Ось времени - Генри Каттнер

Я не стал смотреть. Я чувствовал, что сегодня больше ничего не смогу воспринять, пока мой мозг не справится с потрясением. Я смотрел на потолок и видел, как по нему бегут причудливые, постоянно меняющиеся отблески. Это был свет, отраженный от плоскостей цветка. Даже одно это движение производило сильное гипнотическое воздействие.

В доме стало тихо. Казалось, из ящика волнами выходит тишина конца мира, и поглощает все звуки, кроме тяжелого дыхания Де Калба и хриплых выдохов Мюррея, который поглощал вспышки света, проникшего сюда через бездну времени.

Я почувствовал, что мною овладело сильное напряжение. Я ждал, ждал, когда во мне снова вспыхнет источник энергии. Ждал новой смерти, может быть, совсем рядом со мной, у меня на глазах. Смерти кого-то в этой комнате. Я ждал, что смерть может настигнуть меня самого, что каменный холод разольется по моему телу, там где успел пустить свои корни некрон.

Ящик закрылся. Огни на потолке погасли.

Мюррей медленно выпрямился…

Де Калб тяжело откинулся в кресле, не сводя глаз с Мюррея.

— Вот и вся история, — сказал он.

Почти час потребовался для того, чтобы рассказать обо всем Мюррею. Мы с любопытством смотрели на него, как будто ожидая чего-то нового от его просмотра Записи.

Но лицо Мюррея ничего не выражало. Это было очень странно, так как я знал, что он очень эмоциональная, почти истерическая натура. Может, он научился владеть собой? Когда он era стал задавать Де Калбу холодные четкие вопросы, не лице его не было никаких эмоций.

— И вы узнали меня, — сказал он, глядя сузившимися глазами на Де Калба. — Я был там, в этой… пещере?

— Да.

Мюррей спокойно смотрел на него, кончики его губ опустились вниз. По всей видимости, он пришел к какому-то решению.

— Де Калб, — начал он. — Вы изложили интересную историю. Но вы, как кузнечик, и всегда были таким. Вы теряете интерес к любой проблеме, как только решите самое трудное в ней. Выслушайте меня. Проект индокринизации, над которым вы работали, еще не полностью завершен. Но вы отошли от этого дела. Я понимаю, почему. Вы получили какие-то результаты в области гипноза и теперь хотите воспользоваться ими сами.

— Это неправда, Мюррей! Неправда! Вы же видели Запись. Вы сами все видели.

— Хорошо, — после короткой паузы сказал Мюррей. — Я видел Запись. Предположим, что вы отправитесь в будущее. Предположим, что вы сможете вернуться обратно сюда же и в наше время. На это уйдет не больше десяти секунд. Как видите, мы не теряем на этом времени. Но сколько потребуется энергии! Вы же вернетесь сюда совсем другим человеком, усталым, старым, совершенно не заинтересованным в моем проекте. Я не могу пойти на это. Я требяю сначала закончить работу, а потом вы можете делать все, что вам заблагорассудится.

— Это невозможно, Мюррей. Вы не сможете так поступить. Помните, я же видел вас в пещере. Вы тоже будете с нами.

Мюррей нетерпеливо махнул рукой.

— У вас здесь есть телефон? Благодарю. Я не могу спорить с вами. Мне некогда.

Мы сидели и смотрели, как он набирает номер министерства.

— Говорят Мюррей, — хрипло сказал он. — Я у Де Калба в Коннектикуте. Я вылетаю немедленно и хочу, чтобы меня встретили. Буду около трех. Со мной будет один газетчик, некий Кортленд. Знаете такого? Теперь слушайте, это очень важно, Мюррей сделал глубокий вздох и холодно посмотрел на меня. Затем очень четко и разборчиво произнес: — Кортленд как-то связан с теми смертями в Бразилии, о которых писал. Я привезу его для допроса.

7. ИЗ-ПОД КОНТРОЛЯ

Мне не нравилось, как он ведет самолет. Руки его суетливо дергали рычаги, ноги с трудом находили педали. Самолет непрерывно рыскал по курсу, вместо того, чтобы лететь ровно и спокойно. Мюррей нервничал.

Я смотрел вниз, на деревья, на склоны гор, на дороги, блестевшие в лучах солнца. По ним, как черные точки, бегали автомобили.

— Вы знаете, что ничего не сможете доказать, Мюррей, сказал я. Это были первые слова, сказанные мной в течении последних полутора часов, которые мы провели в полете. Говорить было не о чем, от нас теперь ничего не зависело.

— Я сделаю, что нужно, — ответил он, не глядя в мою сторону.

— У Де Калба есть связи, не менее могущественные, чем у вас. Кроме того, я без труда смогу доказать, что не имею к убийствам ни малейшего отношения.

— Я верю в это, Кортленд. Но если есть хоть доля правды в рассказе Де Калба, то ты — носитель смерти.

— Но схватили вы меня не потому, что уверены в моей вине, а потому что хотите остановить Де Калба.

— Разумеется, — ответил он, почти не разжимая губ.

Мы снова летели в молчании. Мюррей все больше нервничал, видимо, на него сильно подействовала Запись. Он старался избавиться от того, что пробудилось в нем, и это мешало ему вести самолет спокойно. Наконец, я не выдержал и взял рычаги управления сам.

Это был прекрасным маленький самолет, шестиместный. При хороших условиях он мог летать без вмешательства пилота. Если бы меня сейчас спросили, какое и меня настроение, я бы ответил, как у человека, у которого впереди большие неприятности. Однако, они еще не начались.

Мюррей вдруг издал какой-то хрюкающий звук, я повернулся к нему, и затем… время остановилось.

У меня возникло ощущение, что по самолету что-то движется. Внутри меня снова вспыхнул источник энергии, но мощность его излучения не поднялась до взрыва. Внезапно источник отключился. В самолете уже не было таинственного пришельца.

Мюррей согнулся, медленно падая вперед. Я не видел его лица. Облегчение длилось всего одно мгновение…

Сперва у меня внутри что-то бешено запульсировало, потом так же резко отключилось. С гравитацией происходило что-то непонятное. Земля вдруг стала поворачиваться вокруг нас и нависать сверху. Это тело Мюррея, упавшее на рычаги, лишило самолет управления.

Во мне пульсировали вспышки энергии и я не мог двинуться с места.

Но я мог преодолеть себя. Я сумел дотянуться до рычагов. Мозг мой раздвоился. Одна половина его находилась в самолете и следила за полетом, а другая плавала в бездонной пустоте. Но я понимал, что где-то рядом находится Мюррей и голова у него упала на грудь, а тело обмякло. Мюррей мертв.

Мертв? Разумеется, мертв. Я хорошо знал действие некрона.

Второй, бодрствующей половиной мозга, я сознавал, что нахожусь в очень тяжелом положении. В штабе ждут, что Мюррей прилетит вместе с подозреваемым в убийстве. И вот опять смерть. А в самолете с Мюрреем был только я.

Бодрствующая часть мозга знала, что делать. Я полностью доверился ей. Я не помню, как развернул самолет и направил его обратно. Тем не менее, мне это удалось. Для второй половины моего мозга, которая плавала в бездонной пустоте, не существовало ни времени, ни пространства.