Идеальная пара (ЛП) - Блейк Лекси

Но это был только первый день, и она не провела его так, как ей хотелось. Время. Им нужно было время и терпение. Тиффани застегнула ширинку на шортах и попыталась вытереть слезы, прежде чем посмотрела на него.

— Спасибо, Сэр. Спасибо за Ваше наказание. Впредь я буду стараться не задерживать нас.

Ей хотелось большего, но она должна была быть терпеливой. Девушка хотела, чтобы он обнял ее и успокоил, но было еще слишком рано.

Насколько она могла судить, у Себастьяна не было реальных отношений с тех пор, как он потерял ноги. Это было для него щекотливой темой. Ей придется осторожно извлечь этот шип, прежде чем лев начнет мурлыкать перед ней.

Мужчина надел пиджак.

— Всегда, пожалуйста. Пошли?

Она кивнула, но оглянулась на мольберт, когда подбирала сумочку. Было трудно оставлять его здесь, но забрать с собой было непрактично, и у нее, вероятно, не будет времени рисовать.

— Я готова.

Себастьян проследил за ее взглядом.

— А твое искусство? Ты оставишь его здесь?

Она фыркнула.

— Вероятно, у меня не будет времени на это. Все в порядке. Его тяжело и трудно передвигать. Ничего со мной не случится, я могу порисовать и в блокноте. Кроме того, сейчас у меня нет никаких холстов. Вчера я использовала последний.

Она закончила полотно с человеком в зеленом и голубом. Человек, который стоял гордо, с высоко поднятой головой, хоть даже у него отсутствовали ноги. Она перенесла его в свой крошечный кабинет, чтобы он окончательно высох, но главным образом потому, что это было чертово окно в ее душу, а Себастьян не был готов посмотреть, как она смотрела на него.

— Хочешь взять мольберт? — спросил он тихо.

Это бы облегчило ее беспокойство. Принесло бы ей мир и спокойствие.

— Да, но его неудобно нести.

— Я отнесу его. Там много места. Собери свои вещи. Я уверен, что мы можем найти то, чего тебе не хватает в Форт-Уорте, — сказал Себастьян безоговорочно. — Мы найдем место для тебя, чтобы ты смогла работать. Поспеши.

Он немного повозился, но нашел механизм, который позволил мольберту сложиться.

И Тиффани поняла, что сделала правильный выбор.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Себастьян вытащил пробку из бутылки Рислинга две тысячи четырнадцатого года. Он налил его в бокал, отметив тонкий, чистый цвет вина. Оно было не дорогим марочным, но имело высокий рейтинг. Девяносто один балл по шкале критиков. Конечно, это было субъективно, но по большей части большие публикации, такие как «Wine Spectator» и «Wine Advocate», знали его качество.

И оно должно было хорошо сочетаться с вырезкой из свинины, которую Эрик любезно предоставил. У мужчины на лице сияла знающая улыбка, когда он принес Себастьяну ужин на двоих, и сказал ему, как хорошо было иметь соседей. Они с Диной жили всего в миле от его квартиры, но когда Себастьян пригласил их прийти и поужинать, Эрик отказался.

Оставив Себастьяна одного с единственной женщиной, которую он по-настоящему желал за столько лет. С той, которую, был уверен, он не должен был хотеть, потому что она была настолько далека от его идеала совершенства, насколько могла быть женщина.

Он застрял с ней на восемь недель. Вернее, она застряла с ним. Красивая, жизнерадостная Тиффани собиралась жить с его суровым, раненым эго.

Я даже больше не могу смотреть на тебя, Себастьян. Думаешь, я хочу этого? Ты думаешь, я хочу стоять перед городом и притворяться, что могу любить тебя? Притворяться, что хочу тебя?

Он сделал глубокий вдох и попытался изгнать этот особый голос. Он все еще чувствовал холод от ее отказа, когда делал предложение женщине, которую так долго любил. Женщине, которая не могла смотреть на него.

Не то, чтобы она была единственной. Его собственная мать умерла, когда он работал в Лондоне, и сестра не потрудилась позвонить и пригласить его на похороны.

Так случилось, когда человек делал плохой выбор. Он терял все.

— Вырезка должна быть готова через двадцать минут, — сказала Тиффани, отскакивая от плиты, когда он вошел. — Эрик сказал, что она должна медленно прогреться, тогда мясо не высохнет.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

И она действительно отскочила. Тиффани серьезно отнеслась к правилу о бюстгальтере. Эта красивая грудь двигалась свободно, заставляя его ладони чесаться от желания снова коснуться ее. Насколько она чувствительна? Мог ли он заставить ее кричать и извиваться, потянув за соски?

Отпрянет ли Тиффани в ужасе, если он действительно дотронется до нее? Или она отступит в этот дерзкий, кокетливый образ, который надевала, когда пыталась не показать, насколько его вид беспокоил ее? Однажды она видела его без ног — просчет с его стороны — и именно так и сделала. Девушка покраснела и попыталась сказать ему, что все в порядке, и что считает его привлекательным.

Конечно, она так считала. Все любили неприятные шрамы и сдавленные конечности.

Так почему, когда Себастьян снова начал видеть сны о сексе, они было с Тиффани, а не с Алисией? Когда он начал впускать этот сон?

Он знал, что это было в ту самую минуту, когда Тиффани вошла в его жизнь, и это испугало его.

— Отлично. Это даст нам возможность пройтись по правилам дома.

Он налил второй бокад. Ему нужно было взять все под свой контроль. Это был единственный способ. Тиффани могла быть безрассудной, когда дело доходило до ее личной жизни. Она также могла быть слишком доброй, и на этот раз он не собирался разрушать ее.

— Как ты это делаешь? — она покачала головой, когда прыгала около барной стойки перед ним. — Я всегда в восторге от того, как тебе удается влить одинаковое количество в каждый стакан.

О, об этом он мог поговорить.

— Точность. Бережное отношение. Годы и годы обучения. Это то, что оценивает суд мастеров сомелье. В тестировании мастеров есть три части. Слепая дегустация, обслуживание и теория. Я всегда был лучшим в сервисной части. Только нужно было это сделать. Моя семья открыла небольшой ресторан в городе, откуда я приехал. Будучи подростком, я работал за барной стойкой. О, я не был допущен юридически, но никто действительно не заботился об этом. Мой отец любил вино, и как оно играло с едой.

— Твой отец шеф?

— Не по отраслевым стандартам. Его учил мой дед. Лоу был учреждением в Южной Грузии. Это происходило приблизительно в течение пятидесяти лет.

— Мне бы хотелось когда-нибудь поехать туда.

— Сейчас все не так, — из-за него. — Боюсь, после смерти моего отца им пришлось закрыть ресторан. Ну вот. Я думаю, ты знаешь, что это вино хорошо сочетается со свининой. Рислинги (прим.: сорт винограда), как правило, хороши с рыбой и свининой.

Она взяла у него стакан и сделала большой глоток.

— Очень вкусно.

Обыватель. Он покачал головой.

— Как же так, ты выросла при домашнем хозяйстве и не научилась смаковать что-то такое прекрасное, как вино?

В тот день, в больнице, он многое о ней узнал. Выяснил еще больше, когда тайком побывал у ее отца. Харлон Хейс возглавлял собственную империю. Он жил за счет старых денег и в течение многих лет управлял империей универмага своей семьи, прежде чем продал его в возрасте сорока пяти лет и основал благотворительную организацию. Тем не менее, Тиффани была окружена слишком большим количеством денег, чтобы вести себя, как подросток, сбившийся с пути первым шотом текилы.

— Моя мама любила Манхэттены и Маргариты. Папа все еще пьет свой бурбон, — девушка пожала плечами и сделала еще глоток. — Извини. Для меня это все алкоголь.

Это было тем, в чем он мог ей помочь.

— Стой. Ты должна рассмотреть вино, прежде чем пить его. Посмотри на цвет.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Она слегка застонала, но если и было что-то, что он собирался сделать, пока они были вынуждены жить вместе, это научить ее ценить вино.

— Желтый.

Он поднял стакан к свету.

— Это чистое, яркое вино. Цвет и яркость вина говорят мне, что оно было отфильтровано, как и все американские вина. Я бы назвал это звездным ярким вином из-за того, сколько света проходит через него.