Спасти Персефону (СИ) - Мария Самтенко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Зато какой был эффект! Каждое появление Ареса «под покровом невидимости» дискредитировало Неистового примерно на том же уровне, что и десяток «гениальных идей» вроде повернуть реку Стикс (не спрашивая при этом мнения самой титаниды Стикс) или назначить Харона душеводителем вместо попавшего в опалу Гермеса (без комментариев).
Вот и сейчас, вдоволь порезвившись в зале, Арес плюхнулся на свой трон, ущипнул Персефону за бок и драматическим жестом сорвал с головы шлем.
Подземные дружно изобразили изумление.
— Я сразу поняла, что это ты, — произнесла Персефона самым глубокомысленным тоном. — Обычно в тронном зале нет ветра.
— Да-да, — отмахнулся Неистовый. — Афина тоже делает умное лицо, когда проигрывает. Скажи-ка лучше, с каким это смертным ты путалась, пока я решал важные вопросы на Олимпе?
Персефона гордо вскинула голову:
— Пока ты решаешь на Олимпе, какой рукой лучше снимать одеяние Афродиты и под какой тост дегустировать напитки Диониса, я с самого утра развлекаюсь с этими смертными, и они все никак не заканчиваются!
Арес нахмурился и замахал рукой на подземных. Через минуту в зале не осталось ни одной души, и даже тени, ожидающие суда, переместились в коридор.
— Не смей отпираться! Тебя и Таната видели с каким-то смертным!
— Танат постоянно с какими-то смертными, — фыркнула царица. — Такая уж у него работа. А если ты в чем-то меня обвиняешь, то не юли, а говори сразу.
— Ты мне не верна, — мрачно икнул Арес.
Персефона возвела глаза к потолку:
— С чего ты взял?! И неужели тебе есть какое-то дело до моей неверности, если ты сам называешь меня куском мрамора и ищешь удовольствий в объятиях Афродиты?! Видит Стикс, что когда-нибудь… аххкхх, — волосатая лапа сдавила ее горло; Персефона на мгновение растерялась, и Арес навалился сверху, прижимая ее к трону.
Ее глаза подернулись пеленой, зеленого цвета — сквозь бурый ковер проросли могучие лианы, отбрасывая Неистового куда-то под потолок.
— Да как ты смеешь?! — взревел бог войны, превращая кусты и лианы в буро-зеленую кашу, кажется, одним только усилием воли.
— Это как ты смеешь! — прохрипела Персефона, едва отдышавшись. — Я не какая-то смертная! Я такая же Владычица Подземного мира, как и ты!
— Да неужели?! — расхохотался Арес. — Ты Владычица Подземного мира, это верно, а я с сегодняшнего дня повелеваю морями! Повелеваю сушей! Повелеваю Олимпом!
— С чего это вдруг?
— А с того! Вот, смотри! — он сунул руку куда-то под доспех и швырнул на пол серебристую молнию. Следующим на пол полетел блестящий нагрудник, обнажая мускулистый волосатый торс. — Ты больше не будешь мне перечить! Иначе отправишься за своим папочкой!
— Зевс мне папочка не меньше, чем тебе, — растерянно пробормотала Персефона.
Арес тем временем наступал, и одежды на нем оставалось все меньше, ровно как и осмысленности во взоре.
Он снова схватил Персефону за шею и резким движением подмял под себя.
— Не дергайся, тварь! Ты думаешь, кто-то услышит, как ты кричишь?..
Персефона захрипела, пытаясь оттолкнуть его, вцепилась в мощные руки ногтями, и Арес, выругавшись, швырнул ее на пол, намереваясь овладеть прямо тут.
Удар, крик, и в голове у царицы с треском и искрами взорвался Везувий.
Взорвался — и осыпался на пол грудой черепков.
Владычица осторожно приподняла голову — в затылке словно заворочалось бронзовое копье — и попыталась столкнуть куда-то в сторону распластавшееся на ней тело.
— Тише, тише, — тяжесть, прижимавшая ее к земле, вдруг исчезла, но туман, плывущий перед глазами, развеиваться не спешил. И боль тоже никуда не делась.
Арес?
Это не мог быть Арес. Он никогда так не говорил. И не пожалел бы ее ни за что.
— Лежи спокойно, — голос был тихим и до боли знакомым. — Ты неудачно упала, головой на ступеньку. У смертных в таких случаях даже лекаря не зовут — бесполезно. Но ты не волнуйся, все заживет. Поболит немного, и все.
Персефона с трудом вспомнила, что это Аид, и хотела попросить его не болтать, но он прижал пальцы к ее чуть шевельнувшимся губам:
— Не надо.
— Нужен… Асклепий…
— Нам совершенно незачем посвящать в это Асклепия, — пробормотал Аид. — Я тоже умею немного лечить.
Спорить не хотелось, и царица сомкнула веки. Голос бывшего царя доносился до нее как будто сквозь толщу воду. Сосредоточившись, Персефона разобрала, что Аид недовольно бормочет «ну почему так не вовремя», и еще что-то на незнакомом языке, а потом зачем-то приподнимает ее голову (новая вспышка боли) и начинает петь.
Когда она снова открыла глаза, затылок уже не болел. Царица хотела повернуть голову, осмотреться, понять, что вообще происходит, но тихий голос экс-Владыки снова спутал ее мысли:
— Пожалуйста, не мешай. Осталось чуть-чуть.
Не мешать?
Теплые пальцы Аида заплетали ей косы, и он что-то тихо, вполголоса напевал, и это было так непривычно и странно, что…
— Не надо нервничать, ты меня сбиваешь, — теперь в голосе Аида зазвучало напряжение. — Это обычная скифская магия. Если не хочешь два дня лежать с пробитой головой, потерпи еще пять минут.
Персефона решила, что за пять минут с ней действительно ничего ужасного не случиться, и снова закрыла глаза.
Голос Аида смягчился:
— Если ты будешь чувствовать что-то странное, не обращай внимания. Это неизбежный побочный эффект скифской магии.
Персефона не стала отвечать, даже в мыслях. Слова про магию немного успокоили ее, но все равно оказалось непросто привыкнуть к ощущению тепла и чужих пальцев в волосах. Почему-то вспомнилась мама, Деметра, ее ароматный чай и разноцветные цветы.
Когда она, кажется, более-менее успокоилась, Аид уже закончил петь и молча расплетал ее косы.
— Все, можешь вставать, — он поднялся и протянул ей руку, помогая встать… со своей куртки?
Персефона поднялась на ноги и ощупала голову: волосы были мокрыми от крови, но от раны не осталось и следа. Кажется, Асклепий бы не справился быстрее.
Но все же…
Его прикосновения, его песни — все это было слишком личным.
— Аид, я, конечно, благодарна за помощь…
Экс-царь отвернулся и дернул плечом:
— Прости, что я влез в твое личное пространство, но бежать в такой момент за Асклепием…
Вот тут Персефона действительно ощутила неловкость:
— Да он вроде привык…
— Привык! — прошипел экс-Владыка. — Привык!
Он бросил на храпящего Ареса странный взгляд, словно прикидывал, не разбить ли об его голову еще одну амфору.
Царица перевела взгляд на измазанную ихором ступеньку, и, проглотив добрую сотню вопросов, сказала:
— Хотела бы я знать, сколько правды в
