16-я книга. Сфера Танатоса - Алекс Карр

Исабель прилетала к нему за эту неделю дважды и он ждал её сегодня ночью и уже приготовился к визиту своей возлюбленной. Его письмо было положено на стол супериора в тот же день, когда оно было отправлено, вот только прочитать дон Рамирес смог его только через три дня. Вместе с другими супериорами он все эти три дня находился в Капитал дель-Мундо. Девушка известила его об этом на следующий день. Однако, когда он прочитал это письмо и показал его дочери, то сразу же выяснилось, что он давно уже ждал, когда сын его друга вспомнит, наконец, о своих дворянских корнях. Дон Рамирес де Магнифико немедленно отдал распоряжение, чтобы реунион всех идальго баррио дель-Соль подготовился к тому, чтобы принять в свои ряды благородного дона Риккардо Луиса де Ла Хойя. В словах отца она услышала такую искреннюю любовь к своему Рико, что сердце у неё зашлось от радости, однако, Исабель, выслушав признание отца с показным спокойствием, нашла вскоре какой-то благовидный повод и покинула его кабинет.

Как не хотелось сеньорите Исабель немедленно оседлать свой авиас и полететь в Пуэбло дель-Торро, ей всё же пришлось дождаться следующего дня. В кандадо дель-Магнифико в тот день нашлось множество неотложных дел и потому только к вечеру следующего дня она смогла полететь к Рико. Уходя от него до восхода солнца, она пообещала прилететь вечером, чтобы снова прибыть в Пуэбло дель-Торро через день, другой вместе с отцом, чтобы забрать его из этого посёлка в Капитал дель-Соль, но уже не как простого кузнеца, а как благородного идальго. Рико за эти годы не то чтобы забыл о годах, проведённых в кандадо своего отца, а просто с головой окунулся в новую жизнь и потому относился к своему грядущему возвышению с большим скепсисом. Впрочем, это не относилось к Исабель, которую за эти дни он стал любить ещё больше. По сравнению с этой любовью обязанность раз в неделю выходить с мечом на арену против других идальго уже не казалась ему ужасной и постыдной.

Дар сенсетивизма, открывшийся в нём уже после смерти отца, когда он стал кузнецом, позволял ему контролировать своё тело вплоть до последней косточки и даже видеть, как крошечные медико де феррео, управляемые амулетом исцеления, лечат его изнутри. Из чистого любопытства Рико наблюдал за ними и вскоре понял, что он и сам может делать то же самое куда лучше и тщательнее. Будучи парнем довольно высокого роста он заставил своё тело подрасти ещё больше и не прилагая никаких физических усилий так развил свою мускулатуру, а вместе с ней сделал своё тело одновременно крепким, как камень, и гибким, словно лоза. Вместе с этим ему открылась возможность заглядывать в свою память, как в электронную книгу и Рико, занимаясь ремонтом какого-нибудь авиаса, трубайядора или других машин, одновременно с этим возвращался в те дни, когда отец учил его приёмам боя с оружием и без него.

В любой момент он мог вызвать из своей памяти образ отца и тот, словно бы не умирал никогда, а постоянно находился рядом с ним. Рико прекрасно знал к тому времени, чем грозит ему этот дар и тщательно его скрывал. Телепатия позволяла ему осторожно, исподволь извлекать из сознания людей нужные знания и уже довольно скоро он узнал о том, что могут делать сенсетивы, которых все называли бруйо, колдунами, а потому принялся понемногу развивать в себе эти качества и, как ему казалось, преуспел в этом. При этом Рико никогда не использовал своего дара для того, чтобы хоть чем-то обезопасить себя от врагов и завистников, а потому ни разу не выдал себя. Как оказалось, он интуитивно избрал единственно верную линию поведения, – лучше претерпеть от врага в малом, нежели навлечь на себя большую опасность. Окончательно ему это стало ясным тогда, когда ему посчастливилось встретиться с Анхелем. То, что он нашел его практически в бессознательном состоянии, позволило Рико хотя бы частично просканировать его сознание и узнать о том, что он не просто беглец из соседнего баррио, но ещё и сенсетив, что, однако, не спасло его от нападения Цветка Танатоса.

Как только Анхель пришел в себя в его доме, а Рико исцелил его даже без амулета исцеления, который беглец был вынужден оставить в баррио дель-Еспино, страшась гнева слуг Танатоса, он сразу же поговорил с ним начистоту. Анхель не совершил никаких преступлений в соседнем баррио, которое было для него не первым, он просто нажил себе врага в лице супериора и потому ему уже ничего не оставалось, как пересечь двадцатикилометровую пустыню и добраться до баррио дель-Соль, чтобы зажить там новой жизнью. Рико уже знал, что он такой же бруйо, как и он сам и потому предложил ему стать его подмастерье. Анхель согласился, поскольку обладал такими познаниями и они стали учить друг друга, делясь сенсетивными знаниями. Для Рико так и осталось тайной, кем же на самом деле был Анхель Рохас, да, его это не очень-то и беспокоило, ведь он уже очень скоро стал его другом, а во многом и наставником.

Они включили авиас, поставили его в положение парения и подвели эту стремительную машину поближе к закрытым дверям кузни. День выдался на редкость жаркий, а потому они были просто вынуждены включить машину прохлады и закрыть все двери и окна кузницы, чтобы не свариться в ней заживо. Анхель немедленно развалился на верстаке, а Рико пошел к холодильному ящику за ледяным пивом. Как всегда он осторожно посматривал своим внутренним зрением на то, что творилось вокруг. Когда он делал это для того, чтобы видеть, внутреннее зрение позволяло заглянуть ему очень далеко, километров за пять, но стоило ему только захотеть совершить прыжок, то зона его действия моментально сужалась до каких-то пятнадцати метров. Анхелю удавалось совершать прыжки из их дома в кузницу, а это было более трёхсот метров. Именно внутреннее зрение позволило Рико увидеть, что в Пуэбло дель-Торро не смотря на жару прилетел Хесус со своими дружками и Пабло, увидев его, тотчас стал махать ему руками, а когда тот снизился, что-то ему сказал.

Это Рико не понравилось. Пабло, разозлённый тем, что ему пришлось выплатить за ремонт трубайядора целых двадцать реалов, поклялся отомстить кузнецу. Эта клятва, как и все прочие угрозы Пабло, не очень-то его волновала. В конце концов ему недолго было оставаться в этом посёлке и он не собирался покидать Пуэбло дель-Торро в одиночку. Как всякий уважающий себя идальго он имел право предложить Анхелю стать его ауданте и тот уже согласился на это, не говоря уже о том, что мог объявить себя сеньором-дефенсором Пуэбло дель-Торро. Поэтому он не стал забивать себе голову всякой чепухой и лишь попросил своего подмастерье слезть с верстака и сесть на стул. Они сидели и молча пили ледяное пиво, когда Хесус де Гадо вместе со своими дружками с громкими криками подлетел к кузнице и вскоре ввалился в неё весь в клубах пыли, внеся в неё полуденный зной. Прямо с порога он грозным голосом заорал: