Другая река - Людмила Астахова

Девчушка засмеялась, старательно пытаясь откусить отцовский нос, потом отклонилась и внимательно, очень как-то серьезно посмотрела на него. Нефритовыми глазами Гаэссир. И ресницы у малышки были такой длины, что по праву могли сравниться лишь с вечностью в объятиях любимой.

– Я люблю тебя, Гаэссир, деточка.

– Ма-а-ам… – отчетливо пропела девочка.

– Смотри, она первое слово сказала! – воскликнула радостно Морри. – Она сказала «мама». А ты говорил, что первым она скажет «папа».

Но Сийгин не расстроился. «Мама» – это хорошее слово.

Глава 2

ВСЕМ СМЕРТЯМ НАЗЛО

Многие знания – многие печали.

Вж-ж-жик… Если бы Грин взял прицел чуть левее, то кое-кто непременно остался бы без уха. Но Светлые боги миловали, и стрела из доброго длинного лука достигла заранее намеченной цели, а именно тощего горла разбойника, где благополучно и застряла. Альс тем не менее бросил через плечо не слишком дружелюбный взгляд на напарника, не суливший тому ровным счетом ничего хорошего. Вряд ли злопамятный эльф позабудет Гринову оплошность, и неудачный выстрел еще долго будет темой для язвительных упреков в косорукости и ущербности, свойственных всему человеческому роду в целом и ему, Грину Снегирю, как типичному представителю своей расы, отмеренных Творцом не скупясь. С досады Грин едва не порвал тетиву, отчего стрела ушла куда-то в небеса. Т-треньк.

– Кармар!

Это старший из братьев Шшан завалил наконец бородатого здоровилу, с которым они рубились примерно на равных, и решил проверить, как дела у младшенького. Тому не до отзыва, Кармар отбивается сразу от трех головорезов. Нет, уже от двух. Крайний валится на землю с распоротым брюхом. А не зевай! Эльфийские клинки ой как остры. Резкий выпад, молниеносный взмах и мощный удар. Ну за эльфа-то волноваться особенно не требовалось, а вот парень из Трибара явно сдавал позиции. Кровь из продырявленной дротиком ноги так и хлестала. Грин со спокойной совестью пристрелил коротышку, приготовившегося уж было пырнуть трибарца, как бишь его там, ножом, затем еще одного мародера, и тут оказалось, что бой закончился. Альс и старший Шшан быстро добили раненых. О пощаде, кроме совсем молоденького паренька, никто не просил, но и его мольбам наемники внимать не стали. Согласно королевскому указу, дезертиров и мародеров надлежало уничтожать на месте разбоя. И те, кто устроил засаду на пути обоза купца Лотара, знали, что их ждет в случае неудачи. Эльф и могучий игергардец, от щедрости душевной, даровали им легкую и быструю смерть.

Мародеров, как водится, обобрали до нитки, полностью возместив их нехитрым добром моральный ущерб от нападения, а тела свалили кучей прямо возле дороги. Для устрашения и в назидание прочему сброду, промышляющему злодействами и грабежом на тракте. Прошлогодняя победоносная кампания с Оньгъеном обернулась для Игергарда напастью, способной свести на нет все плоды долгожданной победы над извечным врагом и коварным соседом. Банды мародеров зверствовали на окраинах королевства всю послевоенную зиму, наводя ужас на хутора и небольшие села, умерщвляя все живое и разоряя хозяйства. Впрочем, справедливости ради следует заметить, что основная масса кровопийц состояла из вчерашних крестьян и ремесленников, вкусивших, внезапно став солдатами, радостей безнаказанности и вседозволенности. Меч да добрый арбалет, как оказалось, могли прокормить не хуже самого жирного поля, а ратное ремесло ценилось не меньше, а порой и дороже иного другого. А уж что касается баб, то, право слово, разве устоит хоть одна против крепкого мужика с мечом, особенно если лезвие покрепче прижать к ее горлу?

Взять хоть бы того же Грина. Кем был он до войны? Подмастерьем у вечно пьяного сельского плотника. Место, прямо скажем, не слишком веселое, да порой и недостаточно сытное. А в армии Грина ценили и уважали, он выучился стрелять из самострела и лука, и глаз у парня оказался не глаз, а алмаз. Оркам чистокровным фору давал, и немалую. И платили в армии, не чета хозяину, полновесным серебром. Вот и не вернулся Грин по прозвищу Снегирь в родную деревню. Грабить на большой дороге ему тоже не улыбалось, а потому направил он свои стопы к наемникам, что подряжались к купцам в сопровождение торговых караванов. Братья Шшан и эльф Альс знались еще по Вольной армии, сражались на Яттском поле, после к ним прибились арбалетчик Малун и трибарец, а в Квилге к компании присоединился сам Грин. А вот повезло ли Грину, это был тот вопрос, на который у бывшего подмастерья ответа не было.

– Ты ждешь, пока сорока во рту гнездо совьет? – поинтересовался Альс голосом, прямо-таки сочившимся ядом. – Тащи мою сумку, бестолочь.

Ну вот, началось, понурился Грин. Задумавшись столь несвоевременно над своей нелегкой судьбой, он пропустил момент, когда трибарца погрузили на телегу. Приказ Альса исполнять требовалось со всем возможным тщанием, ибо, сделав в его обществе три ходки от Квилга до Дольи и обратно, Грин крепко запомнил, что ежели эльф обозлился, то от его придирок житья не будет. Лучше и не спорить вовсе. Склянки из эльфовой сумки уже не один раз спасали раненых от заражения крови и горячки. Малуну они сберегли пальцы на ногах, а Кармару – левый глаз. Ногу трибарца промывала и перевязывала приблудная девчонка Нили, но делала она это под чутким руководством Альса, втягивая голову в плечи при каждом ругательстве, на кои тот был горазд и щедр как никогда. Руки у девки как крюки, она то и дело больно сдавливала рану, роняла тряпки, норовя разбить или разлить лечебные снадобья, вызывая на себя град попреков от Альса.

– Потерпи, Дэнзэл. Скоро приедем в Долью, там я тебя к настоящему лекарю пристрою, – пообещал Альс.

– Х-хорошо, – прошептал трибарец, закрывая в изнеможении глаза. – Страсть как помирать не хочется.

– А кому хочется, – резонно заметил эльф. – Ты спи пока. А я с господином Лотаром побеседую.

– По поводу?

– По поводу денег, разумеется.

Грин облегченно вздохнул. Это он хорошо придумал – побеседовать с нанимателем до прихода в Долью, а то, глядишь, призабудет господин Лотар добавить к жалованью трибарца уговоренную сумму за понесенную травму. Купцы имеют обыкновение терять память, когда речь заходит о веселеньких кругляшках из драгоценного металла с профилем короля.

– А ты чему радуешься? – рявкнул эльф на расслабившегося было Грина. – Впереди еще три дня пути, лишний меч нам бы не помешал. Чего тут веселого?

«Не боись, уши при тебе останутся», – подумал Грин и едва не ойкнул, получив под нос кулаком, обтянутым серой кожей перчаток.

– Постарайся не злить меня, парень, – не сказал, а скорее прошипел эльф.

«Да что он, мысли читает?!» – изумился Грин, припоминая всевозможные байки, которые приписывали эльфам не только проницательность, но и способность наводить морок, отводить глаза и всяческими иными способами забираться честным людям в мозги. Обо всех эльфах Грин, понятно, судить не мог, так как знакомство свел с этой породой только на примере Альса. Но одно он знал точно. Хоть сей Альс был созданием чрезвычайно вредным, но никаких колдовских приемов не использовал, довольствуясь лишь мастерским владением двумя своими мечами. Тут было иное, догадался Грин. Бабка-покойница бывало говаривала, мол, у тебя, внучок, все помыслы на морде прописаны, как в книге какой. Делать рожу кирпичом он так и не выучился, вот и подловил его эльф, как маленького.

Весна была холодная и затяжная, дорога вкрай раздолбанная, засада бестолковая, наниматель скупой, а настроение хуже всего перечисленного раза в три. Раздражало абсолютно все: и напарники, и погода, и печальные глаза Нили, и бесконечные жалобы Лотара. Альс остервенело поскреб сквозь штаны зудящий шрам на бедре – последнее приобретение с Яттского поля. Шшан-старший с радостью свалил на его плечи все вопросы по части денег и издалека, из-за самого последнего фургона наблюдал, как Альс спорит с Лотаром. А чем больше тот спорил, тем больше ему хотелось придушить жирного скопидома голыми руками. Он даже прикинул толщину этой части тела у купца и решил, что благородный поступок потребует слишком много сил, совершенно не лишних в их нелегком и полном опасностей пути. Лотар упирался до конца, скуля о неминуемых убытках, малых детках, старушке-маме, разорении и гибели в общей могиле.

– Господин Лотар, – отчеканил эльф, равнодушно дослушав трагическую повесть о грядущих несчастьях купца, по-особенному выговаривая каждое слово на койле, отчего певучий в общем-то язык приобрел металлический отзвук поворота ржавого ключа в старом несмазанном замке. – Мы не на базаре, чтоб торговаться. Мы договаривались о чем? О доплате за ранения. Дэнзэл ранен. Значит, придется развязывать мошну, хочется вам того или нет. Я шуток с деньгами не люблю. И не советую вам со мной шутить.