Экспедиция Жизни и Смерти - Lee Sarko

– Слышите? – вскинулась Мартина. – Кажется, копыта стучат!

– Это наша Солнечная Леди! – Аксель взвился с пола, словно некроманты подложили ему мёртвого ежа. Или живого – что равноценно. – Вы как хотите, а я побежал встречать!

Мартина и Мару переглянулись. Для них, да и ни для кого, пожалуй, не было секретом, что их друг давно мечтает предложить Вилисане руку, сердце, посох и вообще всё, что у него было, есть или будет ценного. Но девушка вела себя с ним мягко-нейтрально, не подпуская ближе, чем просто для дружеской беседы. Она со всеми так себя вела, почему-то не желая сходиться с сокурсниками близко. И вроде не ставила себя выше других из-за своего происхождения – девушка была дочерью правителя Реалисса, центральной провинции, – беседовала со всеми на равных, не капризничала, не задирала нос. Но всё равно держалась отстранённо. И ещё порой юных друидов смущала её манера разъезжать на карете, окружать себя слугами или выряжаться в платья, стоившие больше, чем вся одежда троих друзей вместе взятая и помноженная на пять.

ГЛАВА 3. Ценность жизни

Как ни странно, но ещё кое в чём кроме общей неприязни ученики проявили редкостное единодушие. Они упоенно ворчали. Кто-то – себе под нос, кто-то – громко и невидимому слушателю, кто-то ворчал друг другу, не особенно слушая реплики соседа.

Друиды, оказывается, только сейчас узнали, что им нужно будет отправиться на далёкий запад, более того – по землям некромантов, то есть вдоль той стороны хребта, где располагалась Претория. Мару монотонно перечислял причины, по которым нет необходимости ехать по туманной дождливой серой стране, в которой тоже есть хорошие люди, но жить там невозможно. Мартина упоминала разные ужасы, с которыми она мириться не желала, например, солнце в лучшем случае лишь раз в десять дней, противные моросящие дожди, постоянно встречающиеся на тракте лысые и костлявые люди, а также кладбища, кладбища и кладбища. Аксель вообще постоянно дёргался, будто просыпаясь ото сна, и провозглашал очередной недостаток некромантских земель, половина из которых была им услышана ещё в Друидаре, а половина – выдумана только что. То, что он наблюдал сам, было слишком скучно, чтобы провозглашать. Подумайте сами: как звучит патетическое восклицание «А живые мертвецы, которые ухватят меня за ногу, стоит только отвернуться!». И как в сравнении с этим звучит надрывное «Здесь всё серое, это ужас какой—то!». Цветом никого не испугаешь, и парень упорствовал в сочинительстве.

Вилисана молчала – она ехала в карете, запряжённой четвёркой лошадей. Занавески на окнах были задёрнуты, и в беседе девушка участия не принимала. Но, несомненно, слышала всё, что говорил Аксель, ехавший бок о бок с каретой госпожи. Для неё он, собственно, и старался.

Друиды ехали первыми, за парой преподавателей. В конце и прилично отставая двигались юные некроманты. Правда, их ворчание было несколько иного рода. Как людям более спокойным и невозмутимым по своей природе, им давно надоело говорить одно и то же про своих напарников-соперников, да и запал уже прошёл, и они отвлеклись на более насущные проблемы. Китара не успела перед выездом заплести должным образом волосы, чем была очень недовольна, пытаясь сделать это в седле. Каждый раз после взгляда в зеркало она опять начинала ворчать и переделывать всё заново. Игнис просто обжёгся кофе, рука ныла, а попросить помощи у целителей он гнушался, оставалось только бухтеть. Дарк не столько ворчал, сколько бормотал некоторые ценные формулы себе под нос, потому что хотел кое-что испробовать, когда будет возможность. Мин же всю дорогу упорно втолковывала Анубису, который быстро шагал возле лошади, что он должен, просто обязан научиться говорить, иначе она создаст ему чувствитель боли и нажмёт посильнее. А поскольку Анубис не выказывал своего интереса, беседа могла продолжаться бесконечно.

– И почему я, чёрт меня возьми, не поговорила с этим парнем-суккубоделом? – который раз сокрушалась она. – Его химера говорила! Правильно, я не успела, мы выехали слишком поспешно. Да и впрочем… не то что бы эта его химера так хорошо говорила… пару слов, да и то, вероятно, вложенных… но она говорила!!! Говорила, Анубис, чурбан стоеросовый! Вот надо было тебя к ней определить, посмеялись бы, как ты даму очаровал своим великолепным молчанием!

Она помолчала, дуясь на слугу и краем одного уха слушая, как нежный голос Китары сокрушается «да что же в самом деле, каждый раз, не могу больше, лучше уж совсем без волос, право слово…», а краем другого – как Дарк твердит «морт… морт поганцев власяниц… или власяник?.. морт чёрный венец… на третий раз венец, а на четвёртый?..». Потом встрепенулась опять.

– Чёрт бы тебя побрал, Анубис! Я после тебя целый день спала, а потом голова гудела! И с отцом чуть не поругалась. И после этого…

– А что – могу и побрать, – заискивающе сообщил довольно тонкий, но скорее всё же мужской голосок откуда-то снизу. Мин повернула голову и увидела, как возле копыт её лошади нелепо, но проворно скачет существо, похожее на худого сгорбленного ребёнка в мохнатой шкуре и с клыкастым полузвериным рыльцем. Чёрт был полупрозрачным, через него просвечивала дорога.

– Голодный? – спросила девушка, и чёрт быстро-быстро закивал, подобострастно скалясь. Она понимающе кивнула. Черти были условно безопасными порождениями тёмной энергии, одним из видов мерцающих призраков, то есть они могли иногда становиться видимыми для людей. Они не нападали, поскольку прикоснуться могли только к тому, что было велено побрать. А эти мелкие твари любили брать. Стоило кому-то случайно произнести «побери чёрт» – если хоть один из них оказывался рядом, тотчас это брал. Разумеется, человека он взять не мог, только сравнительно небольшие предметы, размер которых зависел от размера самого воришки. Анубиса чёрт бы тоже не взял, но Мин слишком часто поминала его, чтобы хвостатый не услышал. А с некромантами порой можно было договориться.

– Большая коллекция? – уточнила Мин, зная, что черти хранят «побранные» вещи в своих специальных тайничках и постоянно хвастаются ими друг перед другом. Собственно, для существования чёрта эти вещи и нужны, а точнее, размер их запаса.

– Да та-ак, сре-едненько… – завёл чёрт обычную песню. – Шкатулка узорная, давны-ым давно появилась… ох и люблю-ю я эту шкатулку, да залежалась она, о-ой, залежа…

– Хорошо, хорошо. Знаешь, Анубис, а чёрт бы побрал этот проклятый камень на дороге, на который только что наступил мой конь!

Очень довольный чёрт рванулся под копыта коню и тут же ухватил камень.

– Постой! – Мин перевесилась через лошадиный бок. – Не убегай! Тут ещё добыча будет.

– Добыча? – чёрт облизнулся раздвоенным язычком. Камня уже нигде не было – он отправился в специальную шкатулку.

– Мгм, – девушка демонстративно отвернулась и, глядя куда-то на верхушки редких деревьев, произнесла. – Что-то у Акселя постоянно развязываются шнурки, всё перевязывает и перевязывает, надоело. Плохие, видно, шнурки, чёрт бы их побрал!

Чёрт исчез. Довольная Мин пошевелила плечами, сдерживая злорадный смех. Интересно, что в Солнечном крае говорят о чертях? Знают ли, что нужно осторожно упоминать их? Впрочем, неважно: факт тот, что друиды чертей не видят, а черти друидов не боятся.

****

До непосредственно Логова оставалось не более чем полдня пути. Ночевать отряд собирался уже на территории Солнечного края, и это заметно приободрило друидов. Они больше не сетовали на сырость, тусклые цвета и бесцветное небо – облака истончились, и уже можно было точно определить, где находится солнце. А в некоторых местах глазастый Аксель нашёл проблески голубого неба, что подвигло его на песню.

Стоит сказать, что из-за шнурков парень негодовал всего две минуты. Когда товарищи разобрались, в чём проблема, на выручку пришла Вилисана. Она одолжила Акселю два золотистых шнурка, возможно, завязки с одного из платьев. Дрожащими пальцами юный друид обмотал их вокруг расхлябанных сапог и, должно быть, возблагословил чертёнка за шалость. Может быть даже, знай он, кто напустил чёрта, то расцеловал бы Мин.

Пел Аксель вовсе не плохо, голос у него оказался сильный и довольно низкий – совершенно не похожий на его привычную речь. Мартина и Мару охотно слушали и девушка порой даже подпевала. На одном из коротких отрезков пути, проходивших через лес, ей на плечи, на руку и на круп кобыле сели маленькие птички и добавили песне колориту. Некроманты с интересом следили за проявлением первой на их глазах друидской магии.

– Как думаешь, а насекомых они могут подчинять? – наклонившись к Дарку, спросила Китара. Вопрос интересовал её не зря – колдуны любили работать с останками насекомых, особенно тяготели к паукам. Те создавали прекрасные ткани, могли выполнять множество дел, были быстры и ловки, а на крупных паукообразных химерах можно было ездить. Разве что они не летали.