Дневники вампира. Дневники Стефана. Книга 1. Истоки - Лиза Смит

Я взял свою серебряную вилку и отодвинул мясо на край тарелки, у меня не было аппетита.

Вокруг себя я мог слышать обычные разговоры: о войне, о том, как мы могли бы помочь нашим мальчикам на фронте, о приближающихся званных обедах, барбекю и церковных собраниях.

Кетрин сосредоточенно переговаривалась с Онорией Феллс, сидящей напротив нее.

Внезапно я почувствовал ревность к седой, кудрявой Онории.

Она имела возможность беседовать с Кэтрин один-на-один — то, что я так отчаянно жаждал.

"Готов, сын?" Отец подтолкнул меня в спину, и я заметил, что люди уже заканчивали с блюдами.

Вино разливалось по бокалам, а музыканты, играющие в углу, на время перестали играть.

Это был момент, которого все ждали: Они знали, что будет сделано объявление, и знали, что за ним последует празднование и танцы.

Так обычно проходили обеды в Мистик Фоллс.

Но я до этого никогда не был в центре внимания.

Как по команде, Хонория наклонилась ко мне, и Дэймон ободряюще улыбнулся.

Чувствуя тошноту, я глубоко вздохнул и позвенел ножом об свой хрустальный фужер.

В тот же миг, повсюду в зале повисла тишина, и даже прислуга замерла на полушаге, уставившись на меня.

Я поднялся, сделал длинный глоток красного вина для храбрости и кашлянул.

"Я… эм…", начал я низким, неестественным голосом, который был совершенно не похож на мой.

У меня есть объявление.

Краем глаза я видел отца, сжимающего свой бокал шампанского, готового подбросить его в тосте.

Я посмотрел на Кэтрин.

Она смотрела на меня, её тёмные глаза буравили мои.

Я оторвал от неё свой взгляд и сжал мой фужер так крепко, что мне показалось, он затрещал.

"Розалин, я прошу твоей руки и хотел бы, чтобы ты вышла за меня замуж.

Окажешь ли ты мне эту честь?" — протараторил я, шаря в кармане в поисках кольца.

Я вытащил коробку и преклонил колено перед Розалин, пристально смотря вверх в её водянисто-коричневые глаза.

"Это тебе" — сказал я без интонации, открыв со щелчком крышку коробки и протянув её ей.

Розалин вскрикнула, и комната взорвалась небольшим количеством аплодисментов.

Я чувствовал, что меня похлопывают по спине, и видел, как Дэймон ухмылялся мне.

Кэтрин вежливо похлопала, с невыразительным выражением на лице.

— Вот, — я взял маленькую белую ручку Розалин и надел кольцо ей на палец.

Оно было ей слишком велико, и изумруд провернулся набок к мизинцу.

Она выглядела как девочка, примеряющая украшения матери.

Но Розалин, казалось, не беспокоилась, что кольцо не подошло. Напротив, она держала руку перед собой, рассматривая, как переливаются бриллианты в свете настольных свечей. Внезапно, толпа женщин окружила нас, воркуя над этим кольцом.

— Это нужно отпраздновать! — воскликнул отец, — Сигару каждому. Иди сюда, Стефан, сынок! Я горжусь тобой!

Я кивнул, и, покачиваясь, направился к нему. Забавно, что в то время как я всю жизнь посвятил тому, чтобы получить одобрение отца, что сделало его счастливейшим человеком, сам я, в действительности, чувствовал себя мёртвым внутри.

— Кэтрин, потанцуешь со мной? — услышал я голос Деймона поверх шума скрипящих стульев и звенящих бокалов. Я остановился и сосредоточился, ожидая ответа Кэтрин.

Кэтрин подняла глаза и бросила скрытый взгляд в мою сторону. Её глаза задержались на мне на длительный момент. Дикое желание сорвать кольцо с пальца Розалин и поместить его на бледную руку Кэтрин почти завладело мной. Но в этот момент отец подтолкнул меня сзади, и прежде чем я смог среагировать, Деймон схватил Кэтрин за руку и утащил её на танцпол.

Глава 7

Следующая неделя прошла как в тумане. Я торопился с примерки в магазине миссис Феллс на встречу с Розалин в душной комнате Картрайтов, а затем побыстрее в таверну с Деймоном. Я пытался забыть о Кэтрин, держал окна закрытыми, чтобы не было соблазна смотреть на лужайку заднего двора и заставлять себя улыбаться и махать рукой Деймону и Кэтрин, когда они исследовали сад.

Однажды я поднялся на чердак, чтобы взглянуть на портрет матери. Я думал, какой совет она могла бы дать мне. "Любовь терпелива" — вспоминал я её ритмичную речь с французским акцентом во время чтения Библии. Эта мысль успокоила меня. Может быть, любовь могла бы прийти ко мне и Розалин.

После этого я пытался полюбить Розалин или по крайней мере выработать что-то наподобие привязанности к ней. Я знал, что за её молчаливостью и отвратительными светлыми волосами скрывается простая и милая девушка, которая может стать безумно любящей женой и матерью. Наши последние встречи были не такими ужасными. На самом деле у Розалин был удивительно хороший настрой. Она получила новую собаку, гладкое чёрное чудище по имени Сэди, которую она везде носила с собой, чтобы уберечь нового щенка от судьбы, постигшей Пенни. Один раз, когда Розалин подняла на меня обожающие глаза и спросила, предпочитаю я сирень или гардении на свадьбе, я почти почувствовал себя любящим. Может быть этого достаточно.

Отец не тратил время впустую и планировал другую праздничную вечеринку. На сей раз это было барбекю в поместье, и отец пригласил на него всех в радиусе двадцати миль. Я был знаком лишь с кучкой молодых людей, милых девушек и солдатов Конфедерации, которые слонялись вокруг лабиринта, как будто поместье находилось в их собственности. Когда я был младше, я любил вечеринки в Веритас-Эстейт — всегда был шанс сбежать с друзьями к ледяному пруду, поиграть в прятки на болоте, прокатиться на лошадях до Виккери-Бридж, чтобы отважиться друг перед другом нырнуть в холодные глубины Виллоу-Крик. А сейчас я желал лишь, чтобы всё закончилось и я мог бы остаться один в своей комнате.

— Стефан, не разделишь со мной стакан виски? — окликнул меня Роберт, опираясь на портик рядом с баром. Судя по его кривой усмешке, он был уже пьян.

Он всунул мне запотевший стакан и звонко ударил своим стаканом по моему.

— Довольно скоро здесь повсюду будут бегать маленькие Сальваторы. Можешь представить? — он экспансивно развёл руками, будто обхватывая всю землю, чтобы показать мне, как много места моя воображаемая семья будет занимать. Я с несчастным видом прихлебнул виски, неспособный представить себе такое.

— Ну, ты сделал своего папочку удачливым человеком. А Розалин — везучей девочкой, — продолжил Роберт. Он последний раз поднял за меня стакан и ушёл поболтать с управляющим Локвудов.

Я вздохнул и присел на веранде, наблюдая за происходящим вокруг меня весельем. Я знал, что должен чувствовать себя счастливым. Я знал, что отец хотел для меня только лучшего. Я знал, что в Розалин нет ничего неправильного. Так почему это обязательство было похоже на смертный приговор?