Незаконный наследник (СИ) - Литовская Даша

Пашка смерил меня скептическим взглядом:

— Настя. — сказал таким тоном, будто ребенок здесь я, а не он. — Ты что, не знаешь? Если бы она была русалкой, то лечилась бы в ветеринарной клинике! А не в обычной больнице!

И отвернулся к окну, потеряв всякий интерес к нашему диалогу.

Я наткнулась на взгляд Артема, и мы оба захохотали, не сдерживаясь.

Смеялись долго, и до слез на глазах. Надо сказать, что со вчерашнего вечера, это был первый момент, когда мы оба почувствовали себя непринужденно. Стоило только вчерашней не до конца беременной фурии выйти за дверь квартиры, между нами повисла неловкость.

Я была смущена, что стала невольным свидетелем их разговора. И Артем, судя по всему, был смущен тем же самым.

Беседа не клеилась, и в конечном итоге, я усердно начала делать вид, что глаза закрываются от усталости. Хозяин квартиры выделил мне отдельную спальню и отпустил с Богом. Правда уснуть я не смогла до поздней ночи — все ворочалась, прокручивая в голове то момент с нашим не поцелуем, то горящее гневом лицо Кристины.

13. Артём

Торможу машину возле дома и помогаю Насте и ее брату выйти. В доме открыто окно, а из кухни слышится заливистый смех. Женский. Мы с девчонкой удивленно переглядываемся друг с другом.

Кажется, Игорь уже успел обзавестись здесь знакомой. А еще про меня что-то говорил. Вот балагур.

Идем в дом и застаем неожиданную картину: Игорь и девушка, которую я утром видел с Настей на лавочке, сидят за столом, что-то весело обсуждая и уплетая мои пирожки. Пирожки априори мои, поскольку я на них очень рассчитывал всю дорогу, пока мы добирались сюда. Живот сводит от голода.

— Люба? — Настя удивлена не меньше меня. — А что ты здесь делаешь? — ребята оглядываются на нас и ничуть не смущаются. Но гостья все же подскакивает со стула и вытирает руки о подол легкого платья из ситца.

— А я тебя искала! — говорит, глядя Насте в глаза. — Вот. — кивает на какой-то пакет у двери. — Подумала, тебе же одежда понадобится. Я своей немного принесла. А Игорь сказал, что Пашка заболел и вы в город уехали.

— Ааа, — неуверенно тянет Настя и бросает смущенный взгляд в мою сторону. Невольно засматриваюсь на ее румяные щеки. Как она это делает то, черт побери? Такая нежная, словно первый весенний цветок. Маленькая, хрупкая. Хочется сгрести ее лапами и защищать от всего мира. Никак от этого навязчивого желания отделаться не могу.

— Спасибо, Люб. — скромно отзывается Настя. — Но мне не нужно. Артем уже… решил этот вопрос.

Прямо в следующую секунду меня припечатывает восхищённый взгляд Любы.

— Ладно. — я немного подталкиваю Настю и Пашку к столу. Позавтракать утром мы не успели, поэтому понимаю, что они скорее всего тоже голодны.

Но вместо того, чтобы сесть, девчонка начинает суетиться, гремя чашками, ложками, чайником. Строго оглядывает, проверяя всё ли у всех есть за столом.

— А Вы надолго сюда? — Люба с меня взгляда не сводит. Щеку ладонью подперла, придвинулась ближе. Отодвинулся.

— Видно будет. — обернулся на Игоря, который с Насти не спускал глаз. Стиснул зубы. Что-то не нравится мне, как он на нее смотрит. Игорь за каждой юбкой готов ухлестывать, такой Насте точно не подойдет. Мысленно сам на себя ругаюсь. А кто подойдет? Ты? Не мели ерунды. Ты для нее слишком стар. Девочке только-только восемнадцать исполнилась, да и не из тех она, кто согласен будет на мои условия…

Правда вчера, когда за поцелуем потянулся, я об этом даже не вспомнил…

***

— Так что у нас тут и парней то в деревне… Раз, два и обчелся… — захмелевшее говорит Люба пару часов спустя. Чай ее что ли так разморил? — А вот девушки, все как на подбор, красавицы… — кокетливо убирает рыжую завитушку за ухо. Смотрит на Настю. Подмигивает. Девчонка зарделась и отмахнулась от подруги.

— Настя, а кто был этот парень, которого я видел, когда за спичками заходил? — спрашиваю, пытаясь выглядеть отстранённо, хотя любопытство распирает. Нам и поговорить то толком за все это время не удалось. Не девушка, а сплошное несчастье, честное слово. То одно, то другое.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Настя опустила глаза.

— Это Сашка Филатов. Я его печь посмотреть просила. — тихо отозвалась.

— Да… — уныло протянул я. — Зря этот Сашка вместо печки тогда другими вещами занимался. Надо бы ему уши то начистить, за то, что руки свои распускает.

Настя тут же нервно сглотнула и посмотрела на меня умоляюще. В чем дело? Нахмурился. Только потом заметил, как Люба въелась в подругу тяжелым взглядом. Что происходит? Я что-то лишнее ляпнул?

Люба цокнула языком.

— Мдаа… — протянула она. А потом вновь натянула на веснушчатое лицо доброжелательную улыбку. — Ну, моя матушка, например говорит, что мужчины на доступность падки.

За столом повисает немое молчанье.

— А что? — невинно хлопает глазами девчонка. — Мне вот порой только взгляда достаточно, чтобы поклонники поняли, что шансов ноль, мимо. — выдает философски.

Я перевожу взгляд на побледневшую Настю. В голубых светлых глазах плещутся волны обиды. Да уж, я бы аккуратнее на ее месте подруг выбирал.

— Ладно, девчонки. Весело с вами… — пытается Игорь спасти ситуацию, переводя разговор. — Но я там баньку затопил, надо посмотреть…

Настя вскакивает из-за стола, с грохотом чиркая ножками стула по полу.

— Я. — голос дрожит. — Сидите, Игорь. Я сама сбегаю, посмотрю. Может, хоть чем-то полезна буду. — и уносится из дому со скоростью света. Однако, заметить в ее глазах блестящие слезы я все-таки успеваю. Обидно девочке, не удивительно. Мне бы тоже было обидно.

Смиряю ее подругу сердитым взглядом.

— Тебе, наверное, пора, Люба. — произношу безапелляционно. — Игорь, проводи девочку.

А сам убеждаюсь, что Пашка в комнате занят новыми игрушкам, которые я купил. И выхожу во двор. Несмело двигаюсь в сторону маленькой постройки из крупного бруса — там баня. В воздухе витает запах травы и дыма, валящего из трубы.

Захожу внутрь. Петли на двери жалобно скрипнули. В предбаннике застываю, прислушиваюсь.

Из коморки доносятся всхлипы. Господи, нежная девичья натура. Неужели ее так слова подруги задели? Хотя — ничего удивительного. В такой ситуации любая мелочь может бронетанком по сердцу проехать.

— Настя? — тихонько приоткрываю дверь в баню. Девушка вздрагивает и тут же спешит отвернуться. Я в нерешительности замираю возле порога.

Хрупкие плечики трясутся. Так хочется подойти, обнять успокоить. Но запрещаю себе.

— Настя…, не стоит тебе обращать на это внимание, — начинаю, с трудом подбирая слова. — А с рукой твоей что? — в бане потёмки, я не сразу то заметил, что девушка держится за руку и усиленно на нее дует. — Эй! Ты чего, обожглась?

Она вскидывает на меня влажные голубые глаза. Чистые, как летнее небо. Господи, я ведь от них просто плыву.

В два шага сокращаю расстояние между нами, хватаю ее за запястье и веду к ведру с холодной водой. Сую туда руку.

Настя насупилась. Молчит. Глушит всхлипы.

В бане тесно, и стоять приходится слишком близко друг к другу. Я чувствую ее нежный цветочный запах. От этого запаха слюна во рту собирается.

— Больно? — тихо произношу.

— Больно. — на выдохе признается.

Ласково улыбаюсь.

— Ну ты и несчастье. — уже не сдерживаясь, смеюсь. Но по-доброму. Настя не выдерживается и тоже в ответ улыбается.

— А плакала то из-за чего?

Уголки ее пухлых губ вновь ползут вниз. Начинают дрожать. Вот черт! Лучше бы я молчал. При виде ее слез мне вообще хочется всем подзатыльников раздать. А раньше на меня женские слезы действовали удручающе — вообще считал, что не перевариваю подобного. Наверное, потому что женщины в моем окружении используют свои слабости как оружие, как средство манипуляции.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

А здесь все иначе. Плачет, потому что обидно. И больно.

Я моргаю, пытаясь очухаться от своих мыслей.