Конец эпохи - Владимир Марышев

– Фил! – крикнул Родриго в переговорник. – Ты меня слышишь, Фил? Я отказываюсь дальше участвовать в этом! Наша игра в конкистадоров затянулась. Еще минута – и нам снова придется стрелять. Пораскинь мозгами и пойми, что в этом нет никакого смысла!

Переговорник молчал. Языки огня на месте побоища слегка опали, но продолжали свой яростный танец, переходя затем в гигантский столб густого черного дыма, подсвеченного снизу кроваво-красными и солнечно-желтыми всполохами. Лавовые щупальца всё еще расползались, но уже медленно, покрываясь на глазах грязно-бурой коркой, из разломов которой струилось алое свечение.

– Ладно, – наконец отозвался Ермолаев, – уходим. Это лучшее решение. Но добычу мы не отдадим. Слишком дорого за нее заплатили…

Самоходка втянула башню, развернулась и помчалась к отряду.

– Надо бы потушить пожар, – заметил Родриго.

– Не стоит терять время, – ответил Филипп. – Зонд передал, что с севера идет стена мощного тропического ливня. Природа сама справится… – Он помолчал и добавил: – Нам изумительно не повезло… Теперь я уже уверен, что история с Хидом была не случайной. Что-то не так на этой проклятой планете. Что-то не так…

Глава 5

КОМНАТА ОТДЫХА

Эрикссон уже минуты три молча барабанил пальцами по крышке стола. Само по себе подобное поведение шефа не предвещало ничего хорошего, но трудно было предугадать, чем завершится эта игра на нервах – бурной вспышкой начальственного гнева или вялым «ступайте». Вообще-то командира десанта нелегко было вывести из себя. «У наших скандинавов разная полярность, – пошутил как-то Ермолаев. – Это лед и пламя. Один – как действующий исландский вулкан, второй – сонный холодный фиорд». Под вулканом подразумевался Хальберг, но и холодный Эрикссон мог взорваться, причем Филипп был об этом прекрасно осведомлен – он сам как-то стал жертвой подобного «извержения».

Как и в прошлый раз, Родриго не чувствовал за собой особой вины, и всё же ему было не по себе. Он взглянул на Ермолаева и поразился: вооружившись каким-то хитроумным приборчиком, русский как ни в чем не бывало ковырялся в своем браслете.

Эрикссон перестал барабанить.

– Не ожидал я от вас… – глухо произнес он. – Подарок за подарком… Что мне еще сделать, чтобы вы перестали так бездарно прокалываться? Лично ходить на задания и каждого из вас держать за ручку? А, Ермолаев? Воистину замечательный обмен: превосходная машина – за контейнер протоплазмы! Довольны? Наверняка добыча превзошла все ваши ожидания! Почему вы молчите, Ермолаев? – неожиданно рявкнул Эрикссон, теряя над собой контроль. – И прекратите заниматься посторонним делом!

Филипп оторвался от браслета.

– К сожалению, командир, – невозмутимо произнес он, – протоплазма распалась. Мы довезли до Базы только мутную слизь. По мнению биологов, она вряд ли годится для опытов.

– Даже вот как? – Эрикссон нехорошо усмехнулся. – Значит, вы просто отдали генератор поля в уплату за то, что вам позволили немного прогуляться по лесу. – Он снова побарабанил пальцами по столу. – Знаете что, у меня пропало всякое желание с вами разговаривать. Убирайтесь оба. Вы, Ермолаев, до завершения экспедиции шагу не ступите с поляны. Будете встречать и провожать других. Тех, у кого больше… – Шеф замялся, намереваясь, видимо, употребить более энергичное выражение, – …ответственности. Ну а вы, Кармона… Полагалось бы сделать вам последнее предупреждение. Но как-то так получилось, что мне снова не за что вас отчитать. Решения принимал Ермолаев, причем вы, насколько мне известно, призывали его к осторожности. Но и похвалы не дождетесь. За поражения не хвалят. Теперь уходите, не мешайте мне работать. – Он потянулся к стопке отчетов.

Ермолаев поднялся и вышел. Родриго последовал за ним.

– Что ж, вода в нашем фиорде не закипела и на этот раз, – сказал Филипп. – По правде говоря, я думал, что разразится буря. Давненько уже старик ни на кого не топал ногами и не брызгал слюной, можно было бы ему и немного разрядиться.

– Ты ждал бури? – недоверчиво спросил Родриго. – По правде говоря, было не очень заметно. Меня всегда поражало твое олимпийское спокойствие, но на этот раз…

Ермолаев пожал плечами:

– А ты хотел, чтобы я посыпал голову пеплом? Понимаешь, Родриго, я вовсе не чурбан бесчувственный, но сейчас уже всё как-то перегорело. Переживал я за «черепаху», еще как переживал, на обратном пути крыл себя последними словами. И тебя не раз вспоминал: вот ведь, Родриго как в воду глядел, но я уперся на своем – и точка… А здесь, у шефа… После того как я припомнил свои промахи во время рейда и сам себе дал неважную оценку, разыгрывать раскаяние перед стариком было бы чистейшей показухой. Согласен? Ну отстранил он меня от вылазок. Думаешь, переживать буду? Вот увидишь, скоро Лейф об этом забудет. Или сделает вид, что забыл. Он ко мне, несмотря ни на что, совсем неплохо относится! Вот так! – Филипп подмигнул Родриго и скрылся в своей комнате.

Минут через десять переговорники во всех помещениях Базы голосом Эрикссона сообщили, что любые вылазки за пределы поляны отменяются по меньшей мере на три дня. По периметру поляны создавалась постоянная силовая защита. В общем-то, после всего происшедшего иных действий от шефа ожидать не приходилось.

Вечером Родриго заглянул в «развлекалку». Так называли комнату отдыха – место, которое десантники посещали охотнее всего. Научники появлялись здесь редко, они предпочитали библиотеку.

В «развлекалке» было полно народу. Одни торчали возле игральных автоматов, другие окружали старомодный бильярд, третьи резались в кости. Многие пришли сюда просто пообщаться, что означало рассказать парочку историй, наполовину высосанных из пальца, и выслушать в ответ несколько других, еще менее правдоподобных.

– Знали бы вы, какую красотку я в прошлом году подцепил на Варадеро! – едва войдя, услышал Родриго захлебывающийся от возбуждения голос Фелипе Диаса. – Ох, и покувыркались же мы с ней! Девчонка оказалась настолько хороша, что я целую неделю моря не замечал, не до того было! А набрел я на нее так. Представьте себе… – Увидев Родриго, рассказчик запнулся, но тут же продолжил, только потише: – Так вот. Дождался я, когда эта цыпочка заплывет за буйки, ну и подгреб к ней. Прикинулся спасателем и кричу: по какому такому праву нарушаете зону? Она увидела мою мускулатуру, поверила и, вообразите, испугалась. Ах, извините, сеньор, я так увлеклась… ну и прочий вздор. Тут я, само собой, подплываю, обнимаю ее за талию и говорю: не беспокойтесь, сеньорита, вы находитесь под защитой доблестного звездного десанта. Извините за розыгрыш, но без юмора там, у нас, пропадешь. Дальше следует полный дежурный набор. Вчера, мол, только возвратился, а завтра снова улетать. Так что сегодня у меня единственный шанс познакомиться с очаровательной землянкой. И что вы думаете, ребята? Эта русалка от счастья чуть пузыри не пустила!

Потом, правда, допытывалась: так когда же мне тебя провожать в полет? Да понимаешь, говорю, звездолет, как назло, сломался. На днях должны починить, мне об этом сообщат условной фразой…

Компания грохнула. Родриго молча обогнул ее и направился к одному из свободных автоматов – «Саванне». Вошел в небольшую кабинку, и створки двери с легким щелчком соединились у него за спиной.

Перед ним мерцала голубоватая панель фантоматора. Родриго не глядя протянул в сторону правую руку и снял висящий на стене облегченный пульсатор. Конечно, это была только имитация боевого оружия – «выстрелы» производились безобидными световыми пучками.

Родриго нащупал ногой едва выступающую из пола квадратную педаль и нажал ее. Панель тут же растаяла, и стены крошечного помещеньица раздвинулись, укатились за линию горизонта, где море высокой, местами порыжевшей травы смыкалось с густым, необыкновенной голубизны, небом.

Это была подлинная саванна. То тут, то там возвышались изящные, словно нарисованные быстрыми взмахами тонкой кисти, зонтичные акации и невероятно толстые, как будто их распирало изнутри, баобабы. Справа, неторопливо перебирая ногами-ходулями, разгуливала тройка жирафов, слева, непрерывно шевеля ушами-опахалами, паслась группа слонов. Высоко в небе, распластав неподвижные крылья, барражировали грифы.

Внезапно из-за самого здоровенного баобаба выскочило грациозное золотистое создание с изящными рожками и косой темной полосой на боку. Газель бежала, делая такие отчаянные зигзаги, как будто за ней гналась дюжина хищников. Родриго, в распоряжении которого было пятнадцать секунд, вскинул пульсатор и стал целиться. Пару раз он едва не нажал на кнопку раньше времени, но выстрел сделал лишь на последних секундах, надежно «приклеив» перекрестье прицела к боку взвившейся в красивом прыжке газели. Из ствола пульсатора вырвался тонкий белый луч, и добыча исчезла. «Один – ноль», – негромко произнес сзади машинный голос, и Родриго вновь, как много лет назад, когда он впервые вошел в такую кабинку, испытал дурацкое желание обернуться.