Агент абвера. - Коллектмв авторов

— Что вам известно о заданиях, которые выполнял Зильбер в Москве?

— Я уже говорила: проверить мою работу на месте и лично познакомиться кое с кем, на кого я давала мате­риал.

— И это все?

— Нет… Ему удалось перевезти через границу сфабрикованные газеты “Футбол”. Внешне они ни в чем не отличались от такого же советского издания. Ну, а по содержанию… Содержание вам известно.

— Какова ваша роль в распространении этих фальшивок?

— Я подсказала исполнителя — Толстяка. Из списка людей, за которыми я вела наблюдение во время учебной практики в Подмосковье, выбрала одиннадцать человек и дала их адреса. Это главным образом учащаяся молодежь. С некоторыми из них я познакомилась поближе на одном из лесных пикников, устроенном моим поклонником, местным хирургом. Мне казалось, что настроения этих молодых людей таковы, что фальшивка попадет на благодатную почву… Я дала Зильберу еще один адрес — студгородок, в котором бывала два-три раза и знала, как туда легче всего проникнуть, куда следует положить газеты…

— Вы показали, что Зильбер имел задание установить контакт с Мариной Васильевой. Вы содействовали этому?

— Частично… Когда мы всей компанией возвращались со студенческого вечера, Марина со своим знакомым Николаем Бахаревым пошла в ресторан “Метрополь”. Я тут же из автомата дала знать об этом Зильберу… Его заинтересовал друг Марины литератор Николай Бахарев, с которым я познакомилась в доме Васильевых. Мне казалось, что Бахарев именно тот человек, который может привлечь внимание шефа. Так я и охарактеризовала его в своем сообщении Зильберу. Для него было важно — Баха­рев причастен к миру литераторов, но Зильбер был несколько озадачен, не найдя его фамилии в своем списке членов Союза писателей. Я объяснила ему, что Бахарев еще только начинающий литератор и у него все впереди, его, конечно, примут в Союз. Зильбер согласился со мной и стал настойчиво добиваться встречи с другом Марины. И не без моей помощи кое-чего добился. Мне удалось свести их вместе в ресторане “Колос” на ВДНХ, а Зиль­бер ухитрился каким-то образом затащить Бахарева к себе, в номер гостиницы. О чем они беседовали там, мне неизвестно. Перед отъездом, во время нашей мимолетной встречи, Зильбер на ходу, скороговоркой передал свои впечатления от этой встречи. Он сказал примерно так: “Ничего определенного сообщить не могу. Бахарев оказался молодым человеком с более сложной натурой, чем я предполагал. С ним надо работать, его нужно изучать. На таких выигрывают, но на таких иногда и проигрывают”. Последние его слова я запомнила хорошо…

— Уезжая, Зильбер оставил вам какие-нибудь инструкции?

— Он просил меня продолжать наблюдение и за Мариной и за Бахаревым, но не предпринимать без согласования с центром каких-либо активных действий. Кроме того, он сообщил мне о намерении центра использовать меня как передаточный пункт для доставки в Россию пропагандистских материалов на русском языке, в том числе и тех, которые пишутся в вашей стране, а печатаются в “свободном мире”. Зильбер сказал, что в ближайшее время будет организовано поточное микрофильмирование многих таких материалов. Микропленки через меня будут направляться определенным лицам для проявления, размножения и распространения. Я поняла Зильбера таким образом, что центр обеспечит доставку микропленок мне в Москву. А я, в свою очередь, обязана через тайники передавать эти микропленки третьим лицам. Кто они, Зильбер не сказал. В Москве я должна получать от каких-то лиц микропленки для отправки центру. Зильбер назвал всю эту операцию бесконтактной связью. Такую связь мы с ним отрабатывали в дни его пребывания в Москве. Зильбер сказал: “Пусть это будет для вас тренировкой”. Он привез с собой магнитный контейнер, внешне ничем не отличающийся от спичечной коробки советского производства. Только взяв его в руки, можно было определить, что он металлический и при соприкосновении с металлом накрепко прилипает к нему. Я имела возможность лично убедиться в этом, используя для отработки такой бесконтактной связи тайник в Архангельском. К тренировке был привлечен и Толстяк. Однако в последние дни пребывания Зильбера в Москве я вынуждена была прибегнуть к этому тайнику для оперативной работы — надо было срочно передать гостю кодированную записку. Так сложились обстоятельства… Поддерживать связь с Зильбером прежними способами — телефон, встреча в толпе покупателей у прилавка универмага — было уже опасно.

— Вам предъявляется изъятая у вас при обыске записная алфавитная книжка в голубом кожаном переплете. Она принадлежит вам?

— Да.

— Дайте пояснения по существу некоторых записей. Что значит запись на последней странице: “Концерт Баха”. И рядом несколько цифр.

— Зашифрованный телефон Бахарева. Из каждой пары цифр надо вычитать 25.

— Он сам дал вам свой телефон?

— Нет. Я выкрала из сумки Марины Васильевой записную книжку и переписала телефон Бахарева, а потом незаметно положила книжку на ее письменный стол.

— На предпоследней странице есть такая запись: “Св. 40, Мол. 50”. Что это значит? Расшифруйте.

— Пожалуйста: “Свечи стоят 40 копеек, молитвенники 50”. Это запись, связанная с заданием, которое я получила в Москве от мужа. Он передал ряд поручений деятеля русской эмиграции, действующего в контакте с моим шефом. При этом Герман подчеркнул: “Считай, что ты получила задание шефа”.

— Как зовут эмигранта?

— Истинная его фамилия мне неизвестна. А кличка — Константин.

— Что требовал от вас Константин?

— Я должна была собрать широкую информацию о некоторых художниках и литераторах, о литературных приверженностях молодежи, в частности студентов… И наконец, совсем новое для меня дело — побывать в московских церквах, побеседовать с верующими и священниками.

— Что вы должны были выяснить в этих беседах?

— Нет ли нарушений закона о свободе вероисповедания? Много ли среди верующих молодежи? Печатаются ли церковные книги, где их достать, сколько стоят свечи, молитвенники? Возрастной состав священников, содержание их проповедей. Как много свободных мест в церковных приходах для семинаристов, оканчивающих духовные училища?

— Вы выполнили это поручение?

— Частично. Я побывала в церквах Троицы в Хохловском переулке, Николы в Хамовниках и в церкви Донского монастыря. Беседовала с верующими и со священниками. Но считала, что еще не располагаю достаточно полной информацией для ответа на поставленные вопросы. Однако мне уже сейчас ясно: некоторые ответы верующих не обрадуют шефа. Богомольные старушки недовольны — священники покидают церкви и выступают с лекциями на атеистические темы.

— А как с поручением касательно литературных приверженностей студентов?

— О, это чрезвычайно емкое и многостороннее задание… Очень сложное, рассчитанное на длительное время… Я немногое успела…

— Это все, что вы можете ответить на мой вопрос?

— Я хочу добавить к сказанному следующее: я возлагала большие надежды на Бахарева. Но в беседах он высказывался по интересующим меня вопросам очень туманно. Мне кажется, что встреча Зильбера с Бахаревым была более результативной. Перед отъездом на каникулы я летала активнее контактироваться с Бахаревым. Но, увы, женская ревность! Марина вела себя весьма воинственно. И все же я буквально за несколько дней до отъезда договорилась с Бахаревым, что после возвращения в Москву мы пойдем ужинать в Дом литераторов. Конечно, вместе с Мариной. Он в шутку заметил: “Я обеспечу вам, Оленька, кавалера… Очень популярного писателя… Но, увы, обстреливаемого всеми калибрами официозной критики”. А потом обстоятельства сложились так…

Она умолкла. Пауза длилась недолго. Ольга вновь заговорила, но голос ее внезапно стал глухим.

— Я постараюсь искупить свою вину… Я сознаю ее… И готова подробнейшим образом ответить на все ваши вопросы.

— При обыске в вашей правой туфле был обнаружен тайник. Кто дал вам эти туфли, как вы использовали их?

— Туфли мне дала Карен, когда я в последний раз была дома на каникулах. За несколько дней до отъезда в Москву. Мы встретились на явочной квартире. Карен сняла со своей блузы гранатовую брошь, вынула из нее булавку и концом, противоположным острию, служившим ей отверткой, вывинтила четыре шурупа, крепивших каб­лук. И тут же ловко отделила его от туфли. Каблук был полый. Карен объяснила: “В этом полом каблуке ты будешь перевозить через границу микропленку. Отсюда в Москву. Возможно, что в будущем придется возить и из Москвы. Какую микропленку, узнаешь потом, в следующий приезд. А пока надевай туфли и носи их как можно больше. Считай это экспериментом”.

Затем она попросила поставить каблук на место с помощью все той же булавки. У меня это сразу получилось. Карен была довольна. Между прочим, заметила: “Здесь удобно хранить ампулу с кураре”. И засмеялась. Я ничего не ответила. Я не была уверена, что это шутка. Кураре, как известно, яд…