Чемодановна - Анна Никольская

Собака просто сиял – как от счастья сияют люди. Он отчаянно крутил хвостом, улыбался во всю пасть, тряс ушами и даже повизгивал, как новорождённый поросёнок.

– Что вы сделали с моим псом? С этим кровожадным и беспощадным людоедом? – завопил Миша Баскервильев. – Что вы с ним сотворили, я вас спрашиваю?

– Чениго босоненного. Я стопро зурачил его винанедить дюлей, – невинно отозвался Илья Ильич с дерева. При ближайшем рассмотрении он оказался вовсе не несчастным, а совсем наоборот.

– Что он несёт? Каких дюлей?! – кричал старый Миша, напрочь забыв о радикулите.

– У бетя отчилно лучиполось, – улыбнулась Чемодановна, смахивая невидимую слезу. – Я так рада, что тебя никто не съел. Я просто счастлива.

– Унерда! С катой Басокой мне петерь нитко не трасшен! – С этими словами Илья Ильич слез с дерева и вскарабкался Собаке прямо на шею. Тот, казалось, ничуть не возражал. Наоборот, он был безумно рад! Новый хозяин оседлал его и теперь ласково чесал за ушами.

– Собаченька, а как же я? – чуть не плача, позвал Собаку Миша. – Ты не узнаёшь меня?

Собака отвернулся. В этот раз он прекрасно узнал Мишу Баскервильева. Даже с его седой бородой и розовой лысиной. На то и даны собакам носы, чтобы разбираться в людях. А Собака прекрасно в них разбирался – поэтому он притворился, что Мишу не узнаёт.

Не в силах больше сдерживаться, Миша Баскервильев разрыдался. Этот толстый дед сидел под деревом и ревел, как мальчишка. Он плакал от обиды и злости. И ещё от жалости к себе. Миша был теперь старый и никому не нужный – даже своему Собаке.

– Пойдёмте отсюда, – сказала Чемодановна. – Уже темнеет Родители меня за вас убьют.

– А как же он? – спросила Оля.

– Мы что, его бросим? – удивился Боря.

– А что с ним ещё делать? – пожала плечами Чемодановна. – Может, расцеловать? Или осыпать розами?

– Преврати его, пожалуйста, обратно в мальчика, – попросила Оля. – Он всё осознал. Он больше так не будет.

– Я осознал! Я не буду! – подтвердил Миша.

– Что-то я сильно сомневаюсь, – хмыкнула Чемодановна.

– Я никогда больше не буду обижать маленьких и старых! Я никого больше не буду заставлять кусаться! Клянусь своей бородой!

– Ну, положим, борода не твоя.

Они ещё долго так препирались, но Чемодановна в итоге всё-таки расколдовала Мишу Баскервильева. На неё Оля надавила – и она расколдовала. Правда, не сразу, а через два дня – чтобы впредь неповадно было.

А ещё через два дня Илья Ильич переехал жить на Собаку насовсем. К зиме Миша предложил ему перебраться в клетку от попугая, и тот сказал: «Мотсоприм…»

Глава 8

День Гулливера Крузо

– Сегодня необычный день! – таинственно сказала Чемодановна, закрывая чемодан.

Да, вот именно что «закрывая», а не открывая на этот раз.

– Какой?! – еле сдерживая любопытство, спросили Оля и Боря.

– Сегодня – день великого путешественника Гулливера Крузо!

– Ты хотела сказать: Робинзона Крузо? – поправила Чемодановну Оля.

– Или Лемюэля Гулливера, – предположил Боря. Он любил книжки про приключения и прекрасно знал, как обоих зовут.

– Я хотела сказать именно то, что сказала, – отрезала Чемодановна, переворачивая чемодан кверху дном.

– Ой, а что это за наклеечки? – удивилась Оля, разглядывая пёструю поверхность чемодана.

Раньше никаких наклеечек на нём не было, Оля могла бы в этом поклясться. Он был просто оранжевым. Ну, или коричневым, по мнению Бори, но тоже без ничего.

А теперь здесь были ярлыки – с надписями на разных языках, ярлыки разных цветов, форм и размеров. Круглые и треугольные, маленькие и большие, жёлтые, красные, синие… Старые и стёртые, абсолютно новенькие и блестящие, ярлыки с названиями стран, городов, кораблей, авиакомпаний, железных дорог и отелей. Ярлыки с изображением замков, башен, древних руин, флагов, памятников, редких зверей, политических карт мира, рек, морей, гор, айсбергов и джунглей.

– Я немного путешествовала по миру, – небрежно бросила Чемодановна.

– А ты что, была в Мачу-Пикчу? – изумился Боря. Он, можно сказать, всю жизнь мечтал побывать в Перу.

– И в Антарктиде? – восхитилась Оля. Она просто обожала пингвинов и айсберги.

– Была, ну и что? – сказала Чемодановна таким тоном, словно речь шла не о путешествии на край света, а о походе в продуктовый магазин. – Значит, так: живо переодевайтесь в немаркое.

– Мы что, опять пойдём в парк? – Близнецы моментально скисли.

– Вот ещё! – фыркнула Чемодановна.

– А куда тогда? – натягивая джинсовый комбинезон, появившийся, как водится, из воздуха, уточнила Оля.

– Много будешь знать…

– Скоро состаришься. – Оля ещё не забыла бедного Мишу Баскервильева.

– Плохо будешь спать! – отчеканила Чемодановна. – Ну, переоделись? Тогда за мной!

С этими словами бабушка (в одежде цвета хаки) подхватила чемодан и настежь открыла дверь. Помните, ту – стеклянную, которая висела между полом и потолком? Вот её. На Олю и Борю пыхнуло чем-то горячим, как будто в лицо им дунул дракон.

– Сейчас немного поболтает, так что вот вам. – Чемодановна протянула каждому коричневый бумажный пакет. Точно такой Боре давала одна добрая стюардесса, когда его тошнило в самолёте. – Готовы? – Не дожидаясь ответа, Чемодановна сделала решительный шаг в пустоту и тут же пропала.

Переглянувшись и на всякий случай мысленно попрощавшись с родителями, Оля и Боря проделали то же самое.

Они очутились в маленькой белой комнате. Чемодановна уже сидела в кресле, пристёгнутая ремнём безопасности, и обмахивалась веером. Здесь было душно, а кондиционеры не работали.

– Ну, что вы там копаетесь? – нетерпеливо спросила она. – День Гулливера Крузо, между прочим, не резиновый.

Близнецы поспешно уселись в кресла и тоже пристегнулись. В ту же секунду комната взревела и затряслась, как какой-нибудь трактор или космическая ракета. Боря судорожно вцепился в подлокотники и покрылся потом, а Оля от восторга стала похрюкивать. Она, в отличие от брата, просто обожала летать, особенно когда тебя трясло и швыряло в разные стороны. А трясло и швыряло тут куда сильней, чем на аттракционах.

– Э-ге-гей! – орала Оля, не в силах сдерживать нахлынувших эмоций. – О-го-гой!

– Замолчи, Оля, – попросил её Боря. – А то у меня от тебя уже уши закладывает.

– Это не от неё. Это от перегрузок и полёта в безвоздушном пространстве, – доложила Чемодановна.

– А мы уже в космосе? – изумилась Оля.

– А как ты хотела до Антарктиды за четыре минуты добраться? Только через космос! Решительно через космос!

– Подожди, а мы что – ЛЕТИМ В АНТАРКТИДУ?!

– Конечно нет. И хватит задавать глупые вопросы. Мы уже, между прочим, приземлились. – Чемодановна поправила помявшуюся причёску и отстегнулась.

Они стояли посреди пустыни. Вокруг было много песка и сплошные барханы – а больше ничего. Даже чемодан с ярлыками куда-то исчез. Чемодановна раздала всем чалмы от солнца и заправским лекторским тоном объявила:

– Каракумы – песчаная пустыня на юге Средней Азии. Здесь много ящериц, змей и черепах, а также водятся ослы и антилопы. Площадь Каракумов составляет бла-бла-бла тысяч километров… А давайте лучше на верблюдах покатаемся! – вдруг предложила она.

– О, давайте! – обрадовались близнецы.

Они вскарабкались на верблюдов (те как раз выплыли из-за ближайшего бархана) и уселись между горбов. Сидеть между горбов было очень удобно и даже уютно – как в домике. А когда верблюды поднялись с колен и медленно пошли по Каракумам, Оля и Боря чуть не заплакали от счастья. Они ещё ни разу ни на ком не катались! Боре было даже немного неловко сидеть на верблюде, он всё думал: а вот если бы верблюд сидел на нём, ему бы это вряд ли понравилось… Но кажется, верблюд не возражал. Он плавно шёл среди барханов и красиво шевелил длинными ресницами, пристроившись вслед за верблюдом Чемодановны. Олин верблюд был замыкающим.

Но скоро близнецам это надоело. Во-первых, в Каракумах было жарко, а газировку тут нигде не продавали. Во-вторых, в Каракумах абсолютно не на что было смотреть! Никаких тебе оазисов, миражей или стоянок бородатых бедуинов.

Первой не выдержала Оля.

– Я хочу домой! – заявила она.

– Размечталась, – отозвалась Чемодановна. – День Гулливера Крузо только начинается.

– Но я хочу пить! – Оля сделала страшную гримасу, по которой было яснее ясного, что она просто умирает от жажды.

– Верблюд может прожить без воды сорок пять дней, – сообщила Чемодановна.

– Я не верблюд.

– Я это вижу – очень жаль. Ладно, давайте закрывайте глаза, – вздохнула Чемодановна. – Закрыли? А теперь открывайте.

Когда Боря с Олей открыли глаза, они сначала ничего не увидели – только какое-то зелёное помутнение с пузырьками. А всё потому, что они вдруг оказались под водой. Когда близнецы вынырнули, то сразу увидели вдалеке горы.