Заложница - Барбара Картланд

Увидев напряженное выражение лица Дэйва, она добавила:

— Вы считаете, что я должна выглядеть как пожилая дама?

— Ну не обязательно пожилая, мадемуазель, — успокоил ее Дэйв. — Но уж, во всяком случае, не такая молодая и не такая красивая, как вы сейчас.

Норина беспомощно развела руками:

— В таком случае… что же я могу сделать?

— Но, мадемуазель, помните, когда вы в прошлый раз приезжали сюда, вы играли спектакль вместе с мадемуазель Грэхэм, и замечательно играли, должен вам сказать!

Норина на секунду задумалась.

— Да, Дэйв, вы абсолютно правы! — воскликнула она. — Если уж мне придется стать компаньонкой, да к тому же еще и неутешной вдовой, мне надо просто войти в роль. Я уверена, что смогу это сделать, абсолютно уверена!

— Я очень надеюсь на это, мадемуазель, надеюсь, что и с этой ролью вы справитесь!

В глазах Норины зажглись веселые огоньки. Вместе со своей гувернанткой, мадемуазель Грэхэм, она прочитала когда-то все пьесы Шекспира и выучила наизусть все главные роли. Каждый год под Рождество они вместе с мадемуазель Грэхэм ставили вместе маленькие одноактные пьески, чтобы повеселить родителей и гостей. Норина всегда играла главные роли, а помогали ей соседские дети. Обычно это были маленькие комедии, сопровождавшиеся музыкальными интермедиями. Слуги и окрестные крестьяне становились весьма доброжелательной публикой и сопровождали каждое представление бурными овациями. Норина обожала эти спектакли. Поэтому сейчас она подумала, что ей будет под силу сыграть роль безутешной вдовы. Она изменит свою внешность, и никто не заподозрит в ней молодую красавицу.

Дэйв, хитро улыбаясь, разглядывал Норину.

— Для начала мне необходимо черное платье, — весело сказала Норина, — и, конечно же, вдовий чепец с вуалью, чтобы скрыть лицо.

— Я еще подумал, — прибавил Дэйв, — что вы могли бы носить очки. По крайней мере на людях.

— Вот это отличная идея, — согласилась Норина, — но прежде всего мне необходимо раздобыть черное платье и чепец.

— Если кто-нибудь заметит, что мы выходим из дома, вы можете сказать, что пошли покупать подарок отцу и что я сопровождаю вас, чтобы показать его любимые магазины.

— Вы умница, Дэйв! — воскликнула Норина. И побежала к вешалке, чтобы снять с нее свою шляпу и жакетик, подходящий к ее сегодняшнему платью. Взяв сумочку и перчатки, она направилась к выходу.

Она уже выходила из комнаты, когда вспомнила, что оставила на столе все свои бумаги, рекомендации, черновики, образцы новой подписи. Она собрала их и, скомкав, бросила в стоявшую под столом корзину для бумаг, но Дэйв наклонился и вытащил из корзины все, до последней бумажки.

— Вы не должны оставлять после себя ничего компрометирующего, мадемуазель Норина!

— Вы, конечно, правы, Дэйв, — призналась Норина. — Но по меньшей мере наивно предполагать, что если у кого-то возникнут подозрения, то в первую очередь он полезет именно в мусорную корзину.

— С этого момента вы должны быть крайне осторожны и внимательны в каждом своем шаге, в каждом слове, — предостерегал ее Дэйв.

Осторожно открыв дверь и убедившись, что никто их не видит, они вышли из комнаты и устремились по лестнице вниз. Уже внизу, не успев отдышаться, Дэйв прошептал:

— Подождите меня здесь минутку, мадемуазель Норина, мне пришла в голову одна идея!

Он исчез. Не успела Норина подумать о том, что же еще могло прийти ему в голову, как он уже снова появился. В руках у него был ключ, и Норина поняла, что это ключ от двери, выходящей в сад.

— Ну вот, нам осталось только перейти через газон, — сказал Дэйв, — и мы окажемся перед забором, за которым уже начинаются конюшни. Не показывайте, что вы очень торопитесь, идите спокойно. Я буду ждать вас внизу.

Не теряя времени на обсуждение, Норина взяла ключ и. выскользнула за дверь. Она старалась идти медленно, делая вид, что спокойно прогуливается среди деревьев, останавливаясь время от времени полюбоваться цветами. Если кто-то наблюдает за ней из окна, то пусть думает, что она вышла подышать утренним воздухом. Так, не торопясь, она дошла до конца сада и вышла через дверь в стене, которая; тянулась вдоль конюшен.

Она боялась прийти сюда раньше Дэйва, но оказалось, что он уже ждет ее рядом с фиакром. Норина устроилась на сиденье, а Дэйв дал кучеру адрес универмага на Оксфорд-стрит.

Норина никогда там не была, но название это было ей знакомо, она частенько встречала его в модных журналах.

Когда фиакр тронулся, Дэйв наклонился к девушке и. сказал:

— Я только что сообразил, мадемуазель Норина, что я забыл напомнить вам о деньгах. Как вы будете расплачиваться за покупки?

— Я могу выписать чек на платье, а на остальные расходы у меня денег хватит, — ответила Норина.

Дэйв вздохнул с облегчением, И девушка поняла, что он волновался, что их план может рухнуть из-за множества на первый взгляд незначительных деталей. Но в такие моменты все важно предусмотреть, и Норина понимала это.

В этот момент она осознала, что сейчас ей понадобится много денег. К счастью, отец подарил ей в честь ее восемнадцатилетия чековую книжку.

— Моя дорогая, — сказал тогда отец, — когда-нибудь ваш муж станет распоряжаться вашим состоянием, но пока что, мне кажется, раз эти деньги принадлежат вам, вы должны иметь возможность распоряжаться частью из них по собственному усмотрению, ни у кого не спрашивая разрешения.

— Да… большое спасибо вам, отец, — сказала Норина.

— Вы должны сами выписывать чеки, — продолжал лорд Седжвин, — теперь вы должны чувствовать себя полностью не зависимой ни от кого, в том числе и от меня.

Норина подумала тогда, что на самом деле он хотел, чтобы ее мачеха больше не имела права вмешиваться в ее дела и обсуждать, на что падчерица тратит деньги.

Но все же, чтобы доставить ему удовольствие, она сказала:

— Я очень ценю вашу заботу, отец. С этого дня я смогу готовить для вас настоящие сюрпризы к Рождеству и ко дню рождения.

Отец рассмеялся, и только после его ухода она обнаружила, что он положил на ее счет тысячу ливров.

Из этих денег была израсходована лишь ничтожно малая сумма. Когда она приехала в Лондон, отец настоял на том, чтобы самому купить ей все необходимое для первых выходов в свет:

— Это подарок, который я хочу сделать моей красавице дочери.

Девушка помнила, как при этих словах злобный огонек сверкнул в глазах мачехи. Однако она не упустила случая польстить мужу:

— Как же мне повезло, что у меня такая прелестная падчерица!

Вспомнив об этом, Норина сказала себе: «Ну что ж, ты, конечно, прекрасная актриса, но сейчас настал мой черед, теперь я покажу тебе, на что я способна!»