Жертва - Роберт Ллойд Фиш
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На магнитофоне медленно крутилась нескончаемая лента.
Кленси вынул кассету и надел наушники. Некоторое время он манипулировал с многочисленными кнопками и наконец нашел место, которое его интересовало.
Он внимательно слушал беседу, потом перекрутил ленту и прослушал запись еще раз. Сняв наушники, он покачал головой.
— Платок, — сказал он, — платок на микрофоне.
— Это как я вам говорил, лейтенант, да?
— Точно, — сказал Кленси, поднимаясь. — Завтра вас наградят. Хорошо. Теперь посмотрим, не найдем ли мы чего-нибудь в квартире, что помогло бы нам более тщательно разобраться во всем этом.
Они поднялись на шестой этаж. Подойдя к двери в квартиру Марсии Эрнандес, Капровский вынул из сумочки ключи — уже второй ключ подошел к замку.
Кленси вошел, ощупью нашел выключатель и включил свет. Они были в маленькой, но хорошо содержавшейся комнате. Окно было затянуто дешевыми ситцевыми занавесками. Диван и два кресла были несколько потерты. Небольшие половички частично закрывали паркетный пол, подносившийся, поскрипывающий под ногами, но хорошо натертый. На стенах висели литографии религиозного содержания. Две настольные лампы с абажурами стояли с двух сторон китайского секретера: они, без сомнения, напоминали о каком-то более роскошном периоде в жизни семьи Эрнандес. В ящиках секретера лежали различные документы.
— Что мне делать, лейтенант? — спросил Капровский.
— Я займусь секретером, а вы осмотрите все остальное, особенно спальню.
— Хорошо, но что я должен искать?
— Письма от Серверы или все равно от кого и различные бумаги, которые тоже могут нам пригодиться. Вообще все, что может дать хоть какие-нибудь сведения об этом парне.
Кленси придвинул к секретеру одно из кресел, сел и принялся методично рассматривать находящиеся в нем бумаги.
В нервом отделении в основном были счета, половина из которых не были оплачены. Кленси выборочно просматривал их: все они были как близнецы. Он нашел также фотографию Марсии Эрнандес, где она была запечатлена с Пенни Серверой, обнявшим ее за талию. Сервера смеялся.
«Нет, не вечно ты будешь веселиться, грязный подонок!» — яростно подумал Кленси, кладя фотографию на место.
Подошел Капровский, он принес письма, перевязанные голубой ленточкой.
— Я нашел это в одном из ящиков комода, лейтенант. Под стопкой штанишек.
Кленси развязал ленту, просмотрел письма и, взглянув на подпись, испытал истинное удовлетворение: это были письма Серверы, уложенные в хронологическом порядке.
Вместе с Капровским они стали их читать; Капровский стоял за спиной Кленси.
«Здравствуй, Марсия, моя кошечка!
Я думаю, мама сказала тебе, что все устроится, как только я отсюда выйду. Теперь, когда уже виден конец, я могу сказать — все не так уж плохо. Я многому научился, у меня появились друзья, и, во всяком случае, все эти три года я не оставался без работы, как некоторые ребята из банды, которых я знаю. Ха, ха! Если ты встретишь их, то скажи, что я тебе о них написал!
Честное слово, кошечка, когда я выйду отсюда, то первое, что я сделаю, это отблагодарю тебя за все. Можешь мне поверить, прежде всего я приду к тебе. Я многим тебе обязан, не думай, что я этого не знаю. Я в большом долгу перед тобой, и именно этим я сразу же и займусь.
Здесь пока ничего нового. Нельзя много говорить об этом, да в подробностях и нет смысла, я знаю, что ты умеешь читать между строк, когда дело касается меня.
Теперь тебе осталось ждать не очень долго, кошечка.
Ленни».
Кленси отложил это письмо, прочел много других, затем снова взял первое и перечитал его.
— Боже мой, — сказал Капровский, — если прочитать это, то совсем не подумаешь, что он хотел ей зла.
— А ну-ка перечитайте его, — сказал Кленси. — Он хитер — этот негодяй. Очень хитер! — Он положил это письмо вместе с другими, завязал снова ленту и всю пачку положил себе в карман. — Больше вы ничего не нашли?
— Нет, больше нет ни одного письма. Спальня ее очень мала. Там стоит только кровать, комод и деревянный стул.
— Хорошо, — сказал Кленси, поднимаясь. — Пошли.
Для очистки совести он пошел-таки взглянуть на спальню, крошечную кухню и ванную комнату, затем вернулся в большую комнату и вслед за Капровским вышел из квартиры Эрнандес. Когда они были уже на пороге дома, Капровский вдруг остановился.
— Лейтенант…
— Да?
— У вас есть какие-нибудь идеи насчет этого дела?
— Только одна, — ответил Кленси. — Надо как можно скорее арестовать Серверу, Как можно скорее!
— А могу ли я сделать что-нибудь?
— Да, конечно, но только не сейчас. Мы увидимся завтра, собственно, уже не завтра, а сегодня. Сейчас же надо пойти и хоть немного поспать. Я провожу вас до метро.
Они спустились по лестнице и направились к автомобилю. Фары машины, вывернувшей из-за угла, на секунду ослепили их. Машина поехала быстрее. Кленси, искавший в кармане ключи, вздрогнул, когда Капровский удивленно вскрикнул:
— Лейтенант!
В тот же момент он всем своим телом навалился на Кленси, обхватил его и повалил на землю. Инстинктивно Кленси вытянул руки вперед, они больно ударились об асфальт, и откинул назад голову, чтобы не разбить ее о край тротуара.
Послышалась пулеметная очередь, и стеклянная дверь дома разлетелась вдребезги.
Капровский мгновенно перевернулся, вытащил револьвер и, опершись на грудь Кленси, выстрелил в автомобиль, который уже со скрежетом поворачивал на перекрестке.
Капровский вскочил на ноги и побежал за автомобилем. Он добежал до угла уже опустевшей улицы, осмотрел улицу, перпендикулярную этой, а затем вернулся к Кленси, который уже поднялся и отряхивал с костюма пыль.
— Эти гады удрали, — сказал Капровский с яростью. — Все в порядке, лейтенант?
— Все в порядке! — К своему большому удивлению, Кленси заметил, что голос его предательски дрожал. — И спасибо, Кап.
— Пустяки! Когда они проезжали под фонарем, я заметил еле различимое поблескивание пулемета. Вот негодяи, подонки!
Кленси обернулся к дому: на кирпичной стене, с двух сторон разбитой двери, пули оставили свои следы.
— Слишком высоко, — с каким-то глуповатым видом, сказал он.
В домах стали открываться окна, и из них высовывались люди; на их лицах было смешанное выражение испуга и любопытства, которое всегда вызывает перестрелка. Вдали послышалась полицейская сирена, и вскоре показалась патрульная машина, резко затормозившая около Кленси и Капровского. Из окна машины показалась рука с револьвером.
— Бросьте оружие! Руки вверх!
Капровский с любопытством нагнулся, чтобы рассмотреть лицо полицейского. Рука с зажатым в ней револьвером угрожающе шевельнулась.
— Слышите? Бросайте оружие!
Из глубины машины послышался другой голос:
— Успокойся, черт возьми! Это
