Практическая психология. Конт - Ирина Успенская

Только вот есть ли он, этот ад? Виктория нахмурилась. Она прекрасно помнила свою прежнюю жизнь, но что случилось после смерти – исчезло из ее памяти. Осталось лишь несколько слов на желтом листе бумаги: «Лучше жить, чем просто сдохнуть. Дышать, совершать безумные поступки, не боясь умереть, потому что теперь я точно знаю, что смерть – это еще не конец. Но как же там скучно!» Когда она это написала, она тоже не помнила, но не доверять себе повода у нее не было.

Да уж, посмертие – врагу не пожелаешь. Тело самоуверенного, жестокого, эгоистичного, себялюбивого отморозка. Один плюс – имидж создавать не надо. Зато все остальное – минусы.

Рэй и Нанни все же рассказали новому конту правду. И теперь Виктория мучительно соображала, что ей с этой правдой делать. Она вскочила на ноги и заковыляла по комнате, разгоняя мышей, шуршащих в соломе. Так думать было легче.

Страна Галендас, куда ее занесло после смерти, состояла из разрозненных самостоятельных территорий с постоянно меняющимися очертаниями. Границы между владениями были весьма зыбки, особенно в горах и лесах. Земли, как и рабов, можно было продавать, дарить, менять, отбирать и завоевывать. Верховным сюзереном для всех являлся король. В стране существовали единые системы меры, длины и расчетов. Золотые монеты печатал только королевский монетный двор, серебро и медь – монастыри Храма. На большей территории мира поклонялись двум богам – светлому Ирию и темному Вадию. И только горцы и островитяне придерживались древней религии и веровали в духов предков, да друиды общались с духами природы.

Судя по рассказам Рэя, конт Валлид старший был женат на красивой женщине. Очень красивой. Странно распорядилась судьба. У конта не имелось детей, и король был молодым бездетным вдовцом, для которого подыскивали очередную подходящую невесту среди соседских принцесс. В то время земли конта находились в нескольких часах езды от столицы. Балы, охоты, пиры… Король слыл бабником и, естественно, не смог пройти мимо красавицы-контессы. Их роман длился почти год, после чего женщина поняла, что беременна. Когда она была в начале срока, король погиб – банально утонул в реке на радость врагам.

От гражданской войны страну спас Наместник Храма. Его Искореняющие за одну ночь арестовали всех смутьянов, избавились от недовольных, а на трон посадили регента – дальнего родственника короля, трехлетнего мальчишку, страдающего скудоумием. Несколько лет назад был заключен договор с соседним государством о браке регента с младшей принцессой. Теперь ждали, когда невесте исполнится шестнадцать лет, потому что по законам ее страны девочка становилась совершеннолетней именно в шестнадцать, а не в четырнадцать, как в Галендасе.

Фактически с тех пор страной правил Наместник.

В один из тех давних дней конта Валлида вызвали во дворец. Что там произошло – никто не знает, но в течение суток конт собрал верных ему людей, рабов, погрузил на телеги скарб, в карету – беременную бастардом короля жену, и длинный обоз направился в сторону моря. Новые земли конта Валлида были больше предыдущих владений, и многие восприняли это как милость регента. Но конт всегда говорил верному Рэю, что это ссылка. Фронтир никогда не был местом, куда отправлялись добровольно.

В положенный срок контесса родила здорового крепкого мальчика, обладающего отличительной чертой королевского рода – редкими для этого континента черными как смоль волосами и темно-серыми, почти черными глазами. Те, которые видели короля, сразу замечали несомненное сходство. Но конт Валлид позаботился, чтобы таких осталось как можно меньше. Двое. Верная нянька виконта Рэй Молчун и кормилица Нанни, ставшая впоследствии любовницей конта. Мать Алана умерла при загадочных обстоятельствах, когда ему было полгода. Говорили, что она отравилась, но Нанни в это не верила. Слишком контесса любила жизнь. Теперь, после смерти старого конта, о тайне рождения Алана знали трое – он, вернее Виктория, пребывающая в его теле, Рэй и Нанни.

– Черт! Я имею все права на королевский трон. А оно мне надо?

Виктория задумалась. Власть – огромная ответственность и огромное испытание. И свобода, которую она дает, – лишь иллюзия. А поэтому забудем. До поры до времени. Потому что что-то подсказывало, что забыть об этом полностью ей не позволят. Нет, надо же… бастард последнего короля. Никак боги решили пошутить. Виктория остановилась напротив белеющей во мраке комнаты вышивки.

– Интересно, кто из вас пишет литорею моей жизни? Это ведь твоя работа? – Она ткнула пальцем в изображение Вадия.

Бог промолчал. Лишь замерцал в неровном свете бисер на рукояти его меча.

Сегодня она впервые покинет комнату. Страшновато. Женщина непроизвольно оттягивала этот момент до последнего. Эта комната стала своего рода убежищем, берлогой, куда Виктория спряталась от новой жизни. Спряталась, как испуганный кролик в норку. Но вечно прятаться нельзя. Нужно жить. Больше оттягивать выход в мир невозможно. И так по замку пошли слухи об одержимости молодого хозяина. Придется держать ухо востро и следить за собой, чтобы не выдать своей некомпетентности.

Конт, обхватив себя за плечи, сел на кровать, невидяще уставился в окно. Там, за окном, лежал новый мир. Как он встретит чуждую ему душу? Примет ли?

– Обоз! Вижу обоз! Всадники и телеги! – раздался приглушенный толстыми стенами крик.

Наступила тишина, чтобы спустя мгновение наполниться множеством звуков. Низкий завывающий лай-плач тау, ржание лошадей, крики и топот подкованных сапог по коридору за стеной. Виктория вскочила на ноги и остановилась в нерешительности. Сердце громко стучало о ребра, руки тряслись, во рту пересохло, а воздух вдруг стал вязким. Она бросилась к двери, но протянутая рука застыла над массивной кованой ручкой. Что делать? А если это нападение? Что она сможет? Она ведь никогда… А может быть, лучше переждать?

Отставить! Это твой замок! Это твои земли и твои люди! Ты никогда не была трусом! Что ты теряешь? Всего лишь жизнь, а умирать теперь не страшно, потому что ты знаешь: после смерти тоже есть бытие. Так что тебя пугает, Вавилова? Скажи себе честно. Ты боишься не справиться, боишься недоверия и ненависти людей, одиночества. Боишься поддаться мужскому телу и потерять свою сущность, забыть, кем ты была раньше, раствориться в конте Алане Валлиде, стать таким, каким был он. Какие нелепые страхи! Пошли их подальше и живи! Ты никогда не узнаешь, на что способна, пока не попробуешь жить. В конце концов, смерть – это тоже своего рода приключение.

Конт оскалился, в дверь забарабанили, и она распахнулась, впуская внутрь Берта, нагруженного кучей одежды, и рыжую девушку с тазиком и кувшином. Виктория вспомнила, что на ней надет только черный шелковый халат на голое тело, и обрадовалась догадливости Берта.

– Доброе утро, кир Алан, – поклонился слуга. – Я помогу вам одеться. Там у ворот купеческий обоз. Идут от Большого Пальца. Товар привезли на обмен и продажу. Рэй ждет вас.

Ну вот. Началось.

– Сколько человек? Какой товар? – отрывисто спросил Алан, ополаскиваясь над тазом холодной водой, которую лила на ладони рыжая служанка.

– Кир Алан, не гневайтесь! Я сразу к вам поспешил. – Берт бухнулся на колени и склонил голову.

Да что это такое? Виктория как раз набрала в рот густую горьковатую настойку, которая заменяла здесь зубную пасту. Она отлично отбеливала зубы, снимала налет и уничтожала запах изо рта. Но держать ее во рту нужно было долго, поэтому, пока она тщательно полоскала рот, считая до шестидесяти, слуга так и стоял на коленях, склонив голову.

– Берт! – зарычала она раскатистым голосом конта, сплевывая в таз. – Еще раз рухнешь на колени, когда я тут стою перед тобой почти голый и мерзну, будешь… – Виктория задумалась, она не знала, как звучит на местном языке слово «отжиматься», – …будешь упираться руками в пол, пока не рухнешь! А ты брысь отсюда, – повернулась к испуганно всхлипнувшей девушке.

Рыжая служанка пискнула и, подхватив тазик, выбежала из комнаты. Ну и что такого она опять сказала? Виктория подняла глаза к потолку, а затем грозно посмотрела на слугу.

Берт внял и начал споро натягивать на мужчину местную одежду. Рубаха и узкие нижние штаны из тонкого беленого сукна, чулки, которые крепились к штанам завязками, шерстяная приталенная рубашка на шнуровке, черные брюки со штрипками, сверху кожаный доспех, состоящий из панциря и юбки, высокие сапоги.

Картину довершала перевязь с мечом.

– Ну и зачем мне меч? Опираться на него вместо трости? – пробурчал конт по-русски. – Хватит кинжала. Да и доспех лишний, от стрелы не убережет, только вес на ребра. Снимай!

Берт попытался возражать, но конт был непреклонен. Так и пошел на улицу в черной куртке из плотной ткани, напоминающей брезент, с одним кинжалом на поясе.