Одна медицина. Как понимание жизни животных помогает лечить человеческие заболевания - Мэтт Морган

Анализы показали, что организм младенца инфицировал другой патоген, вызывающий воспаление слизистой оболочки кишечника и боли. В Джо проникла бактерия Clostridium difficile (C. diff)[14], а причиной болезни явились те самые мощные антибиотики, что спасли его от смерти. Чтобы понять, как современная медицина может лечить C. diff, мы должны сначала погрузиться в нашу внутреннюю экосистему – кишечную микробиоту. Мы увидим, какие формы жизни заселяют наш пищеварительный тракт, встретимся со старейшей в мире гусеницей и в итоге поедим дерьма.

Как только на мониторе появилось изображение, мне бросился в глаза восхитительный образец первобытной живописи, висящий за спиной профессора Барри Маршалла, врача‑микробиолога и лауреата Нобелевской премии. Он разговаривал со мной по видеосвязи, находясь в Западной Австралии, на своей ферме площадью более 80 гектаров. Маршаллу было просто суждено заняться гастроэнтерологией: его мать работала медсестрой, а отец – инженером на птицефабрике, расположенной на окраине золотодобывающего городка. На производстве периодически возникали вспышки кровавой диареи сначала среди кур, а затем и среди людей.

Маршалл рассказал мне, как однажды лечил пожилого русского мужчину, страдающего неизлечимым заболеванием желудка. В отчаянии он решил попробовать антибиотики. Через несколько недель пациент полностью выздоровел.

– Он чуть ли не плясал от радости! – вспоминал Маршалл. – Антибиотики не должны были помочь, но они помогли.

В 1990‑х годах к Маршаллу обращалось огромное количество пациентов, страдающих язвой желудка. Антацидные препараты[15] принимало столько людей, что даже в пробах воды из Темзы в далеком Лондоне выявили повышенное содержание этих веществ. Несмотря на лечение, у многих медленно, но верно язвы продолжали разрушать слизистую оболочку желудка. В таких случаях единственно возможным решением оставалось хирургическое удаление пораженных участков.

Проверяя биологический материал на злокачественные изменения, Маршалл и его коллега‑патолог Робин Уоррен все время наблюдали одни и те же черные изогнутые формы в глубинах желудочного эпителия. Было странно видеть биологическую жизнь, способную существовать в соляной кислоте. Размышляя о своем русском пациенте, вылеченном антибиотиками, Маршал предположил, что язву желудка, вероятно, вызывает инфекция. Может, эти спиралевидные микроорганизмы были причиной, а не следствием болезни?

Маршалл встречал старые статьи о подобных находках в слизистой оболочке желудка кошек, коров и собак. Врачи, лечившие людей, не обращали особого внимания на такие сообщения. Маршалл попытался рассказать коллегам о своих догадках, но его лишь подняли на смех. Слишком уж странную гипотезу он выдвинул. И она действительно была странной. Маршалл покушался на общепринятую теорию, что язвы желудка вызываются неправильным питанием и стрессом. Он не был уверен в своей правоте, однако его сомнения усиливались. Истина мерцала где‑то рядом, словно фантом. Но, как известно, неопределенность – это лучший стимул прогресса в медицине и науке. Любой ответ начинается с вопроса. Любой вопрос начинается с признания, что мы чего‑то не знаем. Итак, Маршалл прислушался к своей интуиции и решил превратить «ученым пока неизвестно» в «ученые выяснили».

Он разработал хитрый план. Проводя зондирование очередному пациенту с язвой, Маршалл собрал в отдельную емкость содержимое его желудка (рвотные массы). В лаборатории исследователь культивировал те микроорганизмы, что присутствовали в полученной жидкости, а затем провел эксперимент с антибиотиками, чтобы убедиться, какие именно препараты работают. После этого он перешел к практике. Ученым‑первопроходцам часто приходится воплощать в реальность всякие ужасы, чтобы окончательно разрушить застарелые мифы. Взболтав в чашке рвоту пациента, Маршалл вылил мутный бульон себе в рот, закрыл глаза и проглотил.

– У меня заурчало в животе, а через пять дней я стал просыпаться от плохого самочувствия. Меня начало рвать по утрам, – сказал он мне, как‑то странно хихикнув.

Маршалл опустил зонд себе в желудок и улицезрел красную, воспаленную и поврежденную слизистую желудка во всей красе – такую же, как у его пациентов. Воспаление было вызвано возбудителями, содержавшимися в рвоте больного. Маршалл принял антибиотики, которые должны были помочь. Могли помочь. Или нет. Если бы они оказались неэффективными, в будущем ему тоже, скорее всего, грозила операция.

Через несколько недель язва, которую он сам у себя вызвал, прошла.

Сегодня коллеги продолжают над ним смеяться, но не из‑за того, что он ошибся, а из‑за того, что оказался прав. Настолько прав, что в 2005 году Каролинский институт в Стокгольме присудил Нобелевскую премию по медицине Барри Маршаллу и Робину Уоррену «За работу по изучению влияния бактерии Helicobacter pylori на возникновение гастрита и язвы желудка и двенадцатиперстной кишки». Это был тот же тип бактерий, который обнаружили у кошек, собак и коров еще несколько десятилетий назад.

Завершая свою историю, Маршалл произнес:

– Очевидно, что, если вы мыслите слишком нестандартно, вас будут считать странным. На мой взгляд, единственная разница между гением, чудаком и сумасшедшим заключается в том, что у чудака, как правило, есть деньги.

Напоследок я спросил ученого об образце пещерной живописи, висевшем у него за спиной.

– О, это не картина, – последовал ответ, – а слизистая моего желудка, инфицированная Helicobacter pylori, которая вызвала у меня язву!

Открытие H. pylori совершило революцию в лечении язвенной болезни. Антибиотики в сочетании с современными антацидными препаратами теперь являются первой линией терапии. Сегодня пациентам редко удаляют пораженные участки желудка, хотя всего 20 лет назад это было обычным делом. Если туберкулез был самым распространенным заболеванием девятнадцатого века, то в двадцатом его место заняла инфекция, вызываемая H. pylori.

H. pylori вездесуща – ее можно назвать самой успешной бактерией в мире. H. pylori удалось обнаружить даже в мумифицированных останках южноафриканской женщины, прижавшей к себе двух маленьких детей. Находка датируется приблизительно 1000 годом нашей эры. Пять тысяч лет назад мужчину ранили стрелой и размозжили дубинкой череп в тирольских Альпах[16]. В содержимом желудка «Ледяного человека» (его тело вмерзло в ледник) тоже была выявлена H. pylori. Опираясь на данные о генетическом разнообразии H. pylori, исследователи смогли выяснить, что эта бактерия распространилась из Восточной Африки приблизительно 58 тысяч лет назад. Маршалл даже полагает, что именно H. pylori вызывала у Чарльза Дарвина многочисленные приступы рвоты, когда он находился на борту «Бигля», задолго до того как пристать к Галапагосским островам.

Парадоксальным образом успех данной бактерии может объясняться ее тайными преимуществами. Люди, колонизированные H. pylori, в два раза реже страдают астмой или аллергией. Бактерия производит фолиевую кислоту – важнейший витамин для наших предков, питавшихся во временя неолитической революции крайне однообразно.

Эти преимущества, должно быть, распространяются не только на людей. Еще за несколько десятилетий до получения Маршаллом Нобелевской премии было известно, что