Точка покоя - Валерий Афанасьев

Человек в белом плаще несколько раз о чем-то спрашивал Анатолия, но тот только пожимал плечами. Поездка длилась целый день с краткой остановкой на обед.

Лишь поздно вечером они достигли того места, к которому направлялись. Сначала Толик принял его за деревню, но чуть позже понял, что ошибся. В отличие от тех деревень, которые они миновали, дома здесь были каменными. Стены из булыжника, скрепленного известковым раствором, выглядели основательно. Но даже не это отличало селение от других, им увиденных. Дома были слишком просторными для того, чтобы принадлежать одной, пусть и большой семье. Не видно было и обычных для каждого деревенского дома хозяйственных построек. Вместо них — один большой хозяйственный двор. Туда-то и направились путники. Как оказалось, чтобы разместить своих коней.

Толик терялся в догадках. Что это за странное поселение? Община? Нет, не похоже. Ни стариков, ни женщин, ни детей. Скорее, больше напоминает какое-то учебное заведение. Но почему здесь, вдали от города? По разумению Толика расположить учебное заведение в городе было бы куда удобнее, но, видимо, у людей, построивших здесь дома, были свои причины.

Предоставив коней заботам молодого парня, белый и его спутники направились к одному из домов. В дом человек в белом плаще вошел один. Правда, вернулся он быстро и уже в сопровождении мужчины лет пятидесяти, чуть лысоватого, собранного и подвижного. Его внимательный, чуть с хитринкой взгляд скользнул по Анатолию, но Толик мог поспорить, что незнакомец успел рассмотреть его с ног до головы.

Солдаты рассыпались в приветствиях, почтительно кланяясь мужчине, на что тот в свою очередь ответил сдержанным поклоном и сказал несколько слов. Лысоватый сделал приглашающий жест рукой, и солдаты поспешили пройти в помещение, тщательно вытирая перед входом ноги о плетеный коврик. Человек в белом плаще жестом предложил Толику следовать за солдатами.

Они попали в столовую. Длинный деревянный стол, длинные деревянные лавки. Солдаты стали весело переговариваться и рассаживаться вокруг стола, Толику тоже предложили сесть, указав на одно из мест. Через несколько минут подали ужин. Человек в белом плаще куда-то исчез, но раз посадили к столу, стоит ли терять время даром. Белый без ужина точно не останется, а ему, Толику, второй раз поесть могут и не предложить. Один раз предложили, и то хорошо. Судьба и так чересчур заботлива, он не пойдет спать голодным.

О'Брилин не терял времени даром. Час был уже поздним, а утром ему предстояло ехать дальше. А сейчас следовало решить несколько вопросов. Или хотя бы один. Тот, ради которого он сюда приехал.

— Рад вашему приезду, преподобный. — Его собеседник приветливо улыбнулся. Они были старыми приятелями, и хозяин был действительно рад приезду гостя.

— И я рад видеть вас, наставник Трай.

— Это обнадеживает. Может, останетесь на недельку? Для вас место в моей обители всегда найдется.

— Увы, не могу. Дела не ждут. У меня на контроле несколько дел, которые ведут префектуры, к тому же надо навестить двух владетелей, чьи земли расположены на востоке округа. Их спор из-за пограничной речки грозит разрастись. Необходимо принять меры.

— Буянят чада неразумные?

— Не без того, почтенный наставник. Горячая кровь кипит, требует действий, но слишком уж они разошлись, пора вразумить. Вам ли не знать, наставник Трай, как легко всколыхнуть ментальную волну. Если пойдет резонанс, погасить его будет гораздо сложнее.

— Именно так. Всевершитель вам в помощь, преподобный. А мы вспомним вас добрым словом.

— Спасибо, наставник. Так я могу на вас надеяться в том деле, по поводу которого приехал?

— Чудны дела Всевершителя! — Трай удивленно покачал головой. — Если бы рассказал кто другой, ни за что бы не поверил. Человек как человек, разве что одет чудно.

— Да уж, хвоста у него не выросло, — улыбнулся О'Брилин.

— Это удивило меня меньше всего. Сколько за последнее время было незаконных проникновений? Несколько десятков? И все объекты пришлось уничтожить. Кого-то сразу, кого-то чуть позже. Слишком велика была угроза, которую они несли.

— Все так, — согласился О'Брилин. — Парень поразительно устойчив, уже через час после переноса он пришел в норму. Правда, потом его потревожил дикий пес, но он и того сумел усмирить.

— Это невероятно. — Трай покачал головой.

— И все же это так. Его вели опытные сэнсы, сомневаться в их словах у меня нет причины.

— История прелюбопытная. Я возьмусь за это дело, — согласился наставник Трай.

— Вот и отлично. Оставляю этого человека в ваших надежных руках с полным спокойствием. Кто как не вы, наставник, сможет разобраться с тем, что с ним дальше делать.

— Но я ничего не обещаю, — добавил хозяин обители.

— Я полностью положусь на ваше решение, почтенный Трай, каким бы оно ни было.

Наставник покачал головой. Он сам пока не предполагал, каким может быть это решение.

4

Прошел месяц с той поры, как Толик оказался в обители наставника Трая. На следующий день после приезда его разбудил один из учеников и пригласил в столовую за общий стол. Солдат не было, не было и человека в белом плаще. Как Анатолий узнал позднее, хранитель О'Брилин с десятком полевой стражи уехал с утра пораньше. Пока же Толик с любопытством рассматривал новое окружение. Десятка два молодых парней лет пятнадцати — семнадцати сидели за столом и оживленно крутили головами, толкали друг друга локтями и обменивались репликами. Двое таких же ребят расставляли на стол деревянные тарелки, пахнущие чем-то незнакомым и аппетитным.

Тарелок было больше, чем сидящих за столом. Причина этого несоответствия выяснилась довольно скоро — в помещение начали заходить люди постарше. Ученики сразу притихли, шутки и толчки закончились.

Толик пробежался взглядом по лицам: нет, страха нет. Скорее, уважение, оно-то и заставило молодежь замолчать. Старших было четверо. Один из них был уже знаком Анатолию — это он встречал их вчера вечером. Лысоватый с уверенным видом расположился во главе стола. Справа от него заняли место два человека лет тридцати пяти — сорока. Один сухощавый, высокий, с бледным, почти болезненным, цветом лица. Другой — полненький крепыш, так и пышущий силой и здоровьем. Слева расположился человек примерно одних с лысоватым лет. Взгляд его был не злым, но пронзительным. Именно на этого человека ученики иногда с опасением косились.

Как позже узнал Анатолий, сидящие справа в прошлом были префекторами. Впрочем, и в настоящем тоже — звание считалось как бы законсервированным, сданным на хранение вместе с форменным плащом. Сейчас они передавали опыт молодежи и считались учителями. Звали их учитель Крин и учитель Тук. Тук — тот, что пополнее. Личность сидящего слева была еще более примечательной, потому как был он сэнссаем — наставником сэнсов.

Наставники сэнсов — это совсем отдельная история. Они стоят чуть особняком, потому как не всегда и не всем понятны. В простых людях они вызывают некоторую робость, но вовсе не потому, что сэнссаи к этому стремятся. Просто обычным людям о них мало что известно, а непознанное порой может пугать. Что удивительно, сами сэнсы воспринимаются простыми людьми как нечто вполне себе обычное и не вызывают никакой настороженности. Среди темных крестьян бытуют байки о том, что способностями сэнса можно наделить и наделяют ими людей именно сэнссаи — наставники сэнсов. Люди образованные над этими верованиями посмеиваются. Любому префектору известно: сэнссаи — это всего лишь опытные сэнсы, а даром нельзя наделить, можно лишь научить им пользоваться.

Как правило, сэнссаи не селились отдельно, а проживали при обителях. Обучение будущего сэнса должно быть разносторонним. Сэнссай поможет ученику научиться пользоваться даром, наставник — обрести требуемое для работы равновесие.

Разумеется, ученики знали, кто такие сэнссаи, и не придавали им мистического значения. Но человек, который видит тебя насквозь, невольно вызывает некоторое опасение. Впрочем, двое из учеников кроме общих занятий посещали и уроки сэнссая. Им предстояло стать сэнсами, если удастся развить свой дар до нужного уровня.

Внешне они ничем не выделялись среди своих сверстников: так же, как и все, участвовали в общих работах и в ученических проделках. Отношение к ним других учеников было ровным, порой даже чуть снисходительным, потому как попасть в ученики, не обладая даром, было куда как сложнее. Да и дело в будущем им предстояло делать одно, пусть и каждому по-своему. Порой способности будущих сэнсов использовались и в мелких шалостях.

На проделки учеников наставник смотрел сквозь пальцы, но до строго определенного предела. Превысившего предел ждало суровое наказание, а шутка, повлекшая за собой чью-то длительную обиду, вообще могла стать поводом для отчисления. Будущим стражам покоя не пристало вносить возмущение в ментал. Спрашивается, не проще ли было запретить проделки вообще? Ответ однозначный — проще. Но проще — не всегда правильнее. Ученики думали, что они шалят, но на самом деле им лишь позволяли шалить. А невинные проделки были включены в процесс обучения. Сумеешь вовремя остановиться, одернуть себя, не переступить грань между шуткой и жестокостью — значит, сдал экзамен. Нет — значит, тебе нечего здесь делать. Определить эту грань и никогда ее не переступать — одно из важных условий в их будущей работе.