Тройка без тройки - Вс. Другов

— Все ходили, что тут не понять, — говорит, насупившись, Коля.

— Вот видишь, Таня, все ходили за книгой. Даже чужие совсем мальчики.

— Ее сейчас нигде не найдешь. Нигде. Как же мне стыдно будет идти теперь к Людмиле Александровне!

Наташа глотает комок, застрявший где-то в горле, и кричит:

— И все из-за вашего футбола! Всегда из-за него одни неприятности бывают!

— Дался тебе футбол! — вскипает Вася. — Футбол тоже не такое уж счастье. Куча у нас неприятностей с ним. Спроси Колю, приятно ему было вчера показывать бабушке ботинок с оторванной подметкой? Или когда летят стекла из окна после твоего удара? Ты думаешь — райская это музыка, когда звенят стекла? Но это все сейчас не имеет значения.

Вася быстро встает. Петя инстинктивно хватается за доску, на противоположном конце которой он сидит, и одновременно упирается ногами в землю. Но это сейчас никого не смешит.

— Я пойду вместо тебя, Таня, к твоей библиотекарше. Все ей сам расскажу, — с предельной торжественностью заявляет Вася. — Это я сам все наделал с твоей книгой, я сам и буду расхлебывать эту кашу.

— Нет, расхлебывать кашу будем вдвоем. Я еще больше во всем виноват! — говорит Петя и тоже вскакивает с доски. Доска с грохотом падает на землю.

— Когда же это было, чтобы я отставал от вас? — басит Коля и тут же переходит на то место, где уже стоят его товарищи.

— За это вам большое спасибо, мальчики, — благодарит Таня. — Но я одна пойду к Людмиле Александровне. И сама за все отвечу.

Наташа обижается:

— По крайней мере, ты могла бы сказать: «Вдвоем за все ответим!» Мальчиков можно оставить в покое, без них обойдемся, но я тебя не брошу.

— И мы ее не бросим в беде! — все в том же приподнятом тоне заявляет Вася. — На любую пытку пойдем вместе.

— Даже в Каноссу, — поддерживает товарища Петя.

— Положим головы на плаху! — восклицает в тон друзьям Коля.

— Ну, раз пошли исторические примеры, — говорит спокойно Володя, — так и мы с Виктором присоединяемся к вам: взойдем со всеми на эшафот. И Маришку возьмем с собой.

Маришка, успевшая задремать, пока происходили все эти разговоры, услыхав, что о ней говорят, вскакивает и начинает лаять, сама не зная, на кого и за что.

«Закрыть футбол!»

В красном уголке домоуправления прохладно, пахнет недавно выбеленными стенами. И от цементного пола, который Тихон Максимович поливает несколько раз в день, тоже тянет свежестью. Зайдешь сюда и не хочется уходить: в квартирах — душно, во дворе — жарко, даже в тени нет опасения от духоты…

У шкафа с книгами стоит Людмила Александровна и беседует с читателями.

— Людмила Александровна, здравствуйте! — Антон Яковлевич пожимает руку старой библиотекарше. — Выручайте, Людмила Александровна!

— Выручу, Антон Яковлевич, обязательно выручу! — отвечает Людмила Александровна и тут же берет из стопки лежащих на столе книг новенькую брошюру в синем переплете.

— Сегодня достала, специально для вас. Ходила к вам в цех, думала зайдете все-таки, хоть и в отпуску. Нет, говорят, не приходил. Решила тогда принести сюда.

Антон Яковлевич перелистывает брошюру.

— Здесь все есть, все, что вам нужно, — заверяет его библиотекарша. — Ну, что, выручила?

— Очень, Людмила Александровна! Для меня сейчас эта книга — самый дорогой подарок. Все нужные чертежи и расчеты…

Портрет Антона Яковлевича висит в клубе кондитерской фабрики на стенде, среди портретов других изобретателей и рационализаторов. О трех его изобретениях даже писали в газетах. А сейчас подходит к концу работа над новым, четвертым…

Антон Яковлевич еще раз крепко пожимает руку библиотекарше.

— Очень выручили вы меня, Людмила Александровна. Так выручили…

И, отойдя в сторону, он садится, кладет книгу на колени, разворачивает вкладыш с чертежом и склоняется над ним.

В углу за отдельным столиком сидит и подсчитывает на счетах управляющий домами Иван Кузьмич. Он толст и грузен, но, несмотря на это, очень подвижен. Ребята гордятся своим управдомом — без него ничего не обходится. Если ремонтируется крыша, он обязательно поднимается на крышу, чтобы проверить, так ли все делается, как надо. Осенью истопники ремонтируют котлы — он заглянет и под котел и все радиаторы осмотрит. А однажды лопнула водопроводная труба — он даже прыгнул в траншею, осмотрел трубы и потом сам, без посторонней помощи, оттуда выбрался.

— А мне ничего не припасли, Людмила Александровна? — спрашивает он, глядя на библиотекаршу, и, чтобы не сбиться со счета, держит короткий и толстый указательный палец на бумажке.

— Как же, есть для вас пятая книжка журнала. Окончание романа, который вам понравился.

Иван Кузьмич отодвигает от себя счеты, с трудом приподнимается со стула, но, став на ноги, с удивительной легкостью, быстрыми мелкими шажками спешит к столу, где Людмила Александровна меняет книги.

Открывается дверь. В помещение красного уголка входит Анастасия Ивановна. За руку она ведет худенькую смуглую девочку с двумя короткими выгоревшими на солнце беленькими косичками.

— Садитесь, Анастасия Ивановна, вот здесь, — говорит Антон Яковлевич, отодвигаясь на самый край скамьи и освобождая место для вновь пришедших. — И Людочка тут поместится.

Анастасия Ивановна садится рядом с Антоном Яковлевичем, по другую сторону от себя сажает внучку.

— Вы уж меня извините, Антон Яковлевич, что побеспокоила вас. Но столько набегалась за день — ноги не держат… Папа и мама нашего Коленьки, как вы знаете, уехали на экскурсию по Волго-Донскому каналу. Вчера получила от них письмо. Уже подъезжают к Ростову. Пишут — красота необыкновенная!

Анастасия Ивановна туже завязывает под подбородком черный с красными цветочками платок, и в голосе ее неожиданно появляются обидчивые интонации:

— Да, им хорошо красотами любоваться. Я сама бы не отказалась. А Людочку на меня бросили, все мне самой приходится делать. А тут еще Николай…

Антон Яковлевич лукаво подмигивает Людочке и, встретив ответный понимающий взгляд, весело говорит:

— Но на кого же бросили? На вас же, Анастасия Ивановна. Знали, на кого бросали.

Анастасия Ивановна улыбается.

— Знали-то знали. Только, много забот с ними, поверьте мне. Когда колина мама уезжала, она мне сказала. «Вот, бабушка, на Коле одна пара ботинок, а там, в шкафу — вторая пара, новенькая. Так вы бабушка, новенькие дадите ему надеть только на вечер в школе, когда занятия окончатся». Занятия еще не закончились, а ботинки уже…

— Кончились? — смеясь, перебивает Антон Яковлевич.

— И одна и вторая пара. Сначала старые ботинки вдребезги. Дала новые. А вчера пришел, на эти новые ботинки страшно смотреть: подметки неизвестно даже на чем держатся. Спрашиваю — чем это? Футболом, говорит.

— Да, тут и спрашивать нечего. И, главное, — не с кого.

— Я в мастерскую — не берут в ремонт. Купила еще одну пару. Но где же конец? Где конец, Антон Яковлевич? А все из-за футбола этого.

Анастасия Ивановна чуть-чуть распускает завязанный слишком туго узел платка и громко заявляет:

— Если уже без футбола этого нельзя обойтись, тогда пусть придумают какую-нибудь железную обувь.

И оглядывается по сторонам на стоящих поблизости родителей: должен же, наконец, кто-нибудь понять ее, если для Антона Яковлевича это все только шуточки. Потом, заметив, что Людмила Александровна уже освободилась, направляется к ней.

Женщины здороваются за руку.

— Все смотрю на вас, Людмила Александровна, и любуюсь — говорит Анастасия Ивановна, присаживаясь на стул и одновременно протягивая книги. — Не бывает у вас плохого настроения, наверное!

— Не бывает никогда, — смеется библиотекарша и, близоруко щурясь, разглядывает самодельные обложки из цветной глянцевитой бумаги на возвращенных книгах. — И я смотрю на вас, Анастасия Ивановна, и тоже любуюсь. Самая вы аккуратная, самая примерная читательница.

— Книгу я уважаю, — польщенная похвалой, отвечает старуха. — Она мне лучший друг. А с другом надо поступать по-дружески.

Людочка стоит, не шелохнувшись, и молчит. Ей очень приятно, что две такие уважаемые женщины хвалят друг друга. Потом она тихонько дергает бабушку за рукав.

— Бабушка, ты мне обещала…

— Обещала. Помню. Вот мы и попросим сейчас Людмилу Александровну дать нам «Колобок».

Вдруг лицо бабушки хмурится.

— А самое главное — подберите что-нибудь для нашего Николая. Не загонишь его домой. Все с мячом бегает. Одна надежда — интересная книга.

Людмила Александровна задумывается, но очень ненадолго.