Новый старый 1978-й. Книга пятая (СИ) - Храмцов Андрей

— Давай, вези. За подарок отдельное спасибо, но и твои песни тоже можно считать подарком. Подарком для наших радиослушателей. Народ требует «Демо», вынь им да положь твою группу. Спрашивают, когда новый диск выйдет. Хорошо, я с Пахомовым знаком. Позвонил ему и узнал, что, оказывается, в четверг ты уже договорился на «Мелодии» о выпуске двойного альбома и ждать его нужно в конце следующей недели.

— Так я и хотел тебе это сейчас рассказать, а ты уже всё знаешь. В этот раз на стомиллионный тираж замахнулись, даже не верится.

— И этот раскупят. После твоего концерта в «России», где тебя Брежнев награждал Ленинской премией и ты с ним вместе пел, люди очень хотят вас слышать.

— Знаешь, мне один мой английский друг как-то недавно сказал, когда мы были в Лондоне, что у них, вместо «битломании», в стране началась «демомания».

— Точно подмечено. Надо запомнить и своим рассказать. Спасибо ещё раз за поздравления и жду тебя в понедельник.

Ну вот. Солнышко сегодня мне будить не придётся, а я так люблю это делать. Она сама пришла ко мне на кухню, куда я утащил телефон, чтобы её не разбудить. При виде того, как моя вторя половинка потягивается, как кошка, я запел слова из песни Марии Ржевской:

Наверно, в следущей жизни,

Когда я стану кошкой на-на-на-на.

— Это новая песня для меня? — встрепенулась подруга, услышав, что я пою от женского лица.

— Да, — ответил я, улыбаясь. — Увидел тебя и придумал припев песни. Даже сценарий клипа мелькнул у меня в голове. Если сегодня успею, то запишу её к твоему возвращению с дачи.

— Спасибо, милый. Ты у меня самый лучший на свете. А с кем ты тут болтал?

— С Красновым. Сегодня День радио и я его поздравил с его профессиональным праздником. Ну что, собираемся и я тебя отвезу к родителям?

— Да. Я быстренько и поедем.

Когда мы сели в машину, я стал настраивать свой автомобильный магнитофон, в котором был радиоприёмник, на лондонские радиостанции. Благодаря антенне и установленной у меня в багажнике телефонной аппаратуре, я мог легко ловить «вражеские голоса» прямо из автомобиля.

— Солнышко, — сказал я, обращаясь к подруге, — Стив вчера сказал, что сегодня в Великобритании выйдут в эфир пять наших новых песен. Хочешь послушать?

— Ещё спрашиваешь, — ответила она. — Конечно, хочу.

Я поймал одну из музыкальный английских радиостанций и мы услышали наши песни с комментариями радиоведущего. Он часто использовал в своей речи придуманное и ставшее популярным слово «демомания». А один раз рассказал своим радиослушателям, что солист группы «Демо» является внуком руководителя советского государства Леонида Брежнева и он пел вместе со мной на моём концерте. Вот так, половина правды и половина выдумки — и готов новый образ меня и Генерального секретаря.

— Да, — сказал я, улыбаясь, — теперь это ко мне прилипло надолго, если не навсегда. Вот мой папа сейчас в Хельсинки, если слушает эту волну, смеётся с мамой до слёз.

— Ну и хорошо, — ответила тоже улыбающаяся Солнышко. — Когда мы приедем в Америку, нас, а в первую очередь тебя, будут встречать по-другому. Не только как музыкантов, но и как лиц, приближенных к руководителю нашей страны.

— Мне только политики в моей жизни не хватало. Мне бы с музыкой разобраться, а тут ещё великосветские рауты и фуршеты с приёмами начнутся.

Мы ехали и нам было весело. Мы были молоды, счастливы и нас ждало очень необычное и интересное будущее. Солнышко перестала грустить и радовалась жизни. Вот и хорошо. Так, вижу новую синюю «шестерку» у подъезда солнышкиных родителей и самих родителей в походно-огородной одежде.

Нас встретили поцелуями и объятиями.

— Жаль, — сказала Нина Михайловна, обращаясь ко мне, — что ты, Андрей, сегодня две свои Звезды не надел. Очень хотелось на тебя такого важного и героического полюбоваться.

— Так на джинсовую куртку, — ответил я, помогая Солнышку выгружать её вещи и перекладывать их в машину родителей, — не принято их надевать. Я сегодня одет в одежду выходного дня. Если бы вы знали, как мне надоели эти пиджаки и костюмы. Я сегодня отдыхаю да и вы, я смотрю, по дачному тоже оделись.

— Да, — ответил улыбающийся Сергей Павлович, натирающий до блеска и так сияющий автомобиль, — в огороде галстук не нужен.

Я поцеловал Солнышко и сказал, чтобы как приедут с дачи, пусть сразу мне звонит и я заеду за ней. Машке пусть тоже позвонит, а то надо обязательно сегодня позаниматься. И я, помахав им на прощание рукой и сев за руль, запел «Я свободен, словно птица в небесах» Валерия Кипелова. Мне не терпелось набрать Наташе и поскорее её увидеть.

— Привет, — сказал я, когда услышал, что Наташа взяла трубку. — Ждёшь или передумала?

— Привет, любимый, — смело ответила радостным голосом Наташа. — Жду, можешь даже не спрашивать.

— Тогда можешь идти и ловить такси, я уже освободился. Подъезжай к Большому театру, я тебя там заберу. А потом поедем смотреть наше здание.

— Я почти готова. Через пять минут выхожу. Целую.

— Целую.

Вот так, не успел поцеловать одну, целую уже другую. Но не могу я с собой ничего поделать. Я не пью, не курю, на рыбалку не езжу и на футбольные матчи на стадионы не хожу. Могут же быть у меня свои недостатки? Или это достоинства? Ну это кому как. Если Солнышко узнает о таких моих недостатках-достоинствах, точно обе головы оторвёт и скажет, что лучше б я на футбол ходил.

Надо будет «Я Свободен!» забацать сегодня вечером. Такая потрясающая вещь получается и очень даже в стиле наших рок-баллад. Теперь будет песня и на русском, не считая «Кошки», не всё же англоязычную публику своими песнями радовать. О, Наташа уже стоит возле колонны. Быстро она сюда добралась. Видимо, сразу поймала машину или торопила водителя. Скорее второе. А красиво она смотрится в новых фирменных вещах, я это ещё вчера заметил. На её красивой, точно выточенной скульптором, фигурке всё смотрится прекрасно. Даже на мгновение залюбовался ей.

Я оставил «Волгу» возле Малого театра и пошёл в её сторону. Она меня увидела и заулыбалась. Она аж вся засветилась в этот момент от радости. Прямо, ещё одно Солнышко. Теперь у меня их получается два. Главное, её так случайно не назвать.

Мы обнялись и поцеловались. Редкие прохожие, конечно, оборачивались в нашу сторону. Две девушки, которые проходили мимо и ели мороженое, меня узнали и вытаращили глаза. Вот так, даже спокойно поцеловаться не дадут. Девушки зашушукались, кивая в нашу сторону.

— Как давно я тебя ждала, — сказала Наташа, напомнив мне этим слова Веры Алентовой из кинофильма «Москва слезам не верит».

— По моим прикидкам, — ответил я, с трудом оторвавшись от её губ, — прошел почти месяц.

— А как ты догадался? Я тебе об этом не рассказывала.

— Пошли в машину, а то народ меня стал узнавать и сейчас начнут просить автографы.

Мы дошли до машины и там я сказал:

— Ты могла услышать мою первую песню около месяца назад, поэтому я назвал именно месяц. Судя по твоему ответу, я угадал.

— Да, именно месяц назад я впервые услышала твой голос и влюбилась в него.

— Значит, ты любишь мой голос больше меня самого?

— Нет, что ты. Я и голос твой люблю, и тебя тоже.

Я посмотрел на неё, а потом опять поцеловал. Ну как не поцеловать такую непосредственность. Наташа говорит так легко о своей любви ко мне, как будто дышит. Она ответила мне с жаром и ненасытностью. Ого, вот это страсть. Значит правда, что она целый месяц меня ждала.

— Ну что, едем смотреть наше здание? — спросил я красавицу Наташу, специально называя это здание нашим.

— Да, — ответила девушка, смотря на меня своими влюблёнными и счастливыми глазами, — надо тебя с ним познакомить или его с тобой.

Я завёл машину и включил радио. Из колонок звучала моя танцевальная песня «Never Gonna Give You Up».

— Ух ты, — воскликнула Наташа, узнав мой голос, — это же ты поёшь. А я такой ещё не слышала.