Слон Килиманджаро - Майк Резник

— Откуда такая уверенность, что бивни до сих пор существуют?

— Если б они не существовали, я бы об этом знал. — По голосу чувствовалось, Мандака абсолютно уверен, что бивни где-то да есть.

— Откуда?

— Знал бы, — повторил он, всем своим видом показывая, что сей предмет дальнейшему обсуждению не подлежит.

— Мой следующий вопрос не имеет отношения к предстоящим поискам, но меня мучает любопытство: что вы намерены делать с бивнями, если я их найду?

— Купить их, — без запинки ответил он.

— А если нынешний владелец не захочет их продать?

— Продаст. — Вновь такая уверенность в голосе, что я предпочел воздержаться от дальнейших расспросов на эту тему.

— А какова их ориентировочная стоимость?

— Я думал, что этот вопрос надо адресовать вам. Вы же эксперт.

— «Уилфорд Брэкстон» только регистрирует охотничьи трофеи, но не продает их и не покупает.

— Я понятия не имею, сколько они могут стоить для музея или коллекционера, но сам готов заплатить за них два миллиона кредиток.

— Это огромная сумма. — Цифра произвела на меня должное впечатление.

— Бивни мне очень нужны, — ответил он.

— И последний вопрос. Сам слон умер чуть ли не семь тысяч лет тому назад. Бивни уже три тысячи лет как пропали. Почему вы разыскиваете их? Что заставляет вас выкладывать за них такие деньги?

— Если я вам скажу, вы мне скорее всего не поверите, — ответил Мандака.

— Возможно, — кивнул я. — Но почему бы не попробовать? Позвольте мне самому решить, верить вам или нет.

— Когда мы поближе познакомимся друг с другом, мистер Роджас.

— Это единственный ответ, на который я могу рассчитывать?

— Пока да. — Он поднялся и приказал стулу вернуться на прежнее место. — Не смею больше отрывать вас от работы, мистер Роджас. Я хочу, чтобы у вас хватило сил начать поиск бивней уже этим вечером.

— Как я свяжусь с вами, если найду бивни?

— Я дам о себе знать. — Он направился к двери, повернулся. — Мистер Роджас, мне очень нужно, чтобы вы их нашли. Вы, возможно, наша последняя надежда. Если вы их не найдете, у моего народа не будет будущего.

— Вашего народа? — удивился я. — Но вы же человек.

— Я масаи, — с гордостью и печалью ответил он. — Более того, я последний масаи.

И он ушел.

Прошло немало времени, прежде чем я вновь принялся за изучение голограммы Рогатого демона.

Вернувшись в кабинет после обеда, я закрыл дверь, приказал кушетке принять форму шезлонга, улегся на нее.

— Пожалуйста, легкая вибрация.

— Сделано, — ответила кушетка, и по всему телу я ощутил приятное покалывание.

— Прогрев поясницы.

— Сделано.

— Думаю, самое время полюбоваться окрестностями. Одна из стен мгновенно стала прозрачной, кабинет залили огни города. Моя одежда тотчас же изменила цвет, из яркой, в какой пристало находиться в помещении, превратилась в успокаивающе-коричневую.

— Премного благодарен. Компьютер? На столе засветился кристалл.

— К работе готов.

— Пожалуйста, восстанови в памяти мой сегодняшний разговор с Букоба Мандака.

— Восстановил.

— Тебе понятно, для чего меня наняли?

— Вас наняли, чтобы вы нашли бивни животного, известного как Слон Килиманджаро.

— Совершенно верно. Тебе придется найти другой источник информации, поскольку наше последнее издание выпушено семьсот лет тому назад. Если задача тебе понятна, что бы ты предложил?

— Раз бивни имеют официального владельца, они наверняка зарегистрированы в Главном реестре налогообложения владельцев собственности на Делуросе VIII, — ответил компьютер.

— Даже если они принадлежат юридическому лицу, освобожденному от уплаты налогов, к примеру музею?

— По закону даже освобожденные от уплаты налогов юридические лица должны предоставлять перечень имеющейся у них собственности.

Я обдумал его ответ, покачал головой.

— Мандака сказал, что я его последняя надежда. Если бы для обнаружения бивней хватило одного запроса в реестр, он бы их уже нашел.

— Проверка моего предложения займет меньше двух минут.

— Приступай, но я думаю, ты потратишь эти минуты впустую.

— Проверяю…

— А пока надо бы выяснить, как выглядят эти бивни, чтобы я смог их опознать, если увижу. Есть ли у нас голограммы?

— Нет. Только две фотографии, обе сделанные до наступления Галактической эры.

— Давай поглядим.

Передо мной в воздухе возникло изображение маленькой черно-белой фотографии.

— Пожалуйста, измени наклон.

Часть шезлонга под моей спиной приподнялась.

— Пожалуйста, увеличь изображение.

Фотография увеличилась втрое. Я увидел двух одетых в белое мужчин, каждый из которых поддерживал бивень, длина которого чуть ли не вдвое превосходила рост мужчины. Фотография исчезла, уступив место другой, на которой бивни уже стояли в музее.

— Какому же они принадлежали чудовищу! — вырвалось у меня.

— Они принадлежали слону, — уточнил мой эрудированный компьютер.

— Я хотел сказать, огромному слону, — пояснил я.

— Неизвестно.

— Неизвестно? — в недоумении повторил я.

— Справочная информация неполна, — ответил компьютер.

Вторая фотография уступила место странице «Африканские слоны» из четыреста девятого земного здания «Рекорды охоты».

— Пожалуйста, обратите внимание, что не указана ни дата смерти слона, ни фамилия охотника. Более того, для всех других слонов даны высота до плеча и длина от кончика хобота до кончика хвоста, а для Слона Килиманджаро эти замеры отсутствуют.

— Как насчет более ранних выпусков?

— Их нет ни в одном издании.

— Включая и самое первое, в которое были внесены размеры бивней?

— Совершенно верно.

Я обдумал слова компьютера.

— Значит, никто ничего не знал об этом слоне, когда человек еще не покинул Землю, а три тысячи лет тому назад бивни исчезли. — Я вздохнул. — Уж не слишком ли мало я запросил за такую работенку.

— Докладываю. В Главном реестре налогообложения владельцев собственности бивни Слона Килиманджаро не значатся.

— Другого я и не ожидал.

Фары частного аэромобиля едва не ослепили меня, и стена тут же стала светонепроницаемой, а одежды — яркими.

— Ладно. Давай выясним, что же нам известно о бивнях. Ознакомь меня с историей вопроса, начиная с их первого появления.

— Одна американская компания купила бивни на аукционе, состоявшемся на острове, называемом Занзибар, в тысяча восемьсот девяносто восьмом году Нашей эры*.2 По морю их доставили в Англию, где больший из них в тысяча восемьсот девяносто девятом году приобрел Британский музей. Меньший неоднократно перепродавался, а в тысяча девятьсот тридцать втором году также попал в Британский музей. В Британском музее они оставались до две тысячи пятьдесят седьмого года Нашей эры, когда их подарили Республике Кения и выставили для всеобщего обозрения в Национальном музее в Найроби. В две тысячи восемьсот сорок пятом году Нашей эры бивни переправили с Земли в Музей африканских древностей на Новой Кении. Они исчезли в шестнадцатом году Галактической эры, вновь появились на короткое время в восемьсот восемьдесят втором году на Альфа Беднари. Опять исчезли на долгие восемь столетий, чтобы возникнуть на Внешних мирах в личной коллекции Масаи Лайбона. В собственности потомке Масаи Лайбона они оставались до три тысячи сорок второго года Галактической эры, когда Тембо Лайбон их лишился. Затем следы бивней теряются. Согласно информации, полученной от Букобы Мандаки, Тембо Лайбон проиграл их в карты женщине, известной как Железная герцогиня, но эти сведения я подтвердить не могу.