянула на Сибил — потупившись, с несчастным выражением лица, она наблюдала за родителями и сестрой. Энни до безумия обожала младшую дочь; даже мне было ясно, что Роуз — ее любимица. Интересно, подумала я, чувствует ли Сибил себя отверженной.

Пытаясь подбодрить ее, я сказала:

— Тяжело быть старшей? Все время нужно присматривать за сестрой.

Конечно, я надеялась завоевать расположение девочки — ведь до сих пор нам не удалось подружиться, — но Сибил осталась равнодушной. Она бросила на меня странный, не по годам подозрительный взгляд.

— Роуз вечно теряется, — пробормотала она, затем развернулась и убежала к фонтану.

Сейчас мне трудно вспоминать этот разговор без содрогания.

Когда Нед вновь подошел к матери и сестре, Горацио Гамильтон из Комитета изящных искусств уже изнемог от их натиска и, извинившись, удалился в личный кабинет в главном здании. Точно не известно, что произошло между Элспет, Мейбл и хозяином галереи, но, если верить женщинам, несмотря на все их очарование и убедительность аргументов, Гамильтон дал понять, что не сможет помочь Неду. Судя по всему, Комитет все продумал еще за несколько недель; картины нельзя было перевешивать по прихоти художников и их родни. Полотно «У пруда» оставалось на месте на протяжении всей работы Выставки, и в результате Нед не получил должного признания.

Наверное, у вас уже сложился образ художника, бесспорно талантливого, но стесненного нуждой и обстоятельствами. Бедный Нед! Разве странно, что он желал успеха? Я бы совершенно не удивилась, узнав, что он завидует коллегам, особенно не обремененным семьей. Кроме того, ему приходилось противостоять неравенству в мире живописи, известном в те времена (да и в наши тоже) закрытостью и снобизмом, особенно в Шотландии, где все именитые художники были богаты, образованны и родом из Эдинбурга. Даже представители «новой школы» — сомнительного объединения художников, ставшего известным под названием «Парни из Глазго», — в основном происходили из семей пасторов, торговцев или магнатов и благодаря финансовой поддержке семьи и покровителей не были вынуждены зарабатывать на жизнь продажей картин. Некоторые к тому времени были уже весьма имениты: у них не только приняли картины на Выставку, но и предложили расписать здания фресками. Нед Гиллеспи не принадлежал к элите; его и близко не подпустили к оформлению дворца.

Строго говоря, семья Гиллеспи была весьма уважаемой, но, несмотря на попытки Элспет подражать аристократичным манерам, не могла похвалиться ни богатством, ни благородным происхождением. Однако Нед стремился творить вопреки обстоятельствам. Порой я задумывалась, много ли на свете ему подобных: одаренных молодых людей, чей дар пропадает зря из-за нехватки денег и возможностей. Трудно было не заметить и тех, кто, несмотря на богатство и связи, так ничего и не достиг. Нед, по крайней мере, творил и был талантлив. Он запал мне в душу, и в тот вечер, сидя в одиночестве у себя дома, я не могла отделаться от мысли, что мир чрезвычайно несправедлив.

4

Поразмыслив, я решила поискать способ помочь Неду Гиллеспи — талантливому молодому художнику. Тем более это не стоило бы мне особенных усилий. Очевидно, на его пути к успеху лежало немало препятствий. Из разговора в парке я заключила, что из финансовых соображений Нед вынужден «штамповать» картины на злобу дня, вместо того чтобы следовать собственным, более интересным творческим порывам. Кроме того, его милые, но бестолковые родственники серьезно отвлекали его от работы — тем более что мастерская находилась в мансарде их квартиры. И наконец, ему не хватало покровителей — друзей в высших кругах, облегчающих жизнь многим художникам. Бедняга Нед не располагал таким преимуществом, и я подозревала, что все дело в отсутствии меркантильности и расчета в завязывании полезных знакомств.