На мопедах по Африке - Вольфганг Шрадер

Турецкому языку свойственны цветистые выражения, и Мехмед, хозяин гостиницы, был истинным сыном своего народа. Мы просили разъяснить нам названия блюд, стоявших в меню.

— Хюнкар бегенди? — Он долго размышлял. — Пожалуй, так: его величеству кушанье пришлось по вкусу.

Это оказался мясной гуляш с баклажанным пюре. Вскоре мы перепробовали все кушанья, чьи названия нам что-нибудь говорили. Но турки удивительно изобретательные кулинары — каждый день они придумывали какую-нибудь новинку. Когда у нас появлялось желание отведать нечто особенное, мы направлялись вслед за нашим другом в его святилище, приподнимали крышки кастрюль и, лишь испробовав их содержимое, делали заказ. Печальный опыт научил нас осторожности.

— Что это такое? — спросил как-то Рюдигер, передавая меню хозяину.

— Имам байилди: священник упал в обморок. О, это еда для мужчин, — он облизнулся, как бы предвкушая удовольствие. — Попробуйте как-нибудь.

Мы не могли понять, почему наш друг так весело скалит зубы. Но, когда мы раскусили стручок необычайно острого, известного только в Турции перца, и со слезящимися глазами тут же ринулись к графину с водой, нам стало ясно, как метко названо это блюдо.

Прощание с Европой

Наша жизнь походила на главу из захватывающего детективного романа. Мы «проинспектировали» десятки военных лагерей, нарушили покой не одной казармы и обошли крупные войсковые части, чтобы найти главаря бандитов, некоего Онбаши, лицо которого мы запомнили. Но все напрасно. Фотокамер как не бывало.

Оставалось утешаться тем, что наше снаряжение стало легче еще на несколько килограммов.

— Я дам вам новый «Пентакон», — обещал представитель ГДР в Стамбуле, к которому мы обратились за помощью. Не возвращаться же нам домой несолоно хлебавши, после того как мы с таким трудом подготовили экспедицию.

Идем прощаться с городом. Теперь, когда у нас снова есть фотоаппарат, мир представляется нам куда приветливее. Едем к Босфору, опускаем ноги в темно-синюю теплую воду, наслаждаясь последним днем пребывания в Европе.

На другой стороне пролива, в азиатской части Стамбула, нам видны стоящие на холмах великолепные особняки под красными крышами. Мимо проплывают тяжелые танкеры, а где-то вдали муэдзины призывают правоверных к молитве.

По следам прошлого

Последние минуты на европейском берегу… Мы медленно вкатываем мопеды на паром, который доставит нас в Ускюдар, азиатскую часть города. Оглядываемся назад и прощаемся с Европой.

В Турции сравнительно мало мопедов, и хозяин первой бензоколонки, к которой мы подкатили, при виде нашего объемистого багажа и маленького мотора так изумился, что чуть не выронил тлеющую сигарету в бак с горючим; но окончательно сразило его то, что кроме бензина мы пожелали залить в бак еще и масло. В будущем нам предстояло перейти на самообслуживание: выбирать подходящее масло и самим приготовлять нужную смесь. Хотя в Турции довольно густая сеть бензоколонок, мы и здесь разъезжали большей частью с полными канистрами, чтобы избежать неприятных сюрпризов на безлюдных участках пути.

Транзитное шоссе из Болгарии в Сирию пересекает степь, а затем идет вдоль соляных озер. Есть и другая дорога, значительно более интересная, вдоль западного и южного побережья Анатолии, но она на добрых тысячу километров длиннее.

— Ясно, мы едем окольным путем. Надо же нам в конце концов познакомиться со страной.

Правда, дорога в «весьма капризном» состоянии, это вынуждена признать даже наша карта, верная восточной приверженности к цветистым выражениям. Местами несколько километров асфальта напоминают, каким, собственно, должно быть шоссе. Но большей частью приходится трястись по гравию со средней скоростью 25 километров в час. Не езда, а мучение, вконец измотавшее нам нервы!

Наша ближайшая цель — Троя, раскопанная археологом Генрихом Шлиманом крепость, которая стала ареной Троянской войны, воспетой Гомером.

Три тысячи лет назад греки целых десять лет осаждали Трою, но так и не могли взять город, пока «хитроумный Одиссей» не одурачил троянцев при помощи «деревянного коня» и не проник за крепостные стены. Так рассказывает легенда.

Ныне вся прибрежная полоса охраняется войсками. Времена изменились, но методы остались те же: чтобы ступить на территорию, на которой раскинулись древние развалины, нужно если не жертвоприношение богам Олимпа, то специальное разрешение. А мы уже знаем, с какой быстротой можно получить его на Востоке. Да и выдадут ли нам разрешение при нынешней политической обстановке?

Мы взглянули на визы, убедились, что срок истечения их не за горами, и вопрос был решен. Бог с ней, с Троей! В Турции и без нее есть на что посмотреть!

Западное побережье Анатолии вследствие своего благоприятного географического положения — один из древнейших районов расселения людей. Многочисленные руины древних городов, акведуков и амфитеатров свидетельствуют о его великом прошлом.

Уже 6 тысяч лет назад здесь жили люди. По всей Турции и Сирии рассеяны следы высокоразвитой культуры хеттов, датируемой серединой II тысячелетия до нашей эры. Здесь проходили войска Александра Великого, сокрушившие Персидскую империю. После гибели государства Диадохов [3] в этих местах поселились восточные римляне, недолго пробыли здесь остготы. В 330 году Константин сделал Константинополь, нынешний Стамбул, столицей Восточно-Римской империи.

Позднее из недр Малой Азии вышли сельджуки. Они разрушили христианскую Византию и ввели в качестве государственной религии ислам. Приходили и уходили крестоносцы; сельджуков сменили османы, которые добрались до самых ворот Вены.

Ататюрк, буквально «отец турок», в XX веке создал на развалинах прогнившего султаната, этого «больного на берегах Босфора», республику, которая начала впитывать в себя европейскую культуру.

Введение латинского алфавита помогло ликвидировать безграмотность в больших городах; открытие драматических и оперных театров стимулировало духовную жизнь страны.

Многоженство было запрещено; женщины, в основном, конечно, горожанки, стали принимать участие в общественной жизни.

Революционные войска Ататюрка начали новую эру в истории Турции и в другом отношении. Летописцы прошлого неизменно повествовали о властителях, враждовавших между собой, о царских династиях, которые возвышались, свергали одна другую, приходили в упадок. Но мы ничего не знаем о тысячах рабов и рабочих, построивших великолепный Эфес. Не найдено ни одного оставшегося после них черепка. О том, как они жили, можно строить лишь догадки.