Язык вещей - Деян Суджич

Язык дизайна эволюционирует и меняет свои смыслы так же быстро, как и любой другой. Им можно жонглировать искусно и остроумно, а можно пользоваться примитивно и топорно. Но так или иначе, он — ключ к пониманию рукотворного мира.

Глава 2

Дизайн и его архетипы

Если на свете помимо стула и существует какая-то вещь, к которой любой дизайнер хотя бы раз в своей творческой жизни хотел бы приложить руку, — то это регулируемая настольная лампа. Почему именно эта категория изделий, а не, скажем, фотоаппараты, велосипеды или веб-сайты, пользуется такой популярностью, сказать трудно, но отчасти дело здесь, несомненно, в просторе для творчества.

Для создания такой лампы требуется сочетание технологий с изобретательностью. Правильный дизайн лампы — одновременно и техническое достижение, и плод художественного творчества. Здесь можно работать с большим количеством переменных. Во-первых, есть проблема механизма как такового: как сделать так, чтобы он приходил в движение от простого нажатия пальцами. Затем надо определиться с конструкцией, которая удерживает лампу в нужном положении, а также способом ее включения и выключения. Кроме того, не меньшее значение, чем остальные элементы, имеет качество света, то, как он рассеивается, направляется и приглушается. Здесь речь идет не только о количественных параметрах, но и о создании соответствующего настроения.

Не менее важно и то, что удачно сконструированные лампы остаются в производстве надолго. Новые модели мобильных телефонов появляются раз в полгода. Для камер Canon срок разработки нового продукта составляет менее двух лет. Новая модель автомобиля редко пользуется популярностью дольше пяти лет — по истечении этого срока ей требуется серьезная «пластическая операция». Даже рекордный по продолжительности шестидесятичетырехлетний период выпуска Volkswagen Beetle в конце концов подошел к концу, причем к тому моменту машина была полностью обновлена — производители изменили буквально все ее компоненты. В то же время стулья из хромированных стальных труб, появившиеся на десять с лишним лет раньше, чем идея «Жука» возникла в уме конструктора, массово производятся и сегодня и отнюдь не выглядят архаичными. А первая регулируемая настольная лампа — Anglepoise — выпускается уже 75 лет, и ее последняя модель сохраняет немало сходства с оригиналом.

Таким образом, история дизайна «перенаселена» стульями и лампами. Возможно, особый интерес дизайнеров к настольной лампе обусловлен тем, что ее разработка дает им возможность изменить архетип или даже создать новый.

Лампа Anglepoise должна была обеспечить техническое решение проблемы освещения, а стала новым словом в языке дизайна

Anglepoise — весьма скромный артефакт, но может рассказать нам о дизайне довольно многое. Это настольная лампа, выполняющая практическую функцию — направлять концентрированный пучок яркого света на избранную поверхность, как горизонтальную, так и вертикальную. Достаточно вкрутить в нее 60-ваттную лампу накаливания — и даже человек с неважным зрением сможет читать надписи, набранные петитом, и к тому же курсивом. Но в то же время это привлекательный скульптурный объект, обладающий рядом кинетических свойств колдеровских «мобилей». У Anglepoise нет четкой и устойчивой формы: она постоянно меняется в процессе пользования, напоминая о том, что способ применения вещи представляет собой не менее важный эстетический аспект дизайна, чем ее внешний вид. При этом лампа обладает практическими достоинствами анонимного рабочего механизма. Арматура с тщательно продуманными сгибами и выведенными наружу шарнирными механизмами сделана с четкостью и структурной прямотой, которые можно рассматривать как предвестников откровенной функциональности Центра Помпиду, спроектированного Пиано и Роджерсом.

Anglepoise функциональна, но обещает пользователям и эмоциональный ассоциативный ряд. Ее присутствие на столе или чертежной доске недвусмысленно говорит о сосредоточенности и творчестве.

Вещи не существуют в вакууме — они элементы сложной хореографии взаимодействия. Старомодный телевизор с электронно-лучевой трубкой, заключенный в деревянный корпус и воспринимаемый как предмет мебели, создавал в гостиных 1960-х годов динамику общения, полностью отличавшуюся от ситуации, когда портативные телевизоры стали ставить на пол. Этот неформальный жест сбросил с пьедестала «бога домашнего очага» первой эпохи потребления. Однако до того как появились дистанционные пульты, он требовал акта ритуального поклонения: чтобы переключить канал, вам всякий раз приходилось вставать на колени. Когда же появились плоские экраны которые можно вешать на стену, как картину, наше поведение, опять же изменилось. Таким образом, эти предметы разными способами определяют наши действия применительно не только к одной комнате, но и ко всему дому. Они влияют на то, как мы общаемся, как едим, как сидим, как смотрим друг на друга.

Включив Anglepoise и приведя ее в нужное положение, вы в буквальном и переносном смысле даете понять, что приступили к работе. Это все равно что поднять жалюзи в магазине или занавес в театре. Задействованы все органы чувств — прикосновение сопровождается звуком. Щелчок выключателя сродни появлению на двери таблички «Просьба не беспокоить».

Кроме того, эта лампа — хотя большинство производственных процессов по ее изготовлению теперь перенесено в Китай — в определенной степени сохраняет неповторимый англосаксонский дух, подобно мультипликационным персонажам Уоллесу и Громиту.

Все это придает сравнительно простой вещи сложный и многослойный смысловой ряд. И Anglepoise, как показывает ее форма, есть порождение всех этих смыслов. Дизайнер, обладающий нужными навыками и богатым воображением, способен тем или иным образом манипулировать свойствами, заложенными в Anglepoise, чтобы формировать представления практически о любом предмете. Холодильник, лыжный ботинок, водонепроницаемая куртка, даже томограф и дозатор инсулина — всем этим вещам дизайн может придать «собственное лицо», а также подсказать, как ими пользоваться и как извлечь максимальный эффект из их осязаемого потенциала. Понимание этих предметов определяется некими общими факторами. Оно зависит от сочетания декора, цвета, формы и ритуалов. Даже в нашу постмеханическую эпоху эти элементы сохраняют актуальность. Характер нашего взаимодействия с экранным и оцифрованным миром формируется попытками повторить те свойства, с помощью которых дизайнеры манипулируют нашими отношениями с миром материальным.

Anglepoise создал инженер Джордж Карвардин, специалист по автомобильному дизайну, и его подход был аналогичен тому, что позднее породил первый автомобиль Mini и велосипед Moulton. В Anglepoise воплотилось такое же стремление к модернизции. Эта лампа тоже может служить примером изделия, ставшего архетипом. Практически на стадии замысла Anglepoise стала не просто продуктом, но и первым экземпляром целой категории продуктов — как и Mini двадцать пять лет спустя.

Mini была результатом весьма плодотворного партнерства двух талантливых и творческих людей — инженеров Алека Иссигониса и Алекса Моултона, радикально изменивших в конце 1950-х само представление о том, каким должен быть массовый малолитражный автомобиль. Воплощенное в Mini сочетание довольно просторного салона с компактностью и высокими скоростными показателями стало настоящим прорывом. Две другие знаменитые малолитражки — Citroёn 2CV и Fiat 500 — были столь же блестящими образцами инновационного дизайна, но Mini полностью превзошла их по комфорту и техническим параметрам. Иссигонису пришла в голову важнейшая идея — сэкономить несколько дюймов общей длины машины, разместив двигатель параллельно, а не перпендикулярно сиденьям. Вместе с Mini он изобрел новую категорию автомобилей, не оставлявшую другим производителям иного выбора, кроме создания собственных вариаций на эту заданную тему.

Moulton — его сделал тот самый Алекс Моултон, который разрабатывал подвеску для Mini, — стал, пожалуй, самым серьезным новшеством в дизайне двухколесных велосипедов со времен изобретения переключателя передач шестьюдесятью годами ранее — в 1905-м. Велосипеды Моултона с небольшими колесами и низко расположенным центром тяжести, наверное, нельзя считать таким же значительным достижением, как Mini, но и они породили целую «школу» подражателей.

Дизайн Mini, Moulton и Anglepoise базировался на сочетании технических инноваций и новых внешних форм. Все три изделия можно в какой-то степени назвать «неудачниками», проигравшими в борьбе с более ловкими и организованными конкурентами. Однако подобно iPod или первому поколению бакелитовых дисковых телефонов они имели настолько своеобразную форму, что смогли положить начало новым категориям изделий.

Ключом к созданию архетипа является не только внешний вид объекта. Его форма тоже должна говорить о том, для чего он предназначен и что пользователю следует сделать, чтобы он заработал. Если к какой-то вещи прилагается объемистая инструкция по применению, можно с уверенностью сказать, что она никогда не станет архетипом.