Улица роз - Дебби Макомбер

Она едва успела налить кофе, как в выставочном зале послышались шаги. Сделав быстрый глоток, Мэрилин отставила кружку в сторону и поспешила поприветствовать посетителя.

— Добро пожаловать, — проговорила она, и ее лицо просветлело. — Джон, я только что думала о вас.

Его фотографии долгое время были едва ли не самыми популярными из тех, что они продавали. Галерея специализировалась на различных художественных произведениях: масляная живопись и акварели, мраморные и бронзовые скульптуры, фарфоровые статуэтки и гончарные изделия. Но Джон был единственным фотографом, чьи работы выставлялись в галерее.

Его снимки были черно-белыми и цветными, снимал он и пейзажи, и детали природы, например крупный план грубого камня на пляже или причудливую кору дерева. Иногда он фокусировался на шлюпке, гонимой ветром, или на рыбацкой лачуге. Но никогда на его фотографиях не было людей. Мэрилин восхищалась тем, как хорошо он умел находить простоту в сложном пейзаже, открывать для зрителя базовые формы и линии. Она приходила в восторг от того, как Джон обнаруживал сложное в малом, в простых деталях. Он был настоящим художником, который заставлял совершенно по-другому смотреть на обычные вещи.

Именно благодаря его работам Мэрилин и знала Джона. Насколько она поняла, он был человеком немногословным, но его работы буквально кричали. Именно поэтому Мэрилин хотелось узнать Джона получше. И еще потому, что она находила его неотразимым…

Джон Бауман был высоченным и гибким, носил длинные волосы, часто забранные в хвост. Джон не был привлекательным мужчиной в общепринятом смысле — заостренные черты лица, слишком большой нос. Во всем его облике было нечто ястребиное, и одевался он обычно — в джинсы и ковбойки.

Свои работы Джон начал приносить в галерею три года назад — несколько за один раз. Но между его визитами были долгие промежутки. Мэрилин работала в галерее десять лет и была знакома с большинством художников, которые жили неподалеку. Она часто общалась с ними, но с Джоном говорила очень редко и практически всегда о деле. И Мэрилин казалось странным, что ее любимый творец противится ее попыткам завязать дружбу.

— Я принес вам фотографии, — сказал он.

— Я очень на это надеялась. Все, что вы принесли в июне, уже распродано.

Услышав новость, Джон слегка усмехнулся. Улыбки Джона были настолько же редки, как и его слова.

— Людям нравятся ваши работы.

Похвала смутила Джона. Когда покупатели просили о встрече с ним, он всегда отказывался, не объясняя причин, но Мэрилин чувствовала, что, по его мнению, интерес публики должен быть сосредоточен на работе, а не на самом художнике.

— Я принесу фотографии, — резко произнес Джон, скрываясь за дверью черного хода.

Джон вернулся с фотографиями в рамках различных размеров. Он отнес их в заднюю комнату и сложил на стол Мэрилин.

— Я могу предложить вам чашечку кофе? — спросила Мэрилин.

Она частенько предлагала ему кофе и раньше, но Джон всегда отказывался.

— Конечно.

Мэрилин была уверена, что неправильно поняла его. И сказала себе, что абсурдно чувствовать такой энтузиазм оттого, что он наконец согласился. Мэрилин налила ему чашку кофе и жестом предложила сахар и сливки, но Джон покачал головой.

Они сели на стулья напротив друг друга, глядя в свои чашки.

— Ваши работы приобретают успех, — наконец произнесла Мэрилин.

— Вы разведены? — спросил Джон, проигнорировав ее замечание.

Вопрос застал Мэрилин врасплох. Она не была мастером вести светские беседы, но этот вопрос показался ей почти грубостью. И все-таки она решила ответить Джону, а затем вернуться к теме его творчества.

— Тринадцать лет. — Она редко рассказывала о своем браке. Была молода и незрела и заплатила высокую цену за свою ошибку. После развода вернула себе девичью фамилию и решила оставить печальный опыт за спиной. — А вы?

У Джона, похоже, был свой план на этот разговор, потому как он ответил ей вопросом на вопрос:

— Но вы не часто ходите на свидания, верно?

— Нет. А вы?

— Иногда.

— Вы женаты? — спросила Мэрилин, не сомневаясь, что у Джона есть жена.

— Нет.

— Разведены? — поспешила она задать вопрос.

Джон, очевидно, не считал нужным откровенничать в обмен на ее рассказ.

— Так почему вы не ходите на свидания? — стоял он на своем.

Мэрилин пожала плечами, выбирая невербальный ответ вместо пространных объяснений.

— Неужели вас никто не приглашает? — Джон отхлебнул кофе.

— Конечно приглашают. — Мэрилин предпочитала светские вечеринки личным свиданиям наедине. — А с чего вдруг такой интерес? Вы хотите куда-нибудь пригласить меня? — храбро поинтересовалась она.

Если бы Джон сделал это, она, вероятно, поддалась бы искушению. А может, и нет. Мрачные, таинственные мужчины опасны, и она уже выучила этот урок.

— Что он сделал с вами? — продолжал давить Джон. Мэрилин встала со стула, неуютно чувствуя себя оттого, как он уклонялся от ее вопросов, упорно задавая свои. И с каждым вопросом копал немного глубже, вторгаясь на территорию, которую она предпочитала оставлять заповедной.

— Скажите мне что-то, чего я о вас не знаю, — проговорила Мэрилин, бросая ему вызов взглядом.

— Я повар.

— Вы любите готовить?

— Нет, я шеф-повар в ресторане «У Андрэ».

Заведение было дорогим и находилось на берегу Такомы, там подавали морскую кухню.

— Я… Я не знала.

— Большинство и не знает. Но посредством этого я оплачиваю счета.

— Здесь есть кто-нибудь? — послышался из зала голос Келли.

Ее сестра не могла выбрать худшего момента для визита, и Мэрилин с сожалением взглянула в сторону выставочного зала.

— Это моя сестра.

— Я должен идти. — Джон сделал глоток кофе и отставил чашку в сторону.

— Останьтесь. — Мэрилин импульсивно протянула руку, касаясь его плеча. — Я уверена, она уйдет через минуту.

— Приходите к Андрэ, — проговорил Джон. — Я приготовлю для вас что-нибудь особенное.

Мэрилин не поняла, что Джон имел в виду — пригласил ее одну или с кем-нибудь. Но спрашивать казалось неудобно.

— Я так и сделаю, — ответила она, когда в комнату вошла Келли.

Сестра замерла на месте, и лицо ее исказилось от удивления и восторга, когда она обнаружила рядом с Мэрилин мужчину.

— Я Джон Бауман, — проговорил Джон в неловкой тишине. — И сейчас оставляю вас. Приятно было увидеться, Мэрилин.

— До свидания, — ответила Мэрилин, испытывая смесь удивления и сожаления.

А еще и предвкушение, призналась она самой себе. А такого чувства Мэрилин не испытывала много лет.