Путь Тьмы (СИ) - "Sleepy Xoma"

Владыка потряс головой и потер глаза.

— Что случилось, Тартионна? Повтори еще раз.

— Война началась. — Женщина выглядела спокойной и сосредоточенной, но ее губы немного подрагивали.

— Ты уверена?

— Абсолютно. Со мной связался верховный некромант. — Тартионна скривилась, отчего стала похожа на куницу. Она терпеть не могла лича и не доверяла ему, полагая, что ненормальный оживший колдун — не самый лучший советчик.

— Что еще передал верховный?

— Приказал разбудить тебя, сказал: «Властелин должен это увидеть».

Шахрион мотнул головой и взял кристалл со стола.

— Хорошо, сейчас посмотрю.

Император прошептал заклинание и по поверхности артефакта пробежали волны, магический инструмент отозвался, даруя своему повелителю свободу. Комната исчезла, все заволокло туманом, который постепенно начал рассеиваться. Наконец, зрение императора улучшилось настолько, чтобы можно было оглядеться.

Под ним простиралась мрачная, поливаемая все тем же отвратительным дождиком, дорога, подпираемая с двух сторон болотами. По этой ниточке, стиснутой топью, сплошным потоком брели люди. Их было много, они были напуганы, ужас ощущался даже с высоты птичьего полета, он, словно трупный смрад поднимался над колонной, минующей самое страшное болото Империи. Беженцы — счастливчики, чьи жилища были достаточно далеко от границы. Они еще не знают, как им повезло, но ничего, им обязательно сообщат подробности.

Мысленный приказ, и картинка стала стремительно меняться — птица, управляемая Шахрионом полетела навстречу надвигающемуся исиринатийскому потопу.

В этот миг, не смотря на ужас происходящего, император был счастлив. Он уже пару раз пользовался своим изобретением, но, каждый раз, когда его дух овладевал марионеткой, способной парить в небесах, Властелин испытывал ни с чем не сравнимый восторг.

Некромантия — это магия смерти, позволяющая ставить ушедших за грань себе на службу. Не обязательно людей, животные и птицы тоже сгодятся, с ними даже проще — требуется меньше сил. Предки, закостеневшие в своих заблуждениях, редко использовали неразумных существ, предпочитая обычных живых мертвецов. Шахрион полагал, что виной всему была чрезмерная самоуверенность и обилие ресурсов.

Ни того, ни другого у Шахрион не было, поэтому император приспособил оживленных некромантией птиц для разведки, смотря их зоркими глазами и управляя неживыми телами. Трюк со вселением в немертвое тело через магический кристалл, вместе с правильным выбором этих самых тел, позволил императору видеть все, что творится в стране врага, а незаметность пернатых соглядатаев и их великолепное зрение дарили надежду на то, что высокие сыны не додумаются, отчего это Черный Властелин знает о каждом их шаге и по старой доброй традиции начнут искать предателей в своих рядах. Конечно, не все было идеально, следить следовало с опаской, ведь высокие сыны могли определять магию смерти на расстоянии в сотни шагов, но во всей захватнической армии, как император достоверно знал, было всего пять-шесть магов света и все они должны были следить за казнью жителей Ривитена.

Долго лететь не пришлось — беженцы опережали передовые разъезды от силы на несколько часов. Император снизился, сейчас он был неотделим от своей марионетки, и все ее действия воспринимал, как свои. Стали видны закутанные в плащи фигуры, не слишком гордо восседающие на промокших скакунах, мерно покачивающиеся длинные рыцарские копья, притороченные к седлам мечи…

Шахрион вновь развернулся, послушная птица направила свои крылья на восток. Успел ли Китарион, на месте ли гвардия?

Успел. Там, где болото заканчивалось, переходя сперва в ельник, а затем и в могучий сосновый бор, гвардейцы сооружали баррикаду, подгоняя последних беженцев. Ну что же, совсем скоро он увидит, стоили ли его приготовления потраченных сил.

Птица приземлилась на ветку и замерла на ней.

* * *

— Быстрее, быстрее, — Китарион подгонял несчастных, в последний момент успевших вырваться из лап смерти.

Люди брели понуро, но хотя бы не медлили — среди них, по-видимому, были те, до чьих деревень дотянулись кровавые щупальца исиринатийского спрута.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Сколько времени у гвардейцев осталось до прихода передовых отрядов, кольценосец не знал, да и знать не хотел. Сейчас он с трудом сдерживал зуд в ладонях — не терпелось раскроить пару черепов, дабы унять совесть. Владыка сказал, что первую кровь должны пролить враги, но легче от этого не становилось. У него и Властелина была возможность спасти несчастных, но их принесли в жертву во имя высшей цели.

«Матерь, пускай император не ошибется, и эта жертва не окажется напрасной!»

Капитан скрипнул зубами и плотнее натянул капюшон непромокаемого плаща.

— Сынки, — к нему бросилась старая женщина. — Уходите! Они никого не щадят!

В глазах женщины стояла боль, волосы ее слиплись от воды и крови, а левая половина лица превратилась в большой кровоподтек.

— Мы — гвардия. — Хорошо, что она не видит его пылающих ушей — врать капитан не умел никогда. — Мы прикроем отход и задержим врагов. Не волнуйся мать, все будет в порядке.

Глупые и пафосные слова, но кто-то обязан их произнести. Простые люди должны видеть, что враги — мерзавцы, а гвардейцы и легионеры — герои. Это пригодится, когда настанет их черед становиться в строй. Вот только отчего же так мерзко? Будто жабу проглотил.

— Спасибо вам! — В ее голос вплелся нестройный хор благодарностей, и настроение стало даже хуже, чем было. Китарион до крови закусил губу.

— Вы не должны благодарить! — Его голос разлетелся над болотом. — Это мы виноваты, что пришли на помощь, когда были нужны. Простите нас!

По его щекам потекла влага. Слезы? Нет уж, гвардейцы не плачут. Китарион задрал голову и подставил лицо под ледяные капли. Кто-то должен за это ответить. Ну же, драные кошаки, идите сюда, прочувствуйте на своей шкуре боль и ненависть тех, кого вы пришли истреблять!

Последний беженец покинул тракт, и капитан кивнул своим людям. Несколько телег перегородили дорогу, на них набросили заранее приготовленные мешки с землей, бревна, нашли даже несколько валунов.

Слабенькая баррикада, но она станет их крепостной стеной хотя бы до полудня — именно столько времени жалкой сотне гвардейцев предстоит выиграть. Потом можно будет раствориться в лесу, солдаты леопарда — равнинники, они ни за что не найдут и не догонят опытных следопытов, родившихся под сенью непролазных чащоб, а потом…потом начнется самое интересное.

— Идут, идут! — раздалось по цепи, и Китарион услышал свой смешок. Наконец-то кто-то ответит за боль, ложь и кровь.

— К баррикаде, арбалеты подготовить! — приказал он, с трудом сдерживая желание броситься в атаку.

Пока его люди спешно доставали сухие тетивы и пристраивали их к арбалетным луковищам, он усиленно вглядывался вперед. На дороге показались всадники, которые, не раздумывая, бросились на баррикаду.

Китарион заметил кабаньи головы на щитах и сюрко. Стало быть, не леопарды, а вепри. Саргилэны напросились-таки в первые ряды, не иначе, чтобы грабилось лучше. Ну что же, пускай ограбят смерть!

Капитан проверил, хорошо ли клинок выходит из ножен и удобнее перехватил щит.

— Стрелки, постарайтесь удержать их на дистанции выстрела, не давайте подобраться к баррикаде. Мечники, будьте готовы!

Исиринатийцы накатили подобно волне, и столь же стремительно отошли, оставив в грязи десятки тел — Китарион хладнокровно подпустил врагов на расстояние в пятьдесят шагов и только после этого приказал дать залп.

Тяжелые болты навылет пробивали щиты, кольчуги и редкие — всего одна-две на отряд — бригантины и кирасы, поражая как людей, так и лошадей. Залитая дождевой водой полоса дороги тотчас же оказалась погребена под клубком отчаянно извивающихся конечностей, копыт и тел.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Враги, потеряв десятка полтора всадников, откатились назад, поняв, что с наскока баррикаду не взять.

— Быстрее, перезаряжайте! — Китарион с азартом наблюдал за тем, как его солдаты крутят, натягивая мощные тетивы, хитртоумные дварфовские механизмы, именуемые зубчатыми рейками. Он рисковал, забирая драгоценные осадные арбалеты из города, чтобы защищать столь хлипкие укрепления, но Мать сегодня пока что была благосклонна.