Дверь в полдень - Вадим Проскурин

— Бардак везде бардак, — философски заметил Гвидон. — Как тебе наш мир?

Максим пожал плечами и осторожно сказал:

— Честно говоря, я ожидал большего прогресса.

Гвидон хмыкнул.

— Ты из какого времени? — спросил он. — Начало двадцать первого века, по-моему? А ты в курсе, что открыто потенциальное бессмертие?

Максим перестал жевать и вытаращил глаза.

— Какое бессмертие? — переспросил он.

— Потенциальное. Люди больше не стареют. Если не принимать наркотики и вести здоровый образ жизни, развитие организма останавливается на сорока — сорока пяти годах биологического возраста, вредные привычки добавляют к биологическому возрасту еще лет пять. Вот мне ты сколько дашь?

— Тридцать семь, — предположил Максим.

— Шестьдесят один. В цивилизованных районах средняя продолжительность жизни составляет сто десять лет.

— А потом? Организм все-таки стареет, только медленно?

— Нет, — покачал головой Гвидон. — Самая частая причина смерти — несчастный случай, на втором месте самоубийство. От других причин умирают очень редко, процентов пять всех смертей, не больше.

— Круто, — сказал Максим. — У вас, наверное, страшные проблемы с демографией. Если люди живут до ста с лишним лет и все время размножаются…

Гвидон грустно скривился.

— У нас другие проблемы, — сказал он. — Население Земли сокращается. В твое время сколько людей жило на Земле?

— Миллиардов шесть, по-моему.

— А сейчас два с половиной. Люди не хотят размножаться. Вот мы с Розой женаты семь лет, а ребенка никак не заведем. В ваше время генетический кризис уже был?

Максим пожал плечами:

— Что-то такое говорили…

— Все происходило постепенно, — сказал Гвидон. — Вначале прекратился естественный отбор, детская смертность упала почти до нуля, те, кто раньше уходил в отбраковку, стали жить и размножаться. Генетические отклонения накапливались, больных детей становилось с каждым годом все больше и настал момент, когда здоровые дети стали редкостью.

— Это как раз у нас, — сказал Максим. — Только никто не думает, что это генетический кризис, все грешат на экологию.

— Экология тоже внесла свою лепту, — согласился Гвидон. — И еще локальный бум потребления наркотиков. Но корень проблемы был в генетике. Сейчас ученые говорят, что генофонд человечества очищен на тридцать пять процентов, но большинство людей могут зачать здорового ребенка только с помощью генетической операции. Можно, конечно, провести усыновление, ну, то есть, подсадить донорскую яйцеклетку от здоровой пары, но это не то.

— Так оно всегда и бывает, — сказал Максим. — Одни проблемы уходят, другие приходят. А что такое цивилизованные районы? Разве у вас еще остались дикие места?

— Остались. В диких местах не действуют общечеловеческие законы, не принимаются мани, не работает система контроля преступности и никто не гарантирует соблюдение прав человека. В диких местах разрешен терроризм, хакерство, всякие другие извращения… но только в отношении цивилизованного мира, разумеется. Сейчас диких мест уже мало. Центральная Азия, Центральная Африка, Амазонские джунгли и все. А когда я был ребенком, весь Ближний Восток был диким.

— Я думал, в ваше время мир уже будет един, — заметил Максим.

— Ты немного не рассчитал, — улыбнулся Гвидон. — Но ждать осталось недолго, я думаю, что доживу до этого времени.

Обед к этому времени был уже доеден и разговор продолжался на пути к машине. За время короткого путешествия Максим узнал, что вокруг Земли вращается крупный астероид, приспособленный под орбитальную станцию. Отбуксировать астероид на околоземную орбиту оказалось дешевле, чем доставлять стройматериалы с Земли.

Отпечатки пальцев Максима в точности совпали с имеющимися в мировой базе данных.

— Что мне теперь делать? — спросил Гвидон. — Снова доложить этому… гм…

— Придурку, — закончил фразу москомп. — Не вижу смысла. Он очень расстроится и из-за этого не сможет принять правильное решение. Я уже доложил другому человеку, он сейчас думает.

— А ты сам что думаешь по этому поводу? — спросил Максим.

— Пока ничего определенного, — ответил москомп. — Чтобы принять решение, я должен узнать, что представляет собой машина времени.

Максим кратко описал электронные часы у подножия идола. Москомп внимательно его выслушал и спросил:

— Максим, вы собираетесь остаться у нас навсегда?

Максим почувствовал, как внутри у него что-то екнуло.

— А что, решение надо принимать прямо сейчас? — спросил он.

— Боюсь, что да, — ответил москомп. — Я полагаю, в ближайшие часы зона перехода будет изолирована. Надо провести ряд экспериментов и нельзя исключать, что машина времени будет повреждена. Если вы хотите вернуться обратно, сейчас самое время.

Это было неожиданно. Хотя, если вдуматься, ничего неожиданного не было. С чего Максим взял, что в будущем будут ему рады? И с чего он взял, что ему позволят шастать из одного времени в другое, пока не надоест? Если бы Максим рассказал о машине времени в своем родном мире, было бы то же самое. Вначале все считают его глупым шутником, а потом те, кто принимает решения, понимают, что это не шутка, и тогда машину времени окружают колючей проволокой и начинают изучать. Почему Максим решил, что в будущем все будет иначе? Надо Стругацких меньше читать.

— Я могу взять с собой что-нибудь на память? — спросил Максим. — Энциклопедию какую-нибудь…

— Можете, — сказал москомп. — Но копирование информации на устаревший носитель займет несколько дней. Если вы хотите унести в прошлое информацию о будущем, я рекомендую взять с собой переносной компьютер. Но тут есть маленькая проблема.

Максим сразу понял, что это за проблема.

— У меня нет ваших денег, — сказал он.

— Точно, — согласился москомп. — А я не имею права делать людям подарки.

— Ты можешь выписывать премии, — подал голос Гвидон.

— Максим считается официально умершим.

— Можешь выписать премию мне.

— Только до тысячи мани включительно.

— Ноутбук старой модели столько и стоит.

— На него надо еще залить энциклопедию… — москомп сделал короткую паузу. — Ладно, уговорили. Гвидон, на ваш счет переведена одна тысяча мани за особые заслуги перед человечеством. Ближайший подходящий ноутбук нужного класса продается в Москве, в Теплом Стане. Если вы позвоните продавцу прямо сейчас, попросите его залить в память энциклопедию, и он успеет это сделать за то время, пока вы к нему едете, то вы успеете. На все про все у вас полтора часа. Если я не получу явного запрета, я предупрежу вас, если обстановка изменится. Приступать?

— Приступай, — сказал Гвидон.

— Соединяю с продавцом…

— Подожди! — крикнул Максим. — Один вопрос. Почему ты мне помогаешь?

Москомп хихикнул, совсем как человек.

— Потому что мне интересно, — сказал он.

Глава вторая

Все путешествие (вначале в Теплый Стан, а потом к идолу) заняло один час двадцать три минуты. По истечении этого времени Максим и Гвидон стояли перед деревянным истуканом, в левой руке у Максима была корзинка с лисичками, а правую оттягивала сумка с ноутбуком.

Ноутбук был маленький, но очень тяжелый, весил он килограммов семь, если не больше. Он совсем не походил на ноутбуки начала двадцать первого века, это была небольшая металлическая коробка, которая во включенном состоянии формировала в пространстве трехмерный голографический экран и голографическую клавиатуру. Москомп заверил Максима, что напряжение в сети за прошедшие века ничуть не изменилось и ноутбук будет работать от обычной электрической розетки. Также внутри ноутбука находился автономный источник питания, позволяющий компьютеру непрерывно работать пять суток без подзарядки.

— Там сверхпроводящий аккумулятор, — сказал Гвидон. — В твоем времени их не было. Ни в коем случае не пытайся его разобрать, рванет так, что мало не покажется. Корпус аккумулятора очень прочный, вскрыть его непросто, но если очень захотеть, то можно. Но тогда аккумулятор рванет. И еще он может рвануть, если его положить в костер или сбросить с большой высоты.

— Не буду сбрасывать, — пообещал Максим. — И в костер класть тоже не буду.

Некоторое время они молча стояли, созерцая красные буквы и цифры, неутомимо отсчитывающие секунды на пути из прошлого в будущее.

— Я пойду, — сказал Максим. — Тебе лучше отойти подальше, если не хочешь попасть со мной в прошлое.

Гвидон немного поколебался, а затем вытащил коммуникатор, нажал две кнопки, дождался ответа и произнес в трубку:

— Я на месте. Все в точности так, как говорил Максим. Мне возвращаться? Спасибо.