Алая заря - Саша Штольц
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В общем, работать было с чем.
На большой перемене Соня познакомилась с учительницей географии Мариной Сергеевной, по распределению приехавшей в Кстово из Владимира. Она показалась ей милой, простодушной и очень жизнерадостной. Наверное, потому что с 9 “Б” ей еще не довелось познакомиться.
Будто бы соответствуя своему предмету, Марина оказалась заядлой путешественницей: она уже побывала во многих уголках страны и даже несколько раз летала за границу. От ее восторженных рассказов о Чехословакии Соня почувствовала легкий укол зависти, но вовсе не потому, что грезила о Чехословакии, а потому что сама она соответствовала своему предмету только тем, что листала книги Хемингуэя и Сэлинджера в оригинале, привезенные прямиком из-за границы. А еще у нее был маленький Биг Бен… И только.
По дороге к 10 “А” Соня наткнулась на Виктора Ивановича, и его общество на сей раз не вызвало у нее досаду, а короткая беседа даже доставила удовольствие. Видимо, он выучил вчерашний урок и старался аккуратнее, без лишнего высокомерия подбирать выражения, когда спрашивал про ее первые успехи. Его интерес стал совсем очевидным, когда он снова предложил проводить ее домой после работы, но Соне пришлось его расстроить: она сразу и честно призналась, что домой ее провожать будет молодой человек.
— Самые прекрасные цветы срывают слишком быстро, — с сожалением произнес Виктор Иванович.
Соня зарделась еще больше, когда после этих слов он открыл дверь на лестницу и любезным жестом руки пропустил ее вперед. Она мельком взглянула ему в глаза и невольно отметила, что они красивые.
Может, и не так уж хорошо, что дело со свадьбой у них со Степой затягивалось. Не ровен час, в Кстово найдутся ребята порасторопнее… Виктор Иванович, конечно, говорун тот еще: заболтает красивыми фразами про цветы — и не заметишь, как увлечешься. Зато очаровательный и холостой, проявляет любопытство и всегда был бы рядом.
Эта мысль почему-то была неприятной, поэтому Соня быстро выкинула ее из головы, и, к счастью, до конца последнего урока больше ничто не отвлекало ее от приевшихся am, is, are и артиклей, о существовании которых десятиклассники как будто бы услышали от нее впервые в жизни.
Вместе с рабочим днем закончился и дождь. После него стало ощутимо прохладнее, поэтому Соня, медленно бредущая по аллее, которая вела к площади Ленина, где они со Степой договорились встретиться, надеялась, что ждать его долго не придется.
Уже хотелось поскорее свернуть к дому и выпить пару чашек горячего чая с яблочным пирогом, который она приготовила вчера вечером. Предполагалось, что им она будет угощать Степу, но баба Валя оценила ее кулинарный шедевр быстрее него и в силу своего сложного характера, не подала виду, что ей понравилось. Скорее всего, понравилось, раз она взялась за второй кусок. Соня не возражала. За комнату деньгами она не платила, так что считала, что при любом удобном случае должна показывать, что приносит пользу.
Степу она увидела издалека ровно в ту же секунду, когда он вылетел из-за угла серой четырехэтажки. Он был в милицейской форме, с букетом ярко-красных георгинов и с улыбкой до ушей.
— Сонька!.. — воскликнул он, подхватывая ее свободной рукой за талию, чтобы слегка покружить.
— Софья Николаевна, — поправила Соня, прижимая к груди букет, который Степа сразу сунул ей под нос.
— Ну да. Софья Николаевна, — хохотнул он и опустил ее на землю. — Точно. Ну что? Как оно?
— Пока не поняла толком.
— Пойдем погуляем — расскажешь.
Он поправил фуражку и огляделся по сторонам, размышляя, в какую сторону двигаться.
Разумеется, Соня могла уговорить его пойти домой сразу, потому что там их ждал пирог, но она не сделала этого. Еда в принципе могла и подождать, раз ему так охота было погулять.
Соня изучила городок довольно неплохо еще в августе, когда привозила свои вещи к бабе Вале, поэтому молча взяла Степу за руку.
Выбор был пустячным и сделанным наугад. Таким, на который и внимания-то не обратишь — настолько он ничего не значил. Соня жила просто и без лишней философии, и даже чутья у нее никакого не было, поэтому никогда не задумывалась о том, что ее несущественный выбор — свернуть направо или налево — может привести к чему-то хорошему или плохому. Да и возможно ли предугадать заранее, что будет дальше? Можно только сожалеть позже.
Спустя несколько месяцев, оглядываясь назад, Соня с отчаянием понимала, что именно в тот момент, когда она уверенно развернулась и потянула Степу за собой, она сделала непростительную ошибку. Выбранная дорога вела в сторону площади Мира, но не к миру. Ни в душе, ни в жизни.
Глава четвертая, в которой преступник попадает в милицию раньше, чем совершил преступление
Серый автомат с газировкой был старенький, невзрачный, с облупившейся краской и, как Соня выяснила еще в первый раз, когда приехала сюда, нерабочий — монетки проглатывал, но воду не наливал.
Мужчина в потрепанном коричневом костюме этого явно не знал. Он сунул три копейки в монетоприемник до того, как Соня шагнула к нему, чтобы предупредить об этом. Степа с подозрением покосился в его сторону и перехватил Соню за руку. Она послушно остановилась и рваться вперед передумала. Все равно с помощью уже опоздала.
— Тебя никто не обижал? — спросил Степа, когда они остановились, потому что ему приспичило покурить.
Порывшись свободной рукой в кармане, он вытащил мятую белую пачку “Явы” и губами вытащил оттуда сигарету. Затем под укоризненным взглядом Сони зажег ее и с возмутительным удовольствием затянулся.
Курить он научился в армии, а зажигалку с олимпийским мишкой, которой он редко пользовался, потому что берег, Соня сдуру подарила ему в год олимпиады.
Ее рассказ о работе оказался коротким, хотя до площади они добирались не меньше пятнадцати минут. Слушатель из Степки всегда был не то чтобы плохим, но… да совсем неважным он был. Ему трудно было сосредотачиваться на чем-то долго, и его мысль резво перепрыгивала с услышанного на то, что мимоходом рождалось в
