Орёл и Дракон - Ник Перумов

– У вашего Цеха было что-то вроде… ну… заклинательного покоя? Рунная магия, магия кристаллов?

– Есть, великий! – обрадовался Марви. – Как не быть!.. Он, гм, конечно же, заброшен, там, гм, пыль и паутина…

– Не важно. С пауками я как-нибудь справлюсь. Собирай чародеев, маг! У нас мало времени.

Прямой дороги к Хьёрварду больше нет. Нет и к Обетованному, и к Долине Магов, и к Кипящему Котлу, и к Источнику Мимира, не говоря уж о светлом Урде. Огневеющий Хаос ворвался в глубокие, невесть откуда взявшиеся расщелины, словно воздвигнутые Творцом барьеры внезапно разошлись.

Молчат розовые кристаллы, сюда не доходят вести ни от подмастерьев в Хьёрварде, ни от иных отрядов. Магия здесь почти не движется; обычные смертные пока не чувствуют удушья, но вот чародеи уже встревожились не на шутку.

Хедин Познавший Тьму явился перед своим воинством спокойным, ничуть не взволнованным. Выдержку сыграть не так уж трудно, он привык, маска давно приросла к лицу. Сейчас те, кто за ним пошёл, должны видеть своего Бога знающим, что происходит и что требуется сделать. И не важно, что чувствует он сам, какая бездна разверзается сейчас у него под ногами. Да и ему, Хедину, следует больше вспоминать арсенал божественного, а не того привычного, что пришло из времён Поколения и Замка Всех Древних.

Пробившее слои Межреальности и сбросившее сюда всю его армию устройство распалось прахом. Создатели жуткой машины оказались предусмотрительны – оно дошло до барьеров Творца, до границы Упорядоченного, и разлетелось облаком пылающего пепла.

Однако и пепел хранит память пламени – зачастую куда более глубокую, чем хотелось бы. Что ж, этим следует воспользоваться. Коль скоро чародеи вроде «Кора Двейна» не гнушаются использовать все доступные средства для достижения цели, – Хедин вправе поступить с ними точно так же.

Коричневокрылый сокол взвился над местом, где разбилось диковинное устройство. Торопливый Кирвад уже вёл туда же всех, кого успел собрать из владеющих тем или иным чародейством: своих сородичей, Древних Богов родного мира, колдунов, шаманов, варлоков, заклинателей из числа смертных племён.

Не впадай в панику, Познавший Тьму, твердил себе Хедин, закладывая широкую дугу над грудой дотлевающего пепла. Случилось что-то из ряда вон, ну так вся твоя жизнь была, есть и будет таковой – из ряда вон.

Давай рассуждать логически, по порядку. Во-первых, огненный Хаос, прорвавшийся в Упорядоченное. Этого не может быть, потому что не может быть никогда, ибо соприкосновение материи Упорядоченного и того, что пребывает вечно разупорядоченным в пределах Хаоса, ведёт к взаимному их уничтожению.

Следовательно, прорвавшийся Хаос ограждён некими барьерами, сходными с теми, что и по сей день хранят Вселенную. С барьерами, установленными самим Творцом.

Во-вторых, неестественная умалённость магии. Она течёт еле-еле, силы кое-как хватает, чтобы поддерживать жизнь в его воинстве, но не хватит ни на какое серьёзное магическое воздействие.

Этого тоже не может быть, потому что не может быть никогда. Магии из Упорядоченного просто некуда деться! Не открылся же внезапно бездонный колодец, не явилось голодное до силы чудище, подобное Неназываемому!..

И, кстати, в-третьих – о самом главном. Почему и куда пропали прямые пути, почему не отзываются кристаллы, куда делись источники магии и Неназываемый? Или это делся куда-то в неизвестность сам Хедин?..

Сокол еще раз заложил круг над местом падения, хотя лететь здесь было крайне трудно – слишком близко к границам сущего, слишком сильны злые истечения Хаоса. Нет, он не сдастся, он не сдастся никогда!..

Тёмный небосклон полыхал алыми зарницами; то тут, то там сквозь плоть Межреальности пробивались огненные протуберанцы – вырожденная материя не выдерживала тяжести насочившегося Хаоса и вспыхивала очистительным пламенем, словно сама Вселенная старалась не допустить распространения заразы.

Междумирье здесь делалось тонким, едва удерживающим даже опытного чародея. Исчезала всякая жизнь, и лишь с хрустом и треском, словно льдины, сталкивались сорванные очередным огненным языком с мест пласты реальности.

Армия Хедина следовала за ним, наводя мосты через раскрывающиеся огнистые пропасти – заклятиями заставляя Междумирье вытягивать длинные языки. Войско торопилось и не считало потерь: порою люди сами срывались в пропасти, порою из бездны вырывались клубящиеся протуберанцы, слизывая зазевавшихся. Мельком Новый Бог подумал о Гелерре, о том, как она бы пригодилась сейчас с её крыльями, но адата выбрала совсем иной путь. Долго им не продержаться, конечно. Здесь не бегут ручьи и не бьют источники, и, хотя в мехах ещё хватает запасов, очень скоро они покажут дно.

Нужен будет живой мир, любой, чтобы уже оттуда потом искать дорогу назад.

Но вначале предстояла совсем иная работа – по остаткам пепла понять, что же учинили творцы сей дьявольской конструкции.

Вокруг Хедина дрогнула, всклубившись и стягиваясь в тугой шар, рассеянная сила. Её не хватало, и Познавший Тьму, поколебавшись, почерпнул её в том самом колодце, что и в день последнего штурма Хединсея, – в вере смертных.

Он словно глотнул жидкого пламени после прохладной влаги горного ручья. В жилы вливалась огненная ярость людского племени, в которой ему нет равных во всей Вселенной. Даже самые свирепые, самые упорные племена – те же быкоглавцы – уступают здесь людям.

Вера смертных дарует крылья, и она же делает воспользовавшегося ею уязвимым и зависимым. Хедину всегда хотелось этого избежать, но, видно, обходить этот закон умел один только Спаситель.

Познавший Тьму всё кружил над зачарованным местом, аккуратно огибая вставшие дыбом торосы Междумирья. Пепел, оставшийся после того, как догорели последние обломки, эманировал, и эманировал сильно. Хедин ожидал ощутить тут силу Хаоса и не удивился, когда в золе и впрямь шевельнулось нечто из-за пределов Творца; однако, помимо этого, нашлось и многое другое.

Кто-то искусно сплёл воедино множество самых разных сил, действующих в Упорядоченном. Далёкие и смутные отзвуки Духа Познания. Неопределённые отголоски Демогоргона. Силы Древних Богов и сила демонов. Отыскались даже следы Молодых Богов, Спасителя и нечто, напоминающее о седой древности, когда Поколение Познавшего Тьму ещё не отыскало дорогу к Замку Всех Древних.

Блики, отзвуки, тающие в тумане времени следы. Все – донельзя слабые, смутные, смешивающиеся; порой невозможно было понять, слышится ли эхо Соборного Духа на самом деле, или это только игра воображения. Трудно было понять, а ещё труднее – отыскать в памяти пепла сотворивших его, их лица, их помыслы, их цель… Вот именно – цель.

Хедин кружил, дожидаясь своего воинства, и с каждым мигом в нём росла и росла тревога, становящаяся острой, режущей болью.

Пока что он запретил себе думать о том, что значит «прямой дороги к Обетованному больше нет». О том, что случится с Сигрлинн и подмастерьями, с названым братом Ракотом, со всей колоссальной Вселенной, которую он был поставлен хранить.

Не сейчас. Сейчас нельзя. Самый главный враг в эти мгновения – твоё отчаяние. Поэтому займись, Познавший Тьму, чётким и конкретным делом – разберись в остаточных эманациях на месте взрыва. Это будет не так-то просто и быстро!..

…Осаду пепельной кляксы пришлось вести по всем правилам магического искусства. Кирвад суетился, но распоряжался довольно-таки толково. Вставшие на дыбы чёрные торосы соединили мостки и лесенки, сооружённые из всего, что нашлось под рукой в лагере; колдуны и шаманы окружали место падения целой сетью своих фигур, рун и чар – а сведение всего этого вновь взял на себя Кирвад, его крутые рога так и мелькали то тут, то там.

Хедин, вернувшись в человеческий облик, мерил шагами окружность пепельного пятна, расставлял свои кристаллы – они не способны дотянуться до Обетованного, так пусть послужат хотя бы здесь!

…Мало природной силы, зато горяча в венах сила верящих в него. Хедин ловил на себе тысячи взглядов – надежда, уверенность, восторг, лихость. Мы всё преодолеем, мы всё превозможем; с нами наш бог, наш Познавший Тьму!

И он, чувствуя холод в сердце, торопился, составлял свою собственную магическую фигуру вокруг разметавшейся золы.

И когда последний из кристаллов занял положенное место, Познавший Тьму дал волю собранной мощи.

С пальцев его потекли потоки золотистого света, мягкого, словно пшеничное поле на закате. В ответ один за другим вспыхивали кристаллы, им, в свою очередь, отзывалось сотворённое смертными чародеями. Где-то чары вступали в конфликт, где-то сыпались искры, вспыхивало пламя, но главное – магия Познавшего Тьму и его смертных соратников работала.

Хедин творил подобное со своими подмастерьями, но никогда – с таким числом обычных чародеев.

Вера делала чары смертных колдунов податливыми, легко вливающимися в большое заклинание; он словно ставил друг на друга лёгкие, как пух, и почти бесплотные кирпичи.