Ключи от рая - Линси Сэндс

Наступила гробовая тишина. Мужчины растерянно переглядывались. Лицо Шинейд выражало полнейшее замешательство. Первым пришел в себя Ангус и прямо взглянул на сына:

— Нам нужно посмотреть… есть ли на ней… гм… кровь. Давай эту чертову простыню!

— Ладно-ладно. Не суетись. Шинейд, отвернись. — Когда сестра повиновалась, Дункан завернул Элайну в одеяло и, подхватив на руки, поднял с кровати.

Все четверо гостей уставились на окровавленную простыню. Лорд Рольф — с облегчением, лорд Ангус — с удовлетворением, леди Шинейд — с изумлением, епископ — с одобрительной улыбкой. Повернувшись к двери, лорд Рольф махнул рукой, приглашая войти еще кого-то, и в комнате появилась Эбба. Сдернув с кровати простыню, она выбежала, даже не удостоив взглядом нагого Дункана.

— Хорошо, — кивнул лэрд Данбар и направился к двери, увлекая за собой Шинейд. — Мы собираемся позавтракать. Присоединитесь к нам? — Когда Дункан, многозначительно ухмыльнувшись, покачал головой, его отец покраснел еще сильнее. — Ну что ж… мы, пожалуй, пойдем. Верно, джентльмены? — Только тут Ангус с удивлением заметил, что лорд Рольф и епископ уже вышли. — Спокойной ночи… то есть я хотел сказать… — Не договорив, лэрд Данбар с облегчением вздохнул: наконец-то он добрался до двери, вытолкнул Шинейд из комнаты, вышел вслед за ней и захлопнул за собой дверь.

Элайна почувствовала, что руки, державшие ее, задрожали. Она взглянула на Дункана: тот беззвучно хохотал. Недоумевая, что его так развеселило, Элайна заболтала ногами.

— Отпусти меня!

Дункан поставил ее на пол. Придерживая руками одеяло, Элайна повернулась к нему и гневно воскликнула:

— Зачем ты испортил постельное белье, сшитое мамой? — Последовал новый взрыв смеха, и Элайна раздраженно притопнула ногой. — Это вовсе не смешно, милорд. Мы с мамой провели много часов, вышивая простыни. Они мне очень дороги. Говори, зачем ты их испортил?!

Дункан наконец успокоился и даже изобразил раскаяние. Вздохнув, он покачал головой:

— Прости, но я смеялся вовсе не над тобой. Просто я еще не видел своего отца таким смущенным. Ну и вид был у него! — Он хмыкнул, однако Элайна даже не улыбнулась.

Похоже, она никак не могла понять, что так рассмешило Дункана. Склонив голову набок, он с любопытством взглянул на нее. — Неужели твоя мать не рассказывала тебе о замужней жизни?

— Конечно, рассказывала! — Элайна гневно взглянула на мужа. Да как он смеет так думать!

— Не горячись, я вовсе не хотел обидеть тебя этим вопросом. Ты очень удивилась, увидев кровь, но ничего стыдного в этом нет, — заметил он, видя, что Элайна напряглась. — Сестренка моя тоже немного смутилась. Верно?

— Да.

— Это потому, что мы с отцом никогда не рассказывали ей о замужней жизни. Зачем, если нареченный Шинейд не собирается на ней жениться?

Дункан молча взглянул на Элайну. Если мать и посвящала ее в тайны замужней жизни, то не во все. Что ж, придется это делать самому.

Переминаясь с ноги на ногу, Дункан пояснил:

— Кровь идет, когда девушка теряет невинность, когда мужчина первый раз проникает в нее.

У Элайны округлились глаза. Она впервые слышала о таком. Мама ничего ей об этом не говорила. А Дункан между тем продолжал:

— Мой отец и другие пришли, желая убедиться, что ты до меня еще не знала мужчину.

Элайна молчала, слишком занятая своими мыслями. Для нее кровь означала рану, а рана — это боль. Мама говорила, что в первый раз девушка испытывает неприятное ощущение, однако ни про боль, ни про кровь не упомянула. Вспомнив о простыне, Элайна спросила:

— А зачем им понадобилась простыня? Куда они ее понесли?

Дункан поморщился, зная, что ответ на этот вопрос Элайне не понравится.

— Чтобы повесить ее на перила на самом верху лестницы. Все должны видеть, что до меня ты ни с кем не спала.

Это объяснение Элайне и в самом деле не понравилось, но она ничего не сказала, лишь вздохнула и направилась к одному из сундуков. Наклонившись, Элайна начала искать сорочку, как вдруг сильные руки обхватили ее сзади. Она хотела высказать мужу все, что о нем думает, но не успела: Дункан поднял ее, опустил на кровать и улегся сверху.

Он прижался к губам жены, а руки его начали шарить по ее телу.

Как только Дункан оторвался от ее губ, Элайна изо всех сил оттолкнула его, но он был незыблем как скала. Схватив одеяло, Дункан попытался сдернуть его с жены. Элайна вцепилась в него, однако удержать не смогла: оно выскользнуло из ее пальцев, обнажив грудь.

В ту же секунду Дункан прекратил бороться с Элайной, и она с облегчением вздохнула, однако в следующий момент зарделась от смущения. Глаза Дункана зажглись, как у ребенка при виде рождественских подарков, и с восхищенным воплем он обхватил грудь жены. Наслаждаясь ее тяжестью и упругостью, Дункан прильнул к ней губами.

Потрясенная Элайна даже не сопротивлялась. По телу ее разлилось блаженное тепло, такое же, какое она ощутила в своем эротическом сне. Внезапно в нос ей ударил запах пота, и она снова попыталась оттолкнуть мужа.

Дункан, опьяненный нежным ароматом жены, не обратил на ее сопротивление ни малейшего внимания. Должно быть, его соблазнительная женушка боится того, что сейчас должно произойти. Значит, нужно действовать быстрее. Вот только если она и дальше будет так извиваться, трудновато ему будет заниматься любовью нежно и не спеша. В этот момент Элайна снова заерзала и выгнулась, а Дункан почувствовал, что уперся внизу во что-то твердое.

Что за черт! Нахмурившись, он опять попытался войти в нее, но у него ничего не получилось. Выпустив Элайну из объятий, Дункан в недоумении отпрянул. Друзья рассказывали ему о странных мужчинах, наряжавшихся в женскую одежду, и сейчас он вспомнил об этом.

— Что у тебя там? — с удивлением спросил он жену. Поглощенная борьбой, Элайна не сразу осознала, что бороться ей, собственно, незачем. И тут она заметила выражение ужаса на лице мужа.

— Что с тобой? — поинтересовалась Элайна. Дункан потянулся к одеялу, прикрывающему ее бедра, но остановился. Его озадаченный взгляд упал на грудь Элайны. Грудь как грудь. Вроде бы все в порядке. Он коснулся рукой промежности жены и вновь ощутил что-то твердое. Отшатнувшись от него, Элайна соскочила с кровати. Дункан тоже поднялся.

— Кто ты, черт побери? — спросил он, наблюдая за судорожными попытками Элайны, прикрыть наготу.

Неистовое желание, только что светившееся в его глазах, сменилось отчаянием, кровь отхлынула от лица, он мертвенно побледнел. Ничего подобного Элайна не ожидала.

— А ты как думаешь?

— Не знаю, что и думать. Лицо и грудь у тебя вроде как у женщины, а вот там… — взгляд Дункана скользнул ниже талии Элайны, и лицо его страдальчески исказилось, — там у тебя что-то твердое. У женщин так не бывает.