Решительные меры (СИ) - "Saitan"

Например, что за тяга к водолазкам.

Или почему он до сих пор не женат.

— Расскажите о своей семье, — велел Том, выбрав самую нейтральную тему, буквально задушив свой внутренний голос, который кричал, что личное должно оставаться личным.

Чуть-чуть можно. Совсем чуточку!

— Она самая обычная, — пожал аврор широкими плечами. — Мы не разговариваем на парселтанге. Моя мать — зельевар, отец раньше тоже был аврором, а теперь вышел на пенсию и занялся разведением гиппогрифов. С сестрами и братьями не сложилось, к сожалению. Мы любим собираться на пикники по выходным, кататься на гиппогрифах и играть в квиддич.

— Кататься на гиппогрифах? — удивился Том. — Это же опасно. Они вспыльчивые существа, могут и сбросить.

— Просто им нужно особое обращение. Я умею находить подход к строптивым созданиям, — глаза за стеклами очков блеснули лукавством.

Том вновь ощутил неловкость. С Поттером наедине вообще было как-то дискомфортно, потому что он понимал, что что-то происходит, но что конкретно — не знал.

— И толпы сумасшедших домохозяек тому подтверждение, — неловко пошутил он, чтобы сменить тему. Вообще с юмором у него было не очень. Персея звала его клоуном для бедных.

— Да, к сожалению, — охотно подхватил Поттер. — Домохозяйки и стали причиной моей ссылки в архив. После моего последнего интервью, где я случайно признался, что у меня нет девушки, но я хочу завести семью, они осадили аврорат. Тысячи писем, гора выпечки, конфеты с приворотным. И самое страшное — личные визиты. Меня спрятали в архиве, а народу сказали, что я в длительной командировке. Пока всё не утихнет, я там застрял.

Том не удержался и расхохотался, запрокинув голову. А он-то всё думал, что такого ужасного могло произойти? А ещё он пропустил то интервью, где Поттер признался, что свободен, и сейчас из-за этого признания ощутил странную легкость на душе.

— Это было предсказуемо, сэр, — отсмеявшись, сказал он и вновь скользнул взглядом по выпирающим грудным мышцам, обтянутым бежевой водолазкой. — С вашей… харизмой нельзя говорить такие вещи прессе.

Поттер замер, слегка приоткрыв влажные от чая губы. Косые лучи солнца пробились из-за занавески, осветив его лицо, и Том не смог разобрать его выражение.

— Гарри, — мягко поправил он. — Не «сэр». Правда, Том, неужели мы не можем обращаться друг к другу без всей этой английской чопорности?

Ветерок колыхнул занавеску, меняя угол падения солнечных лучей, и его лицо стало четко различимым, лишь стекла очков бликовали, скрывая взгляд. Его чёртовы губы, четко очерченные, жёсткие даже на вид, изогнулись в легкой, теплой полуулыбке.

Тому пришлось мысленно посчитать до пяти, а затем представить, что он выступает в Визенгамоте, чтобы глупое сердце успокоилось, а кровь остановила свой побег прочь от мозга вниз.

Он не станет представлять, что могут вытворять эти губы. Не-а.

— Вы очень настойчивы, — бесстрастно сказал он. — Я не приемлю давления.

Будь на месте Поттера кто-то другой, Том бы уже показал свой нрав, поставив наглеца на место. Но это был Поттер, и Том забывал половину слов, когда на него смотрел. Может, у него ранняя деменция? Вдруг Перкис его заразил?

— Прости, — Поттера его резкие слова не смутили, он лишь поставил пустую чашку на столик и поднял ладони вверх. — Я снова попытался нарушить дистанцию. Ты, должно быть, уже понял, что я не привык к деликатности. Я просто стараюсь максимально честно выражать свои мысли.

Том искал в нём намёк на неискренность, на манипуляцию, но его паранойя молчала. Поттер был искренен и честен, как католическая девственница.

И, Мерлин, Том просто не мог. Он не мог применять свои механизмы защиты и нападения к этому мужчине. Мордред его задери, он казался очень… особенным. Не таким, как остальные.

Тому привычней было держать оборону, но Поттер не нападал, а делал что-то странное и непонятное.

— Я не понимаю ваших мотивов, — напрямую сказал он, отринув все сомнения. — Мы с вами не друзья, не коллеги, не родственники. Мы просто отбываем ссылку в компании друг друга. Не вижу никаких поводов рассказывать друг другу о себе. А также не вижу смысла в вашем настойчивом желании влезть в мою жизнь. Что вам нужно?

Сбоящий мозг предполагал самое худшее: интриги, заговоры, многоходовки министерства.

— Я — гриффиндорец, — обескураживающе искренне улыбнулся аврор, разведя руками. — У меня нет никаких мотивов кроме того, что мне просто интересно.

Том не поверил ему, но промолчал.

— Во мне нет ничего интересного, — отрезал он безапелляционно.

— Напротив, — возразил Поттер.

Том стрельнул в него сердитым взглядом и демонстративно посмотрел на часы, стоящие на стеллаже.

Поттер тоже на них посмотрел и, улыбнувшись вновь, поднялся на ноги.

— Что же, мне пора, — сказал он весело. — До вечера, Том. Увидимся за ужином.

Он протянул руку, и Тому пришлось приблизиться, чтобы пожать её. Оказавшись к нему так близко, Том чуть не умер от неловкости. Сквозь тонкую ткань водолазки слегка проступали соски, и, Том готов был поклясться на учебнике зельеварения, прослеживался крепкий пресс.

Том неловко мялся, пока провожал его до двери, краснел и потел, но сумел с собой справиться и вполне вежливо попрощался в ответ.

И только когда он убедился, что Поттер вышел за калитку и трансгрессировал, он позволил себе громко застонать и упасть на диван.

В голову лезли мысли… разного толка. Он думал о том, что Поттер слишком хорош для своего же блага, а также о том, что такой интерес может быть продиктован тем, что Том увлекается не совсем законными вещами.

Немного.

Но ведь не станет аврорат заводить расследование только из-за того, что у Тома есть книги по темной магии и он проводит кое-какие исследования в одном заброшенном здании на краю Лондона во имя науки? Это как-то мелко и несерьёзно. Максимум, что ему грозит — штраф и нагоняй от мамы. Зачем бы посылать на расследование такую знаменитость?

Но Поттер приперся к нему домой и напросился на ужин с семьёй. Может, они подозревают, что наследники Слизерина что-то затевают? Темные маги уже пытались произвести переворот с помощью прадедушки Тома. Наследники Слизерина вечно мутили воду, словно жить спокойно им мешал огромный темный геморрой в заднице.

Том представил маму в боевой мантии на баррикаде, призывающую волшебников к бою с помощью сковородки, с Маркусом в зеленом комбинезончике, держащимся за её ногу, и недовольной Перси за спиной, и прыснул.

Наследники Слизерина затевали лишь поездку в Германию к тётушке Элеонор, потому что она боялась рожать без поддержки семьи у «этих фрицев». Максимум, в чём их можно было обвинить, это в расизме.

А ведь Поттер во всей красе увидит его семью.

Том резко сел, выпучив глаза.

Бабушка начнет причитать, что Тому давно пора найти хорошую девочку, мама притащит семейный альбом и начнет показывать фотографии, где голожопый Том ревет, потому что не хочет купаться, отец начнет нахваливать его и обязательно упомянет, как в десять лет Том решил создать свой бизнес по продаже безалкогольного виски, чтобы дедушка больше не жаловался на «сухой закон», Перси начнет затирать про права женщин, а Маркус обязательно решит спеть перед гостем одну из этих его «гениальных» песен, от которых кровь стынет в жилах.

Мерлин! Том сгорит со стыда! Его семью нельзя было показывать адекватным людям!

Он быстро оделся для ужина и кинулся в родительский дом.

Для соседей Литтл-Хэнглтона он должен был выглядеть обычным студентом, который учится в университете и приезжает к родителям в гости, поэтому для этих целей милях в пятидесяти от дома у Тома был припрятан красавец Кавасаки в идеальном черном корпусе, на котором он обычно подъезжал к родному крыльцу.

Том обожал кататься на нём по трассе, но делал это довольно редко, потому что свободного времени катастрофически не хватало. Когда он не работал, он совершенствовался в магии и параллельно получал дистанционное образование политолога в одном из Лондонских университетов. Но сейчас ему просто необходимо было прокатиться. Езда на байке успокаивала его нервы лучше, чем пирожные.