Избранное - Юрий Саваровский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Кудепста, 1987 г.
«Заладил дождь на целый день…»
Заладил дождь на целый день,На сером небе нет просвета,И вдохновение поэтаУшло в уныние и лень.
Вином наполненный графинОпустошаю понемногу,Мой нерешительный графитРисует грязную дорогу.
И эти чёрные мазкиНа полотно души ложатся,Дождём забитые мозгиУспели до предела сжаться.
Но долго так мне пребыватьПри буйном сердце не пристало,И я готов вот-вот взорватьИ сбросить серость с пьедестала.
Октябрь 1999 г.
«Блажить я начал очень часто…»
Блажить я начал очень часто.Кого же в этом мне винить?А не принять ли мне причастьяИ в церковь местную сходить?
Поставить тоненькую свечкуЗа здравие и упокой,Перекрестить своё сердечкоСлегка трясущейся рукой.
За стёртым временем порогом,Где просьбы кротки и тихи,Договориться, может, с Богом,Чтоб отпустил он мне грехи.
2001 г.
«Когда мне сердце болью било…»
Когда мне сердце болью било,И было жить уже невмочь,С подобострастием крестилаМеня лирическая ночьИ отводила час мой смертныйНе на года, а на пока,Пока в душе моей не меркнетЖизнелюбивая строка.
2002 г.
«Померкла даль моей души…»
Померкла даль моей души,Она уже не различает,Где зла проходят рубежи,А где добро преобладает.Бреду по жизни, как изгой.К какой мне истине приткнуться,Где для души найти покой,В купель какую окунуться?И как мне, смертному, понятьПротиворечия всевышних,Добропорядочных и хищных,Любить готовых и карать?
2002 г.
«Я начисто опустошён…»
Я начисто опустошён,Не вижу я в душе просвета,Не нахожу ни в чём ответа,Так я от мира отрешён.
Ползёт без просветленья мракИ приближается всё ближе,Я эту темень ненавижуИ пячусь от неё, как рак.
До отупения мозгов,До самой острой в сердце боли,Я вижу в блуде, не в юдолиВсех канонических богов.
Они бежали от людей,В обителях церковных скрылись,У них мышей летучих крылья,А я то думал – лебедей.
2001 г.
«При тусклом свете фонаря…»
При тусклом свете фонаряИщу я верную дорогуНи к назидательному богу.Ни к трону батюшки царя,Ни к кущам сладостного раяИ ни к вершине золотой.Ни к хате, что всё время с краю,А к слову после запятой.
2001 г.
«О, где вы, светлые года…»
О, где вы, светлые года,Ушедшие бесповоротно,О, где вы, чудо города,Что посещал я ежегодно,Где вы, наивность и любовь,И вера в радостное завтра.Где торжествующая новь,И где её трудяга автор?Где вы, усталость трудодня.Достойный отдых в выходные?Не узнаю теперь страны я,Что светом полнила меня.
1998 г.
«Подслеповата и больна…»
Подслеповата и больна,Страдая полным несвареньем,Ревёт огромная странаЗаплаканным стихотвореньем.Кто ей сейчас готов помочь,Быть сострадательным и мудрым,Кто эту тягостную ночьЗаставит обернуться утром?Кто принесёт восхода луч.Жестокости разверзнув горы.Во тьму помоек, свалок, луж,В сердца, растерзанные горем?
1998 г.
«Позовите меня…»
Позовите меня,Если нужен я вам,Прокляните меня,Если вас я предал.Я дойду, я найду васПо вашим следам,Если даже надолгоВ пути опоздал.Я не в силах унятьЭтот внутренний зов,Он терзает меня,Он до боли гнетёт.Так чего я же жду?Это в сердце засовДверь в пространство любвиМне открыть не даёт.
1997 г.
Курсантская любовь
Бабье лето
Сентябрь погожий, бабье лето,Пейзаж уже заметно рыж.И лёгкие туманов пледыСползают потихоньку с крышИ стелятся вдали по взгорью,И замирают у леска,И проступает в бабьем взореНепотаённая тоскаО том, что бабий век не вечен,И тяжек долею рабынь,И догорает летний вечерТревожным суриком рябин.О, бабье лето – грусть и счастье!Ещё раз в жизни повторись,Ещё раз дай принять участьеВ спектакле под названьем «Жизнь».
2001 г.
Банька
В конце недели натоплю я баньку,Да так, чтоб жар добрался до костей,Я выверну всю кожу наизнанкуИ приготовлю чистую постель.
Берёзовый, душистый, жаркий веникОтхлещет тело голое сполна,Горячий чай с малиновым вареньемЖеланней будет пива и вина.
В пропаренном, помолодевшем телеДостигнет кровь утерянных высот,И жёнушка любимая в постели,Как в молодости, к небу вознесёт.
На даче, 1994 г.
Осенние бредни
Осенние бредни
Ветер-пёс с цепи сорвался.Разметал по полю стог,Всё кружило лето в вальсе,А теперь вот сбилось с ног.
Вьётся змейкою дорогаОт деревни в ближний лес,Ели вытянулись строгоОт земли и до небес.
Залихватски свищет зябликЗа растрёпанным кустом,Поле вспаханное зябнетВ сером мареве густом.
Долго долбит древо дятел,Ищет гусеницу в нём,Вдоль опушки дурень-дядяБродит без толку с ружьём.
Дед трусит с большой корзиной,Полной «дунек» и чернух,Бородой трясёт козлиной,На затылок сбив треух.
Я, здесь тоже не последний,Лиру в осени ищуИ с себя за эти бредниОбязательно взыщу.
Октябрь, 1985 г.
Дачный ветер
По садам и огородам,Начиная с посевной,А потом почти полгодаВетер шастает хмельной,Ветер нищий, подневольный,Приземлённый, не с высот,Ищет, кто здесь хлебосольный,Кто стаканчик поднесёт,Жаждет выпить на похмельеОн в обители земной,Потрясёт при всех ЕмеляПродырявленной сумой.Надорвёт от просьбы голос,Просвистит в свою дудуИ пойдёт купаться голымВ застоявшемся пруду.Похмелится из колодцаНа желудок, на пустой,А потом ко мне набьётсяНа ночлег и на постой.
Лето 1986 г.
Чаепитье
Люблю на даче чаепитье,Когда весь дом – и млад, и стар,Сбираются, как в общежитье,За стол, где пышет самовар.Когда дымок древесных углейПод летним небом кудри вьётИ нос щекочет, будто с ульевПо капелькам стекает мёд.И запах мяты и ромашкиТревожит в предвкушенье люд,И на столе танцуют чашки,И рожицы сияют блюд.И заварной, пузатый чайник,В косоворотке расписной,Ворчит, как маленький начальникУ самовара за спиной.Но за столом один лишь барин,Хотя он вовсе не из бар,Природной щедростью одарен,Глава семейства – самовар.Как Фёклы, Стешки, Глашки, ДашкиБегут, задравши сарафан,Так размалёванные чашкиСпешат под самоварный кран.Он кипятком из всех наполнит,Дополнит чайник заварной.Начнётся чаепитье в полденьИ лишь закончится с луной,Когда угаснут в топке угли,Допьётся самовар до дна,Останется лишь старый бубликИ сушка старая одна.
Лето 1985 г.
В отставке
Пятьдесят – и уходи в отставку.Вот такая в жизни хренатень,Заводи для развлеченья шавкуИ гуляй с ней по три раза в день.
И никто тебя не остановит,И никто не учинит разгон,Так тебе вольготно в этой новиБез отяжеляющих погон.
И без напряженья нервных клеток,Вот пойду и для себя куплюПорцию отваренных креветокС кружкой пива ровно по рублю.
А потом включу я телевизорИ улягусь, как домашний кот,Буду слушать, как любимый ВизборПод гитару песенки поёт.
1988 г.
Смысл жизни
Наевшись отменного плова,Задумался крепко мулла:Так в чём же всей жизни основа,И чем же так жизнь мне мила?Вольготно на солнышке греясьИ гладя пузырь живота,Позвал он соседа евреяИ так вот спросил у жида:«Скажи мне премудрый Иуда,За что все так любим мы жизнь?»«За то, что в довольстве желудок» —Ответил догадливый жид.«Не ждал я ответа иного,Твои справедливы слова.Как может без жирного пловаВарить у меня голова?Не ведаю жизнь я иною.А дальше в чём жизни резон?»И жид, подавившись слюною,Дополнил: – «Где плов, там и сон»Мулла, от зевоты совея,Промолвить едва лишь успел:«Всё верно». Прогнал он евреяИ тут же вовсю захрапел.
1997 г
«Бьётся градусник на нуле…»
Бьётся градусник на нуле.И всё больше и больше света,Пара яблок на скучном столеКак улыбка прошедшего лета.Потихоньку сжимается снег,И зима укрощает свой норов.Сколько ж рук потянулось к весне,Сколько радостных видится взоров!Вот и ладно, пора бы прозреть,Сбросить зимнюю тьму и ненастья.Как обидно сейчас умереть,Не обнять это новое счастье,Не познать, не допеть, не дожить,Буйства трав и цветов не дождаться,В заточенье холодном душиС наступившей весной попрощаться.
1998 г.
