Тайна - Роберт Стайн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Юноша сжал ее руки. Кожа Делайлы была очень мягкой. Ее слова звучали у Джонатана в голове. «Забудь о проклятии, — повторил он мысленно. — Пожалуй, я бы согласился. До сегодняшнего дня».
Дальше они пошли молча. «Она очень, чувствительна» — подумал Джонатан. — Я рад, что мы повстречались с ней. Так здорово, что с ней можно все обсуждать».
В этот вечер Джонатан улегся спать еще засветло и немедленно захрапел. Глубокой ночью его разбудил какой-то звук.
Скрип.
Он тут же широко открыл глаза и прислушался, затаив дыхание. Скрип.
Давно уже перевалило за полночь. В доме стояла кромешная темень.
Сердце Джонатана начало бешено колотиться. Звук повторился.
Скрип.
Скрип доносился на коридоре. Во рту у парня пересохло, в висках пульсировала кровь. Он подвился с кровати и подкрался к выходу.
Приложил ухо к двери и прислушался. «Теперь-то я точно слышу звук, — подумал Джона тан. — Я в этом уверен».
Скри-и-и-ип.
Он медленно и беззвучно отворил дверь» В коридоре было темно. Юноша услышал тихие приближающиеся шаги.
Джонатан выглянул за дверь.
В коридоре что-то было.
Кровь застыла у Джонатана в жилах.
В конце коридора показалась закутанная в белое фигура, движущаяся словно по воздуху.
Глава 11
— Кто здесь? — хотел выкрикнуть Джонатан, но из горла вырвался только испуганный шепот. Белая фигура произнесла так же тихо:
— Абигайль! Абигайль!
Она все приближалась. Парень разглядел белую ночную рубашку, спальную шапочку и выбивающиеся из-под нее длинные седые полосы. Он слышал, как скрипели под ногами половишь!»
«Кажется, это не привидение», — решил Джонатан. А фигура снова позвали:
— Абигайль! Абигайль! Вернись!
«Это же мама, — сообразил юноша. — Но что она делает?»
Мать остановилась рядом, не замечая его.
— Абигайль!
"Она ходит во сне", — понял Джонатан. Женщина начала спускаться по ступеням, и он пошел следом.
Джейн направилась к задней части дома. Рубашка делала ее похожей на привидение.
— Абигайль! — позвала она, на этот раз немного громче. — Подожди меня!
Затем открыла черный ход и шагнула за порог. Джонатан не выдержал и ехватил ее за руку.
— Мама! — воскликнул он дрожащим голосом. — Что ты делаешь?
Джейн повернулась к нему. Ее глаза были широко распахнуты, в них стояли слезы. «Она не спит, — подумал Джонатан. — И отдает себе отчет».
— Здесь была Абигайль, — прошептала мать, и слезы побежали по ее морщинистому лицу. — Дочка позвала меня. Она ждет снаружи.
Парень втянул мать обратно в дом и запер дверь.
— Нет, мама, — произнес он, пытаясь привести ее в чувство. — Тебе, наверное, приснилось.
— Нет, не приснилось, Джонатан, — голос матери звучал более уверенно. — Она на заднем дворе. Моя малютка…
Сын распахнул дверь и выглянул наружу. Стояла теплая ясная ночь, ярко светила луна. На дворе не было ни души. Никаких следов Абигайль.
— Никого там нет, мама, — убеждал Джонатан. — Пожалуйста, ложись спать, — обняв женщину за плечи, он повел ее вверх по ступеням, но она начала сопротивляться.
— Нет! — кричала Джейн. — Я нужна своей дочери!
Джонатан, конечно, оказался сильнее я потащил мать вверх по лестнице.
— Тебе нельзя сейчас на улицу — ты простудишься. Тебе приснился дурной сон, мама. Вот и все. Просто дурной сон.
Но не смотря на его слова, Джейн отказывалась верить, что мертвая дочь не звала ее.
Она позволила отвести себя наверх, но все еще оставалась взволнованной и обеспокоенной.
И только снова оказавшись в постели, забылась тяжёлым свом.
Джонатан вернулся в свою комнату, притворял дверь и выглянул в окно. Двор и окру вившие его деревья в лунном свете выглядели вполне мирно.
Утром семья Файеров принялась за свои по вседневные дела как ни в чем ни бывало. Ни Джонатан, ни его мать и словом не обмолвились о ночном происшествии.
Как будто все это действительно случилось во сне. Но Джонатан помнил нынешнюю ночь слишком хорошо.
“Смерть Абигайль сильно потрясла маму, — размышлял юноша. — Но прежде она лишь случайно путала дочерей. Так далеко она еще ни разу не заходила”.
На следующую ночь он решил не засыпать. Прошло несколько часов, и дрема постепенно стала овладевать Джонатаном. И вот, когда он уже начал засыпать, раздался звук.
Скрип
— Абигайль! Абигайль! — донеслось из-за двери.
Затем послышались тяжелые шаги отца.
— Джейн, вернись в постель, — прошептал Эзра. — Детей разбудишь!
Джонатан услышал, как отец потащил мать обратно в комнату и захлопнул дверь.
Раздались приглушенные голоса, затем мать заплакала.
В течение следующих нескольких дней Джейн оставалась в постели. Но по ночам она поднималась и звала свою мертвую дочь.
— Надо как-то помочь маме, — сказала Рашель брату. — Нужно привести ее в чувство.
Джонатан кивнул. Но он ума не мог приложить, как снова сделать мать счастливой.
— Посмотри на эту решетку, — указала сестренка. — Давай посадим розы. Они поднимутся по ней и достигнут окна маминой спальни.
— Давай, — согласился Джонатан. Он был рад под любым предлогом выбраться из дома.
Парень взял лопату, а девочка заступ, и они принялись копать ямки для розовых кустов. Неожиданно Джонатан почувствовал легкое прикосновение к своему плечу. Он обернулся и увидел милое личико Делайлы.
— Добрый день, — произнесла она.
— Добрый день, — ответил юноша в тон.
— Привет, Делайла, — воскликнула Рашель.
Юноша вытер грязные руки о рабочие штаны и пожалел, что гостья застала его в таком виде. Но она, кажется, не обратила на это внимания.
— У вас найдется время для посетительницы? — спросила Делайла.
— Конечно, — улыбнулся он.
— Мне все равно нужно отдохнуть, — сообщила Рашель. — Я устала копать.
— Посидим в тенечке, — предложил Джонатан.
Они вдвоём с Делайлой примостились под яблоней, а Рашель умчалась в дом и вскоре вернулась с кувшином лимонада.
— Вот, пришла узнать, как у вас дела, — сказала Делайла. — Я очень переживаю.
Джонатан промолчал. Но Рашель брякнула:
— Ох, Делайла! Маме совсем плохо. Она бродит по дому каждую ночь и зовет Абигайль. Может быть, она видит привидение.
У Делайлы расширялись глаза, она схватилась рукой за горло и повернулась к Джонатану.
— Неужели это правда?
— Правда, что мама не в себе, — неохотно ответил тот. — Каждую ночь зовет Абигайль. Она… она утверждает, что видела ее во дворе и слышала её голос.
Делайла побледнела и прикрыла глаза.
— Это ужасно, — пробормотала девушка так, словно речь шла о ней самой. Парень придвинулся к ней.
— Я уверен, что нет никакого приведения, — попытался он успокоить ее. — Пожалуйста, не волнуйся за нас, Делайла. Рашель иногда преувеличивает.
— Да нет же! — возмутилась девочка.
Краска постепенно вернулись к лицу Делайлы, и она понемногу успокоилась.
— Наверное, ей все это снится, — предположила она, — Один и тот же сон каждую ночь.
Джонатан задумчиво тянул лимонад. Потом взглянул в лицо подруге и улыбнулся.
«Она такая смелая, — подумалось ему. — И пытается ободрить нас с Рашелью. Сестренка боятся привидений, а я боюсь, что мама сойдёт с ума. Делайла не хочет, чтобы мы волновались, вот и говорит, что это сон».
— Джонатан!
Он открыл глаза. Была полночь. «Снова какой-то звук. Мама, что ли?»
— Джонатан! — раздался настойчивый шепот. — Джонатан, пойди сюда!
Юноша уставился в темноту, чувствуя, как по спине бегут мурашки.
Нет, это был голос не матери, а маленькой девочки.
— Кто здесь? — прошептал, Джонатан.
— Пойдя сюда, братик, — продолжал девичий голос. Он как будто доносился снаружи, из-за окна. Но это было невозможно…
— Пойди сюда, братик, — повторил голос. — Или твоя участь будет горше моей! Джонатан сел на кровати.
— Рашель! — позвал он. — Рашель! Где ты?
— Нет, — прошептала девочка. — Нет, я не Рашель. Я Абигайль.
Глава 12
Джонатан как безумный вскочил с постели.
— Абигайль! — закричал он. — Аби! Где ты?
Он остановился посредине комнаты и прислушался.
Ответа не было. Голос смолк.
Дрожащими руками Джонатан зажег свечу от лежавших в очаге углей. В неверном свете его тень пролегла через всю комнату на противоположную стену.
Парень осмотрел все углы. Распахнул дверцы шкафа и заглянул внутрь.
Никаких следов умершей сестры. Вообще никаких следов.
С тяжело бьющимся сердцем Джонатан вернулся в кровать.
Абигайль позвала его. Но было ли это на самом деле?
Может быть, это просто сон?
«А что, если мамино безумие передалось мне?» — подумал он, но тут же отогнал эту мысль.
“Голос был слишком отчетливым. Я слышал, как Абигайль звала меня, предупреждая о чем-то…”
