Том 4. Жемчужные светила. Очарования земли - Федор Сологуб
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Одно моё спасение…»
Одно моё спасениеВ больной моей судьбе –Господне попечениеО суетном рабе.
Он голову склонённуюОгнём грозы обвил,И плоть изнеможённуюБессильем поразил.
Он сжёг мои желанияПылающим огнём,И сплёл мои страданияТерзающим венцом.
Молитвою усердноюДуша моя горит.Рукою милосердноюГосподь меня хранит.
Ведёт меня медлительноОн верною тропой.Тоска моя томительна,Молчанье надо мной.
Иду в Отцовы дальные,Блаженные края,И дни мои печальныеБлагословляю я.
Одно моё спасениеВ больной моей судьбе –Господне попечениеО суетном рабе.
«Он промечтал всю ночь, пока в его окно…»
Он промечтал всю ночь, пока в его окноНе бросил мутный день рассеянные взоры Сквозь полотно Дырявой шторы.
Он промечтал всю ночь о счастьи неземном,О счастии вовеки невозможном Здесь, в этом крае злом И ложном.
Тихие стены
Приветствую тихие стеныОбители бедной моей.В миру беспощадны измены,Уйду я в забвенье скорбей.
И что здесь меня потревожит?Жестокие раны горят,А время их муки умножит, –Мне ваша ограда поможетИ муки меня закалят.
Замкнитесь же, тихие стены,Спасите, спасите меняОт вечной, коварной измены,От тусклого, скудного дня.
Лесная тропа
Темнеет лес вокруг, угрюмо-безответный.Печальный голос мой молчаньем заглушён.Бреду лесной тропой, едва-едва заметной,И мрак ползёт ко мне, ползёт со всех сторон.Тихонько я бреду, – моей мечте заветнойЕщё я верен всё, ещё гоню я сон,Мечтою сладостной и, верю я, не тщетнойИ очарован я, и сладко опьянён.
Дыши тоской и злом, и чудища седыеСуровый, злобный лес, воздвигни на меня,Ропщи и угрожай, шепчи мне речи злые, –Я всё иду вперёд, томлений не кляня,Как верный пилигрим, к вратам Ерусалима, –И я пройду, о лес, пройду бесстрашно мимо!
Тёмный час
В тёмный час тоска меня томила,В тёмный час я пропил слёз немало, Но не смерть меня страшила, Не могила ужасала.
Я о жизни думал боязливо,Я от жизни в тёмный час таился, Звал я смертный час тоскливо, О могиле я молился.
По земному по всему раздолью,По земному лику – скорбь да горе. Но не вверюсь своеволью, – Приберёшь меня Ты вскоре.
«Не страстные томления…»
Не страстные томления,Не юный жар в крови, –Блаженны озаренияИ радости любви.
Вовеки неизменнаяВ величии чудес,Любовь, любовь блаженная,Сходящая с небес!
Она не разгораетсяВ губительный пожар, –Вовек не изменяетсяЛюбви небесный дар.
Любить любовью малоюНельзя, – любовь одна:Не может быть усталоюИ слабою она.
Нельзя любовью жаркоюИ многою любить:Чрезмерною и яркоюЛюбовь не может быть.
Её ли смерить мерою,И ей ли цель сказать!Возможно только вероюБлаженную встречать.
Вовеки неизменнаяВ величии чудес,Любовь, любовь блаженная,Сходящая с небес!
«Не могу собрать…»
Не могу собрать, Не могу связать, –
Или руки бессильны?Или стебли тонки?Как тропы мои пыльны!Как слова не звонки!
И чего искать? И куда идти? Не могу понять, Не могу найти.
«Я иду от дома к дому…»
Я иду от дома к дому,Я у всех стучусь дверей,Братья, страннику больному,Отворите мне скорей.
Я устал блуждать без крова,В ночь холодную дрожатьИ тоску пережитогоТолько ветру поверять.
Не держите у порога,Отворите кто-нибудь,Дайте, дайте хоть немногоОт скитаний отдохнуть.
Знаю песен я немало, –Я всю ночь готов не спать.Не корите, что усталоБудет голос мой звучать.
Но калитки не отворятДля певца ни у кого.Только ветры воем вторятТихим жалобам его.
«Под кустами…»
Под кустамиСнег лежит,Весь истаял,И сквозит.
Вот подснежникПод ольхой, –Он в одеждеГолубой.
Для чего ж онТак спешит?Что тревожит?Что томит?
«В изукрашенном покое…»
В изукрашенном покое Веселятся дети,И за ними смотрят двое, И не дремлет третий.
Первый – добрый: улыбнётся, – Засмеются дети,Много игр у них начнётся, – И спокоен третий.
Злой второй: он только глянет, – Подерутся дети,Сильный слабого тиранит, – И приходит третий.
Он колотит без разбора, Присмиреют дети,И к себе уходит скоро. Но не дремлет третий.
Родник изведённый
Невозмутимая от века,Дремала серая скала,Но под рукой у человекаОна внезапно ожила:Лишь только посох МоисеевК ней повелительно приник,К ногам усталых иудеевИз камня прядает родник.
Душа моя, и ты коснела,Как аравийская скала,И так же радостно и смелоВ одно мгновенье ожила:Едва коснулся жезл разящий,И гневный зов тебя достиг,Как песней сладостно-звенящейТы разрешилась в тот же миг.
«Узкие, мглистые дали…»
Узкие, мглистые дали.Камни везде и дома.Как мне уйти от печали?Город мне – точно тюрьма.
Кто же заклятью неволиСкучные стены обрёк?Снова ль метаться от боли?Славить ли скудный порок?
Ждать ли? Но сердце усталоГорько томиться и ждать.То, что когда-то пылало,Может ли снова пылать?
«Какая усталость!..»
Какая усталость!О, какая тоска!Господняя жалостьОт меня далека.
Бессонная совестьВсё о прошлом твердит.Преступная повесть!Неотвязчивый стыд!
Что делать я стану?Стану ль жить и тужить,И, вверяясь обману,По ночам ворожить?
Иль стану к восходуБеззаботных светилВлачить несвободуЦепенеющих сил?
Огненный мак
В чёрном колышется мраке Огненный мак.Кто-то проходит во мраке,Держит пылающий мак.
Близко ли он иль далёко, Тихий маяк?Близко ль ко мне иль далёкоЗыблется красный маяк?
В чёрном колеблется мраке Огненный мак.Господи, дай мне во мракеЭтот спасительный мак.
«Сиянье месяца Господня…»
Сиянье месяца ГосподняЗовёт в томительные дали.В сияньи месяца ГосподняНеутолимая печаль.
Господень месяц над полями.Моя дорога жестока.Господень месяц над полями.Изнеможение, тоска.
Сияет Божий ясный месяцНад тишиной ночной пустыни.Сияет Божий ясный месяцОбетованием святынь.
В сияньи месяца ГосподняИдти всю ночь до утра мне,В сияньи месяца Господня,В святой и тайной тишине.
«Не обращенный на себя…»
