Салфур: Тайны Запретного Леса - Анастасия Бегерус

Ниса схватила его за рукав испачканной рубашки своими маленькими ладошками, умоляюще посмотрела на Девина и испуганно прошептала:

— Она же просила ни в коем случае не заходить в ее комнату.

Но тот был непреклонен.

— Мои родители учили меня быть добрым к тем, кто проявляет заботу о тебе, — раздраженно ответил Девин, вырывая свой рукав из тонких, сжатых в кулаки, пальцев Нисы. — А тебя, видимо, нет…

Арин молча последовала за ним. Бран, Ниса и Фиц остались неподвижно сидеть на шатких деревянных стульях в мрачной, залитой теплым отсветом догорающих бледных свечей комнате.

Не осмеливаясь начать разговор, не зная, как правильно вести речь, Бран лишь украдкой заглядывал в травянисто-зеленые глаза девочки с отстраненным взглядом под прикрытыми нежно-розовыми веками.

Ниса обхватила себя руками, а с ее слегка побелевших губ срывались подавленные вздохи и сиплые стоны, словно некое слово забилось в ее горле, как пойманная в охотничьи сети вольная ласточка, тщетно бьющая маленькими крылышками о прочные узлы клетки.

— Ну и дура же ты, — обратился к девочке Фиц, выковыривая остатки трапезы из зубов тонкой деревянной палочкой. — К тому же неблагодарная.

После этих слов комок в горле девочки все же нашел выход, и она с жаром воскликнула:

— Ну и пес со всеми вами! — с этими словами Ниса схватила со стола пару спелых плодов, горстку кедровых орешков и стеклянную бутыль с речной водой. — Ты со мной? — резко обратилась она к Брану.

Тот невольно вздрогнул.

— Ниса, это небезопасно. Я думаю, нам лучше держаться вместе, — ответил юноша, прислонившись своей вспотевшей ладонью к тонкому девичьему запястью. — Мы можем отправиться завтра. Зачем пороть горячку? — добавил он и, смутившись, на полшага отстранился от Нисы.

— Хорошо. Но обещай мне, что с рассветом мы уйдем отсюда, — сказала девочка, сдвинув брови над переносицей.

Деревянная сова продолжала отбивать часы в такт секундам, а восковые свечи все стремительнее оплавлялись, оставляя лишь серовато-меловую дымку, аромат душистого ладана и угольный обнаженный фитиль. В комнате витал морозный ветерок поздней осени, залезая под слои испачканной одежды и отрезвляя сонные головы. Фрукты на столе притягивали взгляд своими сочными спелыми бочками, даже сытость округлившегося живота не позволяла не думать о них. Но в одну секунду все резко изменилось. Бран всем своим существом ощутил вязкое чувство страха, плавно растекающееся по телу словно мед с веретена — от макушки и дальше по спине. Вмиг он увидел остекленевшие глаза Нисы, услышал хриплый выкрик Арин и ощутил отвратительно-навязчивый звон в ушах. Словно зазвучала чарующая музыка приближающейся неизбежной трагедии. В мгновение его тело стало таким легким и ватным, что приятно онемевшие ноги уже не могли удержать его на месте. Юноша как бы со стороны наблюдал за происходящим безумием. Из окутанной мраком комнаты вышло нечто ужасное — существо, которое сложно было описать словами. Его острые когти и взгляд сощурившихся лиловых глазниц с выпуклыми, словно паутина, алыми венами бешено метался по комнате от одного ребенка к другому. Заостренный подбородок был усыпан жирными волосатыми бородавками, словно лесная прогалина дикими ягодами, а с плешивой головы торчащими перьями, облепив огромный клыкастый рот и иссохшие костлявые щеки, свисали темно-зеленые пряди волос. Словно остервенелое животное, существо хваталось за окружающие предметы, метая их в незваных гостей, вгрызаясь в деревянные шкафчики и разрывая их, будто тонкий лист бумаги.

— Сладкие, вкусные, упитанные малыши, — рычало оно, обнажая ряд соломенного цвета клыков. — Мясо, много сочного мяса, — продолжал кричать монстр, пытаясь ухватиться за ворот тонкого платьица Арин.

Ниса тряхнула Брана что есть силы и звонко ударила его по окаменевшему лицу.

— Ну чего ты стоишь, идиот? Бежим! — девочка взяла его за локоть и силой потащила к выходу. — Приди в себя, иначе нас всех сейчас убьют!

Бран пытался взять себя в руки, сопротивляясь ватности своего обмякшего тела. Арин продолжала истошно кричать. Фиц, вскочивший из-за стола, первым выбежал во двор, отталкивая друзей и всеми имеющимися силами пытаясь спасти свою жалкую трусливую шкуру.

Уродливое существо на удивление ловко подтащило рыжеволосую девочку к себе и разъяренно ударило ее о скрипучий деревянный пол. Кровавая пена с бурлением вышла изо рта Арин, отчего истошный крик замер в ее сдавленном горле.

Девин схватил отвалившуюся от стула ножку и начал, словно вмиг осмелевший воин, размахивать ею у самой морды монстра, но чудовище лишь ядовито усмехнулось.

— Мясо не должно сопротивляться, — свободной конечностью оно выхвалило оружие у парня, и березовая деревяшка с хрустом лопнула в его длинных острых пальцах. — Не нужно противиться воле Мары — повелительницы сумрака, дочери ночи, — держа Арин за маленькую пяточку, существо начало погружать ее в свою огромную зубастую пасть.

— Боже, сделайте же что-нибудь! — обратился Девин к стоящим рядом Нисе и Брану.

Белокурая девочка безмолвно наблюдала за происходящим кошмаром, противиться дикому монстру было не в ее силах. Осколок стекла, который Ниса сумела найти в одной из подвальных коробок, хозяйка дома отняла и спрятала в свой потайной шкафчик. В огромных детских глазах застыли жгучие хрусталики еще не скатившихся слез.

Что-то в груди Брана с жаром и трепетом зашевелилось. Будто сила, скрытая глубоко внутри за стенками аорты, выплеснулась и налила все дрожащее от страха тело, придав ему неистовую мощь. Он машинально достал из кармана маленький сосуд с неизвестным содержимым и, вырвавшись из рук Нисы, двинулся прямо на монстра.

Существо зычно вскрикнуло, когда по его уродливой физиономии тонкой шипящей струйкой пролилась синяя вязкая жидкость. Лиловые глазницы буквально прожгло насквозь, а волдыри на морде взбухли, как крупные бутоны пионов, и вырвались наружу пенистой горчичной влагой.

— Мои глаза! — рычало существо, опускаясь в бешеном припадке на колени.

Обмякшая Арин выскользнула из его безобразных лап. Девин, не растерявшись, вцепился крепкими руками в тело рыжеволосой девочки и, посадив ее себе на спину, рывком ринулся к выходу.

Бран смотрел на дикое, исходящее истошным воплем существо как завороженный. В его голове путался десяток разных мыслей, но одна из них была самой яркой: благодаря своим знаниям, он способен на все. Настойки из трав и цветов могут излечивать самые ужасные раны и ровно также могут приносить колоссальный вред живым существам и даже убивать. В его хрупком теле продолжала пульсировать жажда. И это было равносильно эйфории или экстазу. Он был подобен всего лишь пустому стеклянному сосуду, но умения, наполняющие его, делали обыкновенную бутыль совершенно бесценной.

Юноша хотел поближе изучить монстра, трепыхавшегося на полу, подобно бабочке с оторванным крылом. «Ближе, ближе. Осмотри его,