Я пришла издалека - Анна Линн

Я украдкой посмотрела на Андрея. Он не был похож на очарованного человека. Скорее, в его глазах читался научный интерес. Он внимательно всматривался в женщин, очевидно отмечая их перемещения, и что-то ел слышно бормотал про себя. Гиббонс что-то зарисовывал в блокноте.

Внезапно женщины внизу замерли на своих местах и замолкли. В эту секунду они стояли, разделившись на два полукруга. Главная жрица простерла руки к небу и громко выкрикнула какие-то слова. Смолкло эхо, и вот на горизонте показался край сияющего диска. Первый луч восходящего солнца упал на алтарный камень и осветил его, пройдя ровнехонько по той линии, которая разделяла танцующих. Женщины встретили это радостными возгласами. По-видимому, обряд закончился.

– Через некоторое время они разойдутся, и мы спустимся вниз. Осмотрим место, – вполголоса сказал Гиббонс.

Я с трудом приходила в себя. Казалось, овладевшие мной темные силы отступили ненадолго, но в любой момент могут вернуться и смести в одну секунду всю цивилизованную оболочку. Все мы первобытные люди, только притворяемся цивилизованными, ведь этого требует от нас общество. Но если вдуматься, как хрупка цивилизация, как эфемерны ее достижения… Достаточно небольшого наводнения или извержения вулкана – и гибнут города, а люди оказываются так же беззащитны перед буйством стихии, как и тысячи лет назад. А что сказать о буре первобытных эмоций, которая бушует в каждом из нас в экстремальной ситуации!

Андрей обсуждал увиденное с Гиббонсом. Похоже, они были довольны. Удовлетворили свой научный интерес. К тому же поиграли в подглядывающих мальчишек, ведь именно такой мальчишка живет в каждом мужчине.

– А почему там были только женщины? – спросила я.

– Дело в том, что это очень древний культ, относящийся к временам матриархата. Тогда женщина стояла во главе рода, женщина была связана с потусторонним миром, а мужчине оставалось лишь служить женщине. Позже женщины лишились власти, но тайные женские союзы сохранились. И дожили до сегодняшнего дня. Я думаю, сейчас эти жрицы не понимают и половины того, что делают и произносят. Они механически повторяют то, чему их научили матери, а тех – бабушки. А смысл затерялся в веках, сам обряд оброс позднейшими изменениями. То, что мы сейчас видели, не имеет ничего общего с подлинным обрядом, который, по-видимому, пришел с севера, из Скандинавии. Нужно приложить немало усилий, чтобы вычленить сохранившиеся древнейшие элементы. – Андрей задумчиво поглаживал подбородок.

Женщины разошлись, тихо переговариваясь между собой. Мы еще немного подождали для верности и стали спускаться. Спуск оказался сложнее, чем подъем. Несколько раз я была близка к тому, чтобы покатиться кубарем вниз по склону. Когда наконец мы добрались до ровной земли, мои ноги тряслись и подкашивались. Я чувствовала, что обратный путь мне не под силу. Андрей тоже заметно устал. Он тяжело дышал, на лбу блестели мелкие капельки пота. Его элегантные ботинки от пыли приобрели неопределенно-серый цвет и превратились черт знает во что. Только Гиббонс, казалось, был неутомим.

– В моих родных местах не было ни одной ровной дорожки. Только извилистые горные тропки, – улыбнулся он на мой удивленный взгляд.

Мы разбрелись между камней. Андрей и Уильям говорили о том, что каждый камень соответствует определенному светилу. Они говорили о древних временах, когда люди поклонялись силам природы, солнцу и звездам, и из первобытной магии постепенно выросла наука. Свидетельство тому – эти огромные каменные глыбы, расположенные строго в определенном порядке. Потребовались невероятно точные расчеты и труд поколений, чтобы возвести этот храм, не блещущий архитектурным изяществом, но слитый с самой природой, наполненный ее силой.

Я подошла к алтарному камню. Его поверхность была выщерблена дождями и ветрами. Мне захотелось прикоснуться к этой шершавой поверхности. Я протянула руку и услышала странный звук. Не то жужжание, не то гудение. То ли большой шмель пролетел совсем рядом, то ли автомобиль пронесся вдалеке. Я отдернула руку. Звук прекратился. Может, в ушах звенит от усталости? Я снова потянулась к камню, и моя ладонь ощутила созданный природой рельеф. Снова послышалось гудение. Я поняла, что это гудит камень. Я хотела позвать Андрея, сказать ему об этом, но тут на меня навалилось что-то дикое, страшное, лишающее воли и разума.

Я лежала на чем-то жестком и неудобном. Меня окружала кромешная тьма. Через пару секунд я поняла, что мои глаза закрыты. Я пошевелила руками, потом ногами. Все, кажется, в порядке. В висках отдавался пульс. Частый, но ровный. Я чуть приоткрыла левый глаз и тут же зажмурилась. Ничего не произошло. Тогда я открыла оба глаза и обнаружила, что сквозь сгущающиеся сумерки проступают силуэты деревьев. Я лежала в лесу на искривленных корнях здоровенного дерева. Как меня сюда занесло, где Андрей и почему сейчас опять ночь? Последнее, что я помнила, было ясное утро.

Я уселась на один из корней и осмотрелась. Невдалеке от меня высился каменный круг. Как я оказалась за его пределами? Я же помню, что была внутри круга и рассматривала алтарный камень. Возможно, я потеряла сознание и скатилась вниз под уклон. Думать получалось плохо. Голова трещала. Мысли расползались. Вдруг вдали я услышала крики, конское ржание и одиночные выстрелы. Как можно охотиться ночью? Через несколько минут между деревьями замелькали красные мундиры, вновь послышались выстрелы. Такие костюмы я позавчера видела в музее, на экспозиции, посвященной войне Шотландии за независимость. Красные мундиры и красные бриджи носили злодеи-англичане.

Всадники исчезли из поля моего зрения. Судя по всему, они кого-то преследовали. Тут я увидела, как человек в кильте с театральной выразительностью грозит кулаком вслед умчавшимся англичанам и что-то выкрикивает, видимо проклятия. Так вот в чем дело! Кажется, здесь снимают фильм на историческую тему. Очередное «Храброе сердце», в главной роли Мэл Гибсон. Но на кой черт им снимать ночью в лесу, да еще в такой глуши? По-моему, проще построить павильон с декорациями. Очевидно, странные причуды режиссера. Я плохо разбираюсь в съемках, но где же операторы с камерами и осветители с их огромными лампами? Может, режиссер специально заставляет своих актеров бегать ночью по лесу и таким образом вдохновляется? В любом случае, не стоит вмешиваться в творческий процесс. Я встала и направилась в сторону от места съемок.

Неожиданно сзади и чуть справа от меня раздался тихий шорох, хрустнула веточка, и я почувствовала чью-то руку на своей талии, а вторая чья-то рука зажала мне рот. Рука была мне знакома. Андрей! Но что за дурацкую игру он затеял?