Холодное Сердце Казановы - Л. Дж. Шэн

Она не поднимала глаз от маленького конуса, завернутого в коричневый папье-маше. Кончик ее языка высунулся из-за края рта.

— Я делаю диораму для научного проекта Лирик. Она хочет действующий вулкан.

— Кто такая Лирик?

— Ребенок твоей любовницы, придурок. — Она опустилась на корточки, чтобы взять еще красной краски.

— Ребенок? — Я оттолкнулся от двери и вошел в комнату. — Разве не она должна этим заниматься?

Судя по смертельному взгляду, которым окинула меня Дафна, я понял, что семья Битти мало что делает сама. Учитывая, что у нее было шесть помощниц, я бы удивился, если бы Гретхен сама подтирала свою задницу. Мэри Поппинс должна быть благодарна Гретхен за то, что та не может физически перенести на нее свои месячные спазмы.

Я опустился на стул в ее кабинете. На столе у нее лежали блок-схемы с блокнотами, разложенными по пастельным цветам, почерк был безумно аккуратным, а на доске вдохновения были приколоты особняки в Хэмптоне и сумки Birkin. Гретхен не шутила. Она была социальным альпинистом. Я всю жизнь рос среди обеспеченных женщин, и единственными, кто сходил с ума по дорогостоящему дизайнерскому барахлу, были только недавно разбогатевшие.

— Я пришел сюда, чтобы продолжить наши переговоры. — Я открыл крышку пластикового контейнера на ее столе, чтобы посмотреть, что внутри. Ягоды. Подумал. Похоже, она была из тех женщин, которые считали углеводы смертным грехом.

— Наполни эту пустую бутылку пищевой содой и красным пищевым красителем. — Она указала подбородком вправо от меня, где стояла картонная коробка с ингредиентами. — Не добавляй уксус. Она должна будет принести его в школу отдельно.

Я взял пустую бутылку из-под воды и принялся за работу.

— Ну что. Уже рассказала кому-нибудь, что застала Гретхен Битти, трахающуюся с панком? — спросил я в разговоре.

Дафна все еще рисовала окровавленный табурет, который она называла вулканом.

— Во-первых, я считаю, что ты слишком стар, чтобы называться панком. Неудачник, наверное, больше подходит по возрасту.

Вот почему тебе приходится шантажировать людей браком, милая.

— Отвечая на твой вопрос, скажу, что в настоящее время я подыскиваю место для интервью. — Она расплылась в улыбке, способной заморозить солнце и соседние планеты.

— И как тебе это удается? — Я приподнял бровь.

Она посмотрела на коробку из-под обуви, в которой стояла, а затем на меня.

— Ну, у меня хорошие новости. — Я использовал воронку на ее столе, чтобы пересыпать пищевую соду в бутылку.

— О? — Она подняла с пола мокрое полотенце и вытерла руки. — В прошлый раз, когда ты приходил, единственное, что произошло хорошего, — это то, что я едва избежала удушения своей начальницей. Не благодаря тебе, конечно.

— Черт, Поппинс, это был сексуальный намек? — Я рассмеялся.

— Вряд ли. — Она нахмурилась, а потом покраснела. — Это также не было сексуальным намеком, так что веди себя прилично.

Боже мой, ее рот был более забавным, чем у ее босса. И она даже не обхватывала мой член.

— Вообще-то, я должен признаться. Я не кончил. — Я приложил руку к сердцу. — Ты испортила мне настроение.

— Корзина с соболезнованиями уже в пути. — Она развязала фартук на талии. Под ним оказалось плиссированное платье длиной до щиколоток, делавшее ее похожей на строгую гувернантку, которая была в нескольких минутах от того, чтобы отлупить сироту за то, что он попросил еще каши. Заниматься сексом с этой женщиной было, наверное, так же волнительно, как заполнять годовую налоговую декларацию.

— Вода готова. — Я закрутил крышку бутылки с пищевой содой и положил ее в коробку. — Слушай, я готов пересмотреть всю эту историю с женитьбой.

Она вышла из диорамы и понесла ее к открытому окну, каждое ее движение было направлено на то, чтобы сдержать удивление и радость.

— Почему?

— Не беспокойся о причинах.

— В чем дело? У тебя неприятности? Ты сделал что-то незаконное? — Она облокотилась на шкаф с документами, ее тон был размеренным и четким.

— Ты имеешь в виду в целом или в последнее время, так, чтобы тебя можно было уличить?

Она нахмурилась.

— Все три.

— Я не сделал ничего такого, что могло бы доставить нам неприятности.

Во всяком случае, не в последнее время.

— Ты же знаешь, что я не могу тебе заплатить. — Ее глаза еще больше потемнели. Они были самыми близкими к фиолетовым, которые я видел у человека, и я поборол желание подтащить ее к окну, к естественному солнечному свету, и сфотографировать их, чтобы посмотреть, как они будут выглядеть в моем объективе.

— Мне не нужны твои деньги.

Она изогнула бровь, медленно оглядывая меня. Дафна была неистощима на деньги, и это сильно ее отталкивало. По крайней мере, не было никакого риска, что мы действительно поладим.

— Позволь с тобой не согласиться.

— Слушай, Поппинс, ты хочешь жениться или нет?

— Нет, — решительно ответила она, а затем, немного подумав, закатила глаза. — Но боюсь, что придется. Сначала я хочу, чтобы ты рассказал мне, что заставило тебя передумать.

Она не собиралась оставлять это без внимания, а у меня не было настроения танцевать этот танец в течение следующих нескольких часов. К тому же мне нужно было выбраться из ее кабинета. Тут пахло, как в свечном магазине.

— Если хочешь знать, мне нужна невеста как предлог, чтобы задержать меня в Нью-Йорке на некоторое время. По работе.

— О, у тебя есть работа. Чудесно. — Она выглядела удивленной. — Чем ты занимаешься?

— Я фотограф для журнала Discovery.

Она приподняла одну бровь. Очевидно, она ожидала услышать ответ о торговле маленькими детьми и смертельными наркотиками через границу.

— И как тебе поможет жена?

— Мой босс не сможет навязать мне восьмимесячное пребывание в глубине Аляски. Видимо, это задание подходит для одинокого человека без обязанностей. А мне нужна ответственность. Какой-то багаж. Вот тут-то ты и подходишь.

Она смотрела на меня с энтузиазмом заключенного, приговоренного к смертной казни.

— Я всегда хотела быть чьим-то бременем.

— Если тебе станет легче, я уверен, что ты и так им являешься.

Покачав головой, она застонала.

— И как ты себе это представляешь?

Ее враждебность меня мало-помалу заводила. Я никогда не встречал человека, настолько невосприимчивого к моим чарам, к моей внешности; эту женщину, честно говоря, интересовала только высокая мода и мужчины с глубокими кошельками. Если бы она только знала, что стоит перед мужчиной, который стоит больше, чем весь этот квартал и его продавцы вместе взятые.

— Установим ожидания и некоторые основные правила. — Я широко раскинул руки.

— Правила. — Она нахмурилась и постучала себя по подбородку. — Мне нравятся правила.

— Шокирует.

— Ты довольно груб, знаешь ли.

— Ты назвала меня неудачником, — напомнил я ей.

— Как еще можно