Страсти в старинном поместье. Книга первая - Маргарет Уэй

Бронте застонала; она испугалась, что Гилли могут грозить финансовые неприятности, в которые Гилли вовлечет и ее!

— Пожалуйста, Гилли, не волнуйся за меня, — взмолилась она.

— Не будь смешной! Я уже столько лет волнуюсь за тебя, так что теперь мне поздно бросать это дело. Что с того, что твоя мать замужем за богатым человеком? Я не думаю, что в его завещании найдется строчка для тебя. Я не сомневаюсь, что Миранде пришлось подписать брачный контракт.

Бронте кивнула.

— Она его подписала. Но мне она не говорила, какие там условия.

— Могу поклясться, она считает их унизительными, — заметила Гилли. — Думаю, ты будешь довольна.

— Гилли, ты вправе делать все, что хочешь.

Чтобы успокоиться, Бронте отошла к гигантскому папоротнику, из тех, что можно встретить только в джунглях. Такие папоротники иногда врастают в стволы деревьев и бывают выше самой Бронте футов на двадцать, а то и больше.

Гилли приблизилась к ней.

— Я не хочу делать ничего, что огорчило бы тебя.

— Гилли, ты же не знаешь по-настоящему этого человека, — заметила Бронте как можно более мягко, тогда как на самом деле ей хотелось выкрикнуть: да кто он такой? — Он сказал, что у него диплом юриста. Я не знаю, какое учебное заведение он заканчивал, но это нетрудно выяснить. И вот еще что любопытно: он говорит, что знает семью Ната. Я, мол, не захотел бы иметь с ней дело. Он говорит так, как будто действительно их знает.

Лицо Гилли приняло задумчивое выражение. Она поправила белоснежную прядь у виска.

— Интересно, мне он никогда ничего не говорил.

— Но ты рассказывала ему обо мне?

Бронте старалась не выдать досаду. Она знала, как Гилли гордится ею.

— Любовь моя, в этот дом нельзя войти без того, чтобы не увидеть твою фотографию. Ты работала на телевидении, пока тебе не помешали эти проклятые Сондерсы. Черт меня побери, если я известна так же, как ты. Стивену стало интересно. Он считает тебя красивой и к тому же прекрасной актрисой.

Бронте зло расхохоталась.

— Я не актриса. Великими актрисами рождаются, как моя мать. У меня есть кой-какой талант, и я фотогенична. Но чтобы я что-нибудь умела!

Гилли притянула ее к себе и обняла.

— Ты чересчур скромная, и в этом твоя беда. Дай себе шанс. Тебе в конце декабря исполняется двадцать три. Я предполагала, что родители назовут тебя Ноэлью, но Миранда была помешана на «Грозовом перевале» Эмили Бронте[19].

— Я знаю. Она часто говорила, что это ее любимая книга. Правда, я никогда не видела, чтобы она читала что-нибудь еще. «Вог», «Харперс энд Куинс», «Ярмарка тщеславия», «Архитектурный дайджест»[20] — вот все ее чтение.

— У нее нет времени читать, — сухо сказала Гилли. — Этот маньяк, за которым она замужем, поглощает все ее внимание. Но вернемся к Стивену.

— Гилли, ты давно его знаешь? — с беспокойством спросила Бронте.

— Да. — Гилли отломила сухую ветку. — Мне кажется, вечность. Он живет здесь довольно давно, но я с ним встретилась примерно в июне. Я ездила в город за покупками, и Стивен выходил из магазина вместе со мной. Он предложил покатить мою тележку.

— Ну, правильно! — иронически воскликнула Бронте. — Надежный способ завязать разговор. Думаю, он знал, кто ты.

Гилли откинула голову и расхохоталась, спугнув при этом нескольких попугаев.

— Девочка моя, а кто я? Ясное дело, Стивен не искал развлечений. Я могу выглядеть как угодно, но я — старая дама. Я себе время от времени об этом напоминаю. Стивен — джентльмен. Он разгрузил мою тележку и сложил все покупки в багажник. Я сказала, что мне, при моих-то силах, придется просить кого-то выгрузить их у дома, но его я об этом не просила.

Что-то стеснило грудь Бронте.

— Как же он попал к тебе?

Гилли окинула ее взглядом.

— Я не упустила возможности, когда в следующий раз увидела его в городе. Я сказала ему, что если ему случится оказаться где-нибудь в окрестностях плантации, то он может заглянуть ко мне.

Глаза Бронте округлились как блюдца.

— Гилли, да разве ты не понимала, насколько это опасно?

— Не говори глупостей, девочка моя. Ты лучше, чем кто бы то ни было, знаешь, что я могу себя защитить. И кроме того, глаза — зеркало души. У этого молодого человека кристально чистые глаза. Будь я лет на сорок моложе, мне бы захотелось выйти за него замуж.

Гилли засмеялась и отошла к заболоченной лагуне, поросшей кувшинками и высоким тростником.

— Я полагаю, можно попасться на крючок, даже когда тебе за семьдесят, — заметила Бронте.

— Ты говоришь со знанием дела, — парировала Гилли. — Семидесятилетних секс интересует не меньше, чем семнадцатилетних. Подходящий человек способен растопить женщину любого возраста как смолу.

— Вот еще!

Бронте почувствовала, что ей почему-то становится жарко. Чтобы справиться с волнением, она подняла плоский камешек и пустила его по гладкой поверхности воды.

— Да шучу я, родная! — Гилли громко засмеялась. — Я верю Стивену Рэндолфу как тебе.

Бронте было больно это слышать.

— Ты мне так и не сказала, чего он от тебя хочет.

Гилли наклонилась, тоже подобрала камешек, с наслаждением бросила его, и он полетел дальше, чем у Бронте.

— Потерпи до завтра, и Стивен сам тебе скажет; я пригласила его к ужину. Он сумеет все объяснить гораздо лучше, чем я. Он разбирается в юридических процедурах и все такое. Он сотрудничает с городским советом и свое дело знает, это тебе в городе кто хочешь подтвердит. Так что подожди до завтрашнего вечера.

Утро. Первые лучи солнца пробиваются сквозь волнистые лимонные складки покрывала, которое защищает массивную кровать от комаров. Теплый золотой луч лег на сонное тело Бронте, но разбудил ее не он, а заливистое пение птиц. Бронте повернула голову на подушке. Наволочка и простыни пропитались запахом из ароматических пакетиков Гилли. Запах цветов и молодой древесины — лучшего определения Бронте не могла подобрать. Гилли ни за что не откроет своих секретов; правда, она обещала, что оставит Бронте по завещанию свои гроссбухи с рецептами.

Спать было уже невозможно, так как оркестр набрал полную силу. В нем слились все мыслимые голоса — скрипки, альты, виолончели, флейты, гобои, трубы; время от времени слышался рог и даже фагот. Кто не мог петь в полном смысле слова, свистел. Доносились щелчки. Мяукали дрозды. Мелодично заливались малиновки.

Красота! Бронте повернулась на спину и принялась рассматривать потолок, находившийся над ней на высоте шестнадцати футов, — аккуратную штукатурку и лепные украшения, которые отчаянно нуждались в реставрации. Она заложила руки за голову, наслаждаясь утренним теплом и богатым музыкальным сопровождением. Это первое утро, когда она просыпается, не думая о тяжелейшем ударе, связанном с ее неудавшимся замужеством. Теперь она отчетливо сознавала, что ее отношениями с Натаном дирижировала ее мать при поддержке ее влиятельного супруга. Оба они видели преимущества этого союза, как социальные, так и финансовые. Для них! Сама она никогда по-настоящему не интересовала Ната. Тем более его не интересовали ее мысли. Скорее его занимало ее тело, ее способность при желании выглядеть так же ослепительно, как и Миранда.