Улей Хельстрома - Фрэнк Герберт

Естественный ход вещей привел Дзулу в Агентство. Здесь находили свое место только сильные. Сюда приходили те, кто сбрасывал шоры со своих глаз. И, что более важно, это было последнее прибежище для любителей острых ощущений. В Агентстве могла исполниться любая ваша мечта, если только вы признавали хрупкость большинства людей… особенно женщин.

И эта стерва в руководстве не являлась исключением. Слабость в ней была, должна была быть. Она, несомненно, умна и по-своему жестока.

Перуджи смотрел на мелькавшие за окном такси омываемые дождем улицы и вспоминал стычку в конференц-зале. Она первой начала атаку, имея на руках собственную копию досье на Хельстрома. Найдя нужные места, она цитировала их, бросаясь в атаку:

— Вы сказали, что компания Хельстрома частная, зарегистрированная в 1958 году; одним из главных держателей акций был он сам и два других члена правления — Фэнси Калотерми и мисс Мимека Тиченам, — она захлопнула папку и пристально через длинный стол посмотрела на него. — Многим из нас показалось странным, что хотя обе эти женщины и поставили свои нотариально заверенные подписи под документами о регистрации в присутствии свидетелей, но вы не предоставили нам никаких других данных об этих людях.

«Мой ответ, — думал, сидя в такси, Перуджи, — отразил атаку».

Он лишь пожал плечами и ответил:

— Все верно. Мы не знаем, откуда они, где учились, — ничего конкретного. Судя по всему, они иностранки. Однако нотариус в Фостервилле был удовлетворен их документами, а стряпчий не возражал против того, чтобы обе дамы вошли в правление корпорации, делающей бизнес в этой области. Мимека — имя восточное, а фамилия другой женщины явно имеет греческое происхождение. Больше мы ничего не знаем, но намерены восполнить этот пробел. Мы работаем в этом направлении.

— Они живут на ферме Хельстрома? — спросила она.

— Вероятно.

— Есть ли их описания?

— Нечеткие: темные волосы и общие черты, характерные для большинства женщин.

— Общие, — задумчиво повторила она. — А интересно, как бы вы описали меня? Хотя, ладно, это неважно. И как они связаны с Хельстромом?

Перуджи чуть помедлил с ответом. Он знал, какое впечатление производит на женщин. Высокий — шесть футов и четыре дюйма — рост, внушительный вес в 220 фунтов. У песочного цвета волос рыжеватый оттенок, более темный на бровях. Глаза темно-карие, часто по ошибке их принимают за черные, глубоко посаженные над несколько коротковатым носом, широкий рот и квадратный подбородок. Общее впечатление — доминирующее мужское начало. Неожиданно послав ей через весь стол ослепительную улыбку, он сказал:

— Мадам, я не буду описывать вас ни для кого, даже для себя. Таковы мои обязательства перед Агентством: вы все остаетесь безымянными и безликими. А что же касается тех женщин, то, очевидно, Хельстром им достаточно доверял, раз уж назначил в правление своей корпорации. Это нас крайне интригует. И мы намерены удовлетворить свое любопытство. Обратите внимание, что по документам Калотерми является вице-президентом, а другая женщина — секретарем-казначеем, и в то же время каждая из них владеет лишь одним процентом акций.

— Сколько им лет? — спросила она.

— Совершеннолетние.

— Они путешествуют вместе с Хельстромом?

— У нас нет об этом никаких сведений.

— И вы даже не знаете, есть ли у этих женщин мужья или привязанности? — продолжила расспросы она.

Густые брови Перуджи начали в гневе опускаться, но он удержал их, заставив голос звучать ровно, чтобы не выдать своего огорчения этим пробелом:

— Да, мы не знаем этого.

Однако она догадалась о его состоянии, потому что задала следующий вопрос:

— А Хельстром женат?

— Мы и этого не знаем. В этих папках находится все, что известно к настоящему времени.

— Все? — фыркнула она. — Сколько лет Хельстрому?

— Предположительно тридцать четыре. Он жил на ферме и первые семь лет получал образование дома. Его бабка Трова Хельстром была дипломированной учительницей.

— Я закончила с подготовленной заранее обязательной программой, — сказала она, постучав по папке. — Значит, ему только тридцать четыре. Я задала этот вопрос просто для того, чтобы подчеркнуть, что он еще довольно молод, хотя и поднял такую бучу.

— Не так уж и молод.

— Вы сказали, что он читает лекции, время от времени проводит семинары и коллоквиумы, и что учился на нескольких факультетах разных университетов. Как сумел он получить столь ответственные назначения?

— О, благодаря своей репутации.

— Гм-м!.. Что нам известно о его помощниках?

— Его технический персонал, деловые связи… вы все это прочитали в папках.

— И его банк в Швейцарии. Интересно, какие имеются данные о его состоянии?

— Только те, что в досье.

— Вы рассматривали такой вариант: нельзя ли осторожно навести справки через его адвокатов?

— Вы что, принимаете нас за кретинов? — спросил Перуджи.

Она посмотрела на него, а потом тихо произнесла:

— Я же сказала «осторожно».

— Его законный адвокат, как вы могли заметить, уроженец Фостервилля — совсем маленького городка, — терпеливо объяснил Перуджи. — Связь между двумя собаками не может быть осторожной, как вы изволили выразиться здесь.

— Гм-м!

Перуджи посмотрел на лежащие перед ним папки. Она, конечно, полагала, как и все остальные, что он не сообщил им всего. Это естественно, но у нее не было возможности проверить, что же он утаил. Не имелось ничего, кроме подозрений.

— Встречался ли кто-нибудь из наших людей с этим Хельстромом? — спросила она.

Перуджи посмотрел на нее, удивляясь: «Почему остальные позволяют ей быть лидером? Более чем удивительно!»

— Возможно, вам известно, что у шефа есть связи с вице-президентом банка, ведущим финансовые дела кинокомпаний, обычно занимающихся продажей фильмов Хельстрома. Этот вице-президент встречался с Хельстромом, и у нас есть его отчет, который вскоре будет вам вручен.

— Этот банк не связан с компанией Хельстрома?

— Нет.

— Вы уже прощупали наши связи в Швейцарии?

— Здесь нет мошенничества, и поэтому нельзя получить открытый доступ к банковским счетам в Швейцарии. Но мы все-таки попытаемся использовать и этот путь.

— А какое впечатление произвел Хельстром на этого вице-президента?

— Способный человек, довольно спокойный, хотя иногда взрывается, когда затронуты его собственные интересы… особенно в вопросах экологии.

— Сколько он платит своим сотрудникам?

— По шкале профсоюза гильдии. Но данные о налогах мы имеем не на всех людей.