Любовь джентльмена - Сильвия Дэй

Элизабет резко обернулась, щеки ее пылали.

– И ты еще обвиняешь меня?

– А кого я должен винить? – Маркус открыл табакерку и достал щепотку табака. – Все эти годы в моих объятиях должна была пребывать именно ты, и, каждый раз деля ложе с другой женщиной, я надеялся, что именно она заставит позабыть тебя. И все же этого не смогла сделать ни одна из них. Я часто заставлял себя притворяться, что рядом со мной ты, что именно с тобой я занимаюсь сексом. Проклятие!

Ее руки сжались в кулаки.

– Почему тебе обязательно становиться таким, как мой отец?

– А ты предпочла бы, чтобы я стал монахом?

– Монах лучше, чем распутник!

– В то время, когда ты удовлетворяла другого мужчину и ни капли не страдала? – Маркус изо всех сил старался казаться спокойным и равнодушным, в то время как все его существо напряженно ожидало. – Элизабет, ты думала обо мне на брачном ложе? Тебя когда-нибудь преследовали сны обо мне? Ты когда-нибудь желала, чтобы в тебе был я? Чтобы мой пот покрывал твою кожу?

Элизабет долго стояла неподвижно, потом ее губы сложились в такую соблазнительную улыбку, что внутри у Маркуса все сжалось. Он внутренне приготовился к схватке, однако мысль о сексуальных домогательствах ему и в голову не приходила. Неужели он до сих пор так ее и не понял?

– Маркус, ты правда хочешь, чтобы я рассказала тебе о своем брачном ложе и о разнообразных способах, которыми Хоторн соединялся со мной? Хочешь знать, что ему нравилось больше всего, о чем он умолял? Или ты предпочитаешь услышать, что нравится мне и какой способ слияния предпочитаю я?

Элизабет медленно направилась к нему, покачивая бедрами, и у Маркуса пересохло во рту. За все время их общения она никогда не проявляла сексуальную агрессию. Он представил себе ее лицо на смятой подушке, ее, распростертую и готовую, когда другой мужчина входил в нее сзади. Челюсти его заболели от усилия, примитивная жажда обладания почти уничтожила его.

Распахнув полы сюртука, Маркус продемонстрировал, как под его бриджами напрягся член. Элизабет замедлила шаг и усмехнулась:

– Я не настолько невинна, чтобы с криком убежать, увидев возбуждение мужчины.

Нагнувшись, она положила руки Маркусу на колени. Теперь перед ним находилась чувственная полная грудь, почти вываливавшаяся из округлого выреза декольте с атласной оторочкой. В вечернем наряде ее грудь сдавливал корсет, но для дневной одежды ограничения были гораздо мягче, и Маркус не отводил взгляда от сокровища, демонстрировавшегося ему столь откровенно.

Будучи не из тех, кто упускает представившуюся возможность, Маркус протянул руки и положил их на грудь Элизабет. Вознаграждением ему стал ее резкий вдох. Из робкой девушки Элизабет превратилась в женщину с соблазнительными формами.

Сжимая и массируя ее соски, Маркус смотрел на ложбинку на груди Элизабет и представлял, как проводит по ней членом. Подумав об этом, он зарычал и, взглянув на ее рот, уловил горячее желание в том, как Элизабет облизала губы.

Потом она вдруг выпрямилась, повернулась к нему спиной и потянулась к столику. Маркус хотел попросить ее вернуться, но Элизабет сунула ему в руки запечатанное послание и отошла. Он знал заранее, что найдет внутри, но все-таки подождал, пока восстановится дыхание и успокоится волнение в крови.

Аккуратно сломав печать, Маркус просмотрел содержимое письма.

– Сколько времени оно у тебя? – мрачно поинтересовался он.

– Несколько часов.

Маркус перевернул бумагу и поднял глаза: Элизабет раскраснелась, глаза ее покрылись поволокой, но подбородок был поднят самым решительным образом. Нахмурившись, граф встал.

– Тебе неинтересно узнать, что там?

– Зачем? Я и так знаю содержание. Он готов встретиться со мной и получить дневник. Какая разница, в каких выражениях он изложил это требование? Ты внимательно прочел дневник Хоторна?

Маркус кивнул:

– Карты были довольно-таки просты: Хоторн сделал подробные зарисовки нескольких участков побережья Англии и Шотландии, а также нескольких колониальных фарватеров, с которыми я знаком. Однако шифр Хоторна почти не поддается расшифровке. Я надеялся, что у меня будет больше времени на его изучение. – Сложив письмо, Маркус убрал его в карман. Криптография стала его хобби после того, как Элизабет вышла замуж, ибо это занятие требовало большой сосредоточенности, позволявшей ненадолго отвлечься от мыслей о ней. – Тем не менее я знаю это место. Мы с Эйвери будем поблизости, чтобы защитить тебя.

– Как скажешь. – Элизабет пожала плечами.

Встав, Маркус подошел к ней, схватил за плечи и сильно встряхнул.

– Как ты можешь быть такой спокойной? Ты хоть представляешь, какова опасность, или у тебя вообще отсутствует здравый смысл?

– А ты? Чего ты от меня вообще хочешь: чтобы я расплакалась или стала заламывать руки?

– Неплохо было бы хоть как-то отреагировать, показать, что ты дорожишь собственной безопасностью.

Отпустив плечи Элизабет, Маркус погрузил пальцы в ее волосы, а потом стал целовать столь настойчиво, что она вынуждена была прижаться к стене. Ее губы распахнулись, принимая движения его языка, она дрожала, хныкала, пока наконец не замерла в его объятиях.

Почувствовав, что задыхается, Маркус отпрянул и прижался лбом к ее лбу.

– Почему ты оживаешь лишь тогда, когда я тебя касаюсь? Неужели ты не устаешь от маски, за которой прячешься?

Элизабет зажмурилась, потом отвернулась.

– А как насчет твоей маски?

– Господи, как же ты упряма! Мне нужно, чтобы ты следовала моим указаниям, и чувства тут ни при чем.

Она тяжело сглотнула.

– Тогда, может, расскажешь, что произошло той ночью?

Маркус громко выдохнул. Он неожиданно понял, что холодная ярость двигала им все эти годы, и, выпустив Элизабет, отступил. Выждав, пока она присядет напротив на диван, он долго вглядывался в нее. Он с самого начала преследовал ее с исключительным вниманием, заманивая в тихие уголки, чтобы покрыть губы торопливыми отчаянными поцелуями, рискуя вызвать скандал нескромными взглядами. Для него ее красота была оболочкой поразительного сокровища, но в ее глазах он не находил следов уступчивости или покорности, ожидаемых от леди: в них отражались вызов и готовность рисковать.

Маркус до сих пор не знал, удалось ли Хоторну рассмотреть все грани ее натуры. Таяла ли она перед ним, открывалась ли ему, становилась ли мягкой и удовлетворенной, когда он занимался с ней любовью?

Наконец Маркус с трудом отбросил мучительные мысли.

– Ты слышала что-либо о торговом флоте компании «Ашфорд шипинг»?

– Разумеется.

– Однажды я утратил небольшое состояние из-за пирата по имени Кристофер Сент-Джон.