Человек-Берсеркер - Фред Саберхаген

В глазах Кармен мелькнуло облегчение:

– На какую-то секунду я подумала, что вы хотите... – она улыбнулась собственной глупости. Это же просто невозможно, чтобы ее нежный, добрый, трогательный одиннадцатилетний сын отправился сражаться с берсеркерами!

Тупелоф улыбнулся тоже:

– Теперь, когда аппаратуру можно настроить, ориентируясь на личностную модель, мы можем позволить себе сделать несколько модификаций и выбрать среди наших боевых летчиков наиболее подходящие кандидатуры для операций.

Кармен отпила еще один глоток вина, но ее лицо вновь побледнело при новой мысли:

– Но к чему вся эта таинственность? Почему вы не сказали нам правду на Элиайне?

– Элиайн – опасная планета, Кармен. Я имею ввиду, трудно удержать что-либо в секрете, даже если всего пять-шесть человек на Элиайне что-нибудь знают. Я не хочу оскорблять ваших соотечественников, но, к сожалению, это так.

– Хорошие организмы, – ее рот искривило при этом слове. – Правительство Элиайна не раз упоминало о сторонниках берсеркеров, о том, что все военные проблемы должны храниться в секрете. Хотя Сикстус всегда говорил, что рассказы о “хороших организмах” – так берсеркеры называют тех, кто им помогает – всего лишь уловка, чтобы запугать остальных. И я никогда не могла понять, для чего все это надо.

– У меня, поверьте, есть доступ к информации много большей, чем та, которой располагает Сикстус. Вы должны понять, что Микель будет в много большей опасности, если просочиться хоть малейшая информация о том, почему он здесь.

Глаза Кармен расширились, в них блеснула неожиданная догадка:

– А когда берсеркеры атаковали нас в “бутылочном горле”, это имело какое-либо отношение к...

– Знали ли они что-нибудь о Микеле? Я не думаю, – он попытался улыбнуться. – Даже если какая-то информация и стала им известна, то они просчитались. Все уже позади.

Тупелоф давно пришел к выводу, что правительству Элиайна не стоит знать о том, что происходит. Поскольку этой планете тоже приходится сражаться с берсеркерами, то не исключено, что Микеля признают народным достоянием и не разрешат ему выехать. Даже если сами жители Элиайна и не смогут его использовать для создания нового вооружения.

К тому же, оператор, в лице Микеля – это только половина “Ланселота”, вторая же половина – собственно сама система – плод усилий инженеров-землян. И на нее никто кроме них не может претендовать. Хотя одна без другой половины не могут существовать.

– А теперь Кармен, – сказал Тупелоф, – я бы хотел поговорить с Микелем. Рассказать ему, что к чему. Хотя я и предпочел, чтобы вы все узнали первой.

Женщина кивнула. Все идет не так уж плохо. По крайней мере, лучше, чем могло пойти.

Тупелоф нажал на какую-то кнопку на столе. Дверь открылась, и вошел человек в военной форме.

– Попросите ко мне Микеля Джеулинкса, – сказал ему секретарь.

Офицер вышел, и вскоре возвратился вместе с Микелем.

Тупелоф внимательно оглядел вошедшего. Выглядел он точно так, как Ломбок описал его. Секретарю бросилось в глаза его недетское выражение лица. Одежда на мальчике была ему явна мала. В одной руке он держал небольшой изогнутый нож. Очевидно, его застали за вырезанием, и он не стал его бросать.

Микель молча переводил взгляд с секретаря на мать и дальше на Ломбока, но на его бледном лице нельзя было прочесть никаких эмоций.

Секретарь встал и молча поклонился мальчику, как будто перед ним находился очень важный и высокопоставленный гость. Гостеприимным жестом он указал ему на стул. Только тут Тупелоф заметил, что на столе осталось только вино. Надо было, конечно, это заранее предусмотреть и принести сок.

– Микель, – начал Тупелоф свою речь мягким, даже немного приторным голосом, – я только что объяснил твоей маме, что ваша поездка в Академию откладывается.

Тут Тупелоф бросил взгляд на Кармен:

– Мы, конечно, позаботимся о том, чтобы она состоялась, но несколько позже.

Микель посмотрел на своего собеседника внимательно, но как-то без особого интереса.

– Возможно пройдет год. Или даже больше, прежде чем вы сможете поехать на Землю. Мальчик кивнул.

– А пока, Микель, не мог бы ты помочь нам в одном деле? У нас есть скафандры и кое-какая аппаратура, для испытания которой нам очень нужна твоя помощь.

Несколько секунд все молчали.

– Я знаю, – неожиданно ответил Микель. С недовольным видом он посмотрел на стену, по которой бегали устаревшие данные о звездных боях. – Это уже не актуальная информация.

Тупелоф повернулся к бегающим строчкам. Весь его вид выдавал изумление:

– Откуда ты знаешь?

– Если вы говорите об этом экране, то... – Микель сделал неопределенный жест рукой. – Я полагаю, что эти цифры просто смешны.

– А откуда ты узнал о скафандрах? И о том, что мы хотим, чтобы ты участвовал в экспериментах?

– Я не знал, что меня собираются использовать в каких-то конкретных экспериментах. Но я знаю, что это вы доставили меня сюда. Я хочу сказать, что флот прилетел на Элиайн за нами, точнее за мной, и привез сюда. А чем могу быть я, именно я, полезен вам, кроме каких-либо опытов. Очевидно, я вам очень нужен, раз вы прислали целую эскадру?

Более всех была изумлена, конечно, Кармен. Выражение удивления на ее лице становилось все заметнее и заметнее, пока она слушала одного, избранного из ста биллионов человек, который оказался ее сыном.

Неожиданно включился селектор на столе Тупелофа. Секретарь склонился над трубкой. Когда он выпрямился, то сказал:

– Нас ждут в лаборатории. Можно будет взглянуть на “Ланселота”. Идем?

Все встали и вышли из кабинета. Пройдя по коридору, они спустились по лестнице на один этаж и вошли в лабораторию. Здесь их уже поджидала Энсин Шнайдер.

Комната, где расположилась лаборатория, была огромной – при желании в ней можно было поиграть в футбол. Почти вся комната была заставлена разнообразной аппаратурой. Несмотря на то, что комната была достаточно высокой, около пяти метров, массивный потолок с балками и проводами как бы нависал над полом, скрадывая высоту.

По потолку время от времени пробегали приятные на глаз разноцветные блики.

В центре комнаты находилось то, что должно было быть подвергнуто тесту.

Аппарат представлял собой подвешенный к потолку скафандр, к которому была прикреплена аппаратура, напоминающая собой снаряжение военного парашютиста.

Микелю оно показалось похожим не столько на военную форму, сколько на костюм из школьного спектакля, в котором он принимал участие, когда ему было семь лет.

В пьесе были также принцессы в воздушных платьях, принцы с золотыми коронами. Был и волшебник. В руках у него была волшебная палочка.