Главная тайна Библии - Том Райт

Таким образом, самый распространенный новый вариант погребальной службы Церкви Англии крайне мало отражает классические христианские представления. Как и обряд «погребения пепла», который завершают три следующие молитвы:

Небесный Отец,

благодарим Тебя за всех, кого мы любим, но кого уже не видим.

Когда мы вспоминаем N,

дай нам помнить про наше начало и наш конец,

помнить о прахе, из которого мы вышли,

и о смерти, к которой мы приближаемся,

с твердой надеждой на Твою вечную любовь

и на Твой замысел о нас

[в этом месте в старом варианте говорится: «в твердой и непреложной надежде воскресения» или нечто подобное],

во Христе Иисусе, Господе нашем. Аминь.

Бог всякой надежды,

даруй нам, верующим в Тебя,

соединиться в полном познании Твоей любви

и в беспрепятственном созерцании Твоей славы,

через Христа Иисуса, Господа нашего. Аминь.

Бесконечная и славная Троица, Отец, Сын и Святой Дух,

да направит нашу жизнь, чтобы мы творили добро,

а когда наше странствие в этом мире закончится,

да даст нам вечный покой со всеми святыми. Аминь.[46]

Это трогательные и смиренные молитвы. Но в них нет ни слова о самой важной особенности христианской надежды. Я надеюсь, что люди, которые примут всерьез высказанные в этой книге доводы, задумаются о современной церковной практике — начиная от официальных литургических текстов и кончая неофициальными мелочами, которые окружают богослужения, — и будут искать новые пути, чтобы богослужение выражало, воплощало, возвещало то, чему действительно учит Новый Завет, а не просто какие–то убогие, не очень понятные и расплывчатые теории и мнения, о которых мы говорили в двух первых разделах. Надо честно признать, что сегодня у нас царит вовсе не «твердая и непреложная надежда на воскресение умерших», как о том говорили старые богослужебные тексты, но туманный оптимизм, вера в то, что каким–то образом все кончится хорошо.

Сегодня также идут дискуссии о современных обрядах погребения.[47] Я не буду высказывать своего мнения о них из–за недостатка места. Я лишь хочу отметить, что и в них мы снова и снова видим то же самое болото, в которое попадают люди, не продумавшие до конца, что означает слово «воскресение». в результате они постоянно смешивают слова о воскресении со словами о небесах. Например, Пол Шеппи называет «Словом воскресения» такой текст:

Господи, Ты обновляешь лицо земли.

Возьми к Себе N, которого мы любили,

и даруй ему то,

чего не видело око и не слышало ухо

и о чем сердце человека не помышляло.[48]

И снова можно сказать: это не есть «твердая и непреложная надежда воскресения тела», укорененная в воскресении Иисуса и входящая в обетование о новом небе и новой земле; здесь мы скорее видим смутную благочестивую надежду на блаженство бессмертия, которое наступает сразу после смерти и неизменно продолжается в будущем. И что хуже всего, эта неспособность отличить блаженное, но временное состояние члена народа Божьего после смерти от окончательного воскресения, которого все еще жаждет все творение, окрашивает собой коллекты, евхаристические молитвы и другие тексты богослужения. Далее в этой книге я хочу показать, что это не такая проблема, услышав о которой, можно просто пожать плечами и сказать: «Что же делать? Сколько людей, столько и мнений». То, что мы думаем о смерти и воскресении, формирует и окрашивает собой все остальное. Если мы легкомысленно относимся к этому вопросу, мы будем предлагать просто «надежду», которая не удивляет и не поражает, а тогда она не может преображать сегодняшнюю жизнь отдельных людей и общины, тогда она уже не связана с воскресением Иисуса и не направлена на обетование о новом небе и новой земле.

Итак, рассмотрение гимнов, церковного года и похоронных обрядов свидетельствует об одном и том же. В не менее важных богословских взглядах и мировоззрении христиан также царит сумятица.

4. Более широкие последствия сумятицы

Какую роль представления о загробной жизни играют в повседневной жизни христианина, как они отражаются на его мышлении?

Всем известны слова Карла Маркса, что религия — опиум народа. Этот мыслитель полагал, что угнетатели используют веру в радостное будущее за гробом для того, чтобы народные массы не оказывали им сопротивления. Часто именно так и происходило. Однако мне кажется, что такое бывает в тех случаях, когда «религия», которую используют власти, предполагает платоническое презрение к телу и ко всему творению вообще. Тогда нас окружают просто «тени земной суеты», от которых мы с радостью освободимся в момент смерти. Стоит ли заниматься улучшением этого мира, когда избавление столь близко? Стоит ли заполнять топливный бак машины, которая вот–вот упадет в пропасть? Именно такое воздействие по сей день оказывает вера благочестивых христиан, которые на самом деле считают, что «спасение» никак не связано с тем, что происходит в нынешнем мире.

Напротив, многие факты свидетельствуют о том, что здравые представления иудеев и христиан о воскресении, которое входит в замысел Бога о новом творении, заставляют больше — а не меньше — ценить нынешний мир и наши нынешние тела. И в классическом иудаизме, и в классическом христианстве эта вера говорит как о преемственности между нынешним миром (и его состоянием) и миром будущим, так и об их радикальных отличиях; отсюда следует вывод: то, что мы делаем здесь и сейчас, бесконечно важно. Для апостола Павла будущее воскресение — главное основание для правильного обращения со своим телом в нынешней жизни (1 Кор 6:14–15), для него это причина не сидеть сложа руки, ожидая, когда же наступит такое будущее, но усиленно работать сейчас, и он знает, что ни одно дело, сделанное в Господе и силою Духа сейчас, не пропадет в Божьем будущем (1 Кор 15:58). К этому вопросу мы еще вернемся.

Таким образом, классическое христианское учение куда более действенно и революционно, нежели вера на основе платонизма. Именно те люди, которые крепко верили в воскресение, а не те, что вследствие компромисса с другими теориями верили просто в бесконечную жизнь духа, в первые века христианства противостояли кесарю. Благочестие людей, для которых смерть есть «возвращение домой», когда их «зовут войти в вечный покой Бога», не мешало властителям, разрушавшим мир ради своих корыстных целей. Вера же в воскресение, напротив, всегда идет рука об руку с крепкой верой в справедливость Бога и в то, что Бог создал хороший мир. Такие представления не позволяют тихо терпеть несправедливость в мире, но вынуждают ей решительно противостоять.

Показательно, что английские евангелические движения отказались от мысли о срочном переустройстве общества (к чему призывал, скажем, Вильберфорс в конце XVIII столетия и другие деятели начала XIX века) в тот самый момент, когда они оставили здравую веру в воскресение и стали думать о бесплотном блаженстве на небесах. Мы вернемся к этой чрезвычайно важной теме в конце книги.

5. Ключевые вопросы

Я надеюсь, что наш краткий обзор в первых двух главах дает хотя бы набросок той сумятицы представлений, с которой мы сталкиваемся на каждом углу в мире и в церкви. Настала пора сформулировать ключевые вопросы, на которых построена вся эта книга, и дать представление о том, что мы будем рассматривать и какие решения искать в последующих главах.

Первые два вопроса невольно напоминают о себе, хотя им не посвящена особая глава. Во–первых, откуда мы черпаем знания обо всем этом? Я принадлежу Церкви Англии, которая входит в состав Всемирного сообщества англиканских церквей, и моя церковь утверждает, что ее учение основано на Писании, традиции и разуме, смешанных в нужной пропорции.[49]Я подозреваю, что во многом наши нынешние представления о смерти и загробной жизни никак не связаны с этими тремя составляющими, но их корни — в окружающей культуре, и это породило полухристианские (в лучшем случае) неформальные традиции, которые необходимо пересмотреть в свете библейского учения. Фактически Писание говорит о будущей жизни такие истины, о которых большинство христиан и почти все нехристиане ничего не знают. Разумеется, любые свидетельства парапсихологии и подобных знаний или так называемых переживаний смерти могут иметь определенное значение, но их часто смешивают с накопленной народной мудростью. Нас же заботит то, что лежит дальше этих знаний, а потому нам предстоит обратиться к забытым богатствам самой христианской традиции, в центре которой стоит Писание.

Во–вторых, есть ли у нас бессмертные души, и если есть, то каковы они? И опять многие христиане и приверженцы околохристианских традиций считают, что у нас есть «души», которые надо «спасать», и что «душа», обретшая «спасение», — эта та «часть» человека, которая «идет на небо после нашей смерти». Однако все эти мнения почти никак не подтверждает Новый Завет, и в частности — учение Христа. Иисус изредка мог употребить слово «душа», но вкладывал в него смысл еврейских и арамейских слов, которые указывают не на бесплотную часть, скрытую под внешней оболочкой временного тела, но скорее на то, что мы назвали бы всем «человеком» или «личностью» — тем, кто встречается с Богом. Что же касается бессмертия, в 1 Тим 6:16 утверждается, что бессмертен только Бог, а в 2 Тим 1:10 сказано, что оно возникло совсем недавно и потому доступ к нему дает преимущественно Евангелие. Другими словами, представление о том, что каждый человек имеет бессмертную душу, которая составляет самую существенную его часть, не находит поддержки в Библии.