Антарктическая одиссея. Северная партия экспедиции Р. Скотта - Реймонд Пристли

ГЛАВА XXVII

ЛЕТО НА ОСТРОВЕ РОССА

На мысе Эванс. - В хижине Дебенхэм и мистер Арчер. - Несколько дней отдыха. - Возвращение поисковой партии. - Принесенные ею вести. - На мыс Ройдс. - Восхождение на гору Эребус. - Мы поднимаем сани на высоту 9500 футов. - Четверо на вершине вулкана. - Извержение. - Спуск скольжением. Приход "Терра-Новы", возвращение в Новую Зеландию

К сожалению, мы никого не застали в хижине, но вскоре появились Дебенхэм и Арчер, которые предприняли по берегу небольшой поход для фотографирования окрестностей. Они удивились и обрадовались нам чрезвычайно: ввиду отсутствия прочного морского льда они еще несколько недель назад окончательно потеряли надежду увидеть нас в этот летний сезон, а многие зимовщики были готовы добавить наши имена к списку погибших. Дебенхэм перечислил пропавших членов полюсной партии, и мы испытали некоторое облегчение от того, что злополучная Южная партия вопреки нашим предположениям состояла из пяти, а не из восьми человек. На поиски тел отправились Аткинсон, Райт, Черри-Геррард, Нельсон, Гран, Крин, Хупер, Уильямсон, Кэохэйн и Дмитрий [94], остальных же офицеров и матросов корабль доставил в Новую Зеландию. Пробиться к нам ему не дали тяжелые паковые льды и плохая погода. Записку, найденную на мысе Баттер, Аткинсон написал в конце апреля: он отправился во главе партии разыскивать нас, но путь на север преградила открытая вода. Тогда партия вернулась на мыс Эванс и там перезимовала.

Несколько дней Северная партия только отдыхала и отъедалась. Неприятностей от переедания удалось избежать благодаря тому, что мы ели часто, но понемногу, вместо общепринятых трех-четырех больших трапез. На ночь каждый брал с собой в постель какое-нибудь лакомство на случай, если он среди ночи проснется от голода, - коробочку сладких сухарей, кулек с финиками или изюмом... Вначале на нас совсем не было жира, от худобы на руках и ногах висела сморщенная кожа, но вскоре все изменилось. По прибытии в хижину наш вес был намного ниже нормы, спустя несколько дней он уже ее превысил. Я, например, за шесть дней поправился с 10 стоунов [63,5 кг] до 12 стоунов 6 фунтов [78,9 кг], поставив, по-моему, своеобразный рекорд скоростного увеличения веса. Здоровье наше оказалось в худшем, чем мы думали, состоянии, у многих, например, появилась отечность - при нажатии пальцем на ногу долго оставалось углубление. Подобная утрата эластичности тканей - типичный симптом цинги, но так как мы все время питались свежим мясом, то скорее всего это было вызвано общим ослаблением организма в результате продолжительных нагрузок и перенапряжения.

Кемпбелл воспользовался неделями отдыха для приведения в порядок своего дневника, я же перепечатал свой на пишущей машинке Черри-Геррарда. Левик проявлял фотографии, сделанные прошлым летом. Несмотря на длительный разрыв между моментом съемки и проявлением, они, ко всеобщему удивлению, получились очень хорошими. Это можно объяснить только тем, что пленки и пластинки фактически все время оставались замороженными и замедленная в результате химическая реакция не могла оказать сколько-нибудь серьезного воздействия.

Через день после нашего прибытия Левик с Абботтом и Дикасоном пошли за вещами, оставленными близ поломавшихся саней. Они отсутствовали около трех дней, но ничего примечательного с ними за это время не произошло.

После двух недель отдыха мы начали готовиться к новому походу. На этот раз мне предстояло возглавить восхождение на Эребус. Мы хотели попытаться исследовать старый кратер. Первоначально предполагалось, что со мной пойдут только двое - Дебенхэм и Дикасон, но тут подоспела спасательная партия и к нам присоединились Гран, Абботт и Хупер - итого шесть человек.

Печальная миссия поисковой партии неожиданно завершилась успехом: в 160 милях [257 км] от мыса Хат она нашла в палатке тела капитана Скотта, доктора Уилсона и лейтенанта Бауэрса. Партия забрала записи и геологические образцы, а также бульшую часть снаряжения группы Скотта, захоронила тела под огромным гурием [95], прочитала над ними заупокойный молебен и предоставила погибшим покой, за который они заплатили такой ужасной ценой. История славного путешествия, записанная самой Южной партией, подробно изложена в официальном издании "Последняя экспедиция Р. Скотта" [96], поэтому я ограничусь тем, что для тех, кто не читал этой книги, приведу несколько выдержек из моего дневника, где говорится о страшной вести, доставленной спасательной партией:

"Вечером пришли Аткинсон, Черри-Геррард и Дмитрий с собачьими упряжками. Они сообщили, что партия с мулами находится в пути. Доставленные ими вести при данных обстоятельствах нельзя считать наихудшими, так как теперь мы располагаем многочисленными доказательствами того, как мужественно погибла Южная партия. В одиннадцати милях [17,7 км] к югу от склада "Одна тонна" спасатели нашли стоявшую еще палатку, где в спальных мешках лежали тела нашего руководителя, Уилсона и Бауэрса.

Они умерли от общей слабости и голода после того, как в течение девяти дней, без еды и керосина, были заперты в палатке пургой. Мертвые, они прижимались к собранным геологическим образцам. Кроме того, большая коллекция лежала на санях, фотографии же они оставили лишь за несколько миль до места стоянки. Из дневника капитана Скотта явствует, что они заметили следы Амундсена на 88° ю. ш. и по ним дошли до полюса, которого Амундсен достиг 17 декабря, то есть на месяц раньше наших людей. На обратном пути погода была вполне сносная, поверхность плато, по которому они шли, также была хорошая, но продвигались они по леднику недостаточно быстро, главным образом из-за падения Эванса. У подножия ледника он упал, получил сотрясение мозга и так и не поправился. Он умер, когда они достигли нижнего склада на леднике.

Когда они вышли на Барьер, положение их с каждым днем становилось хуже. Лед под ногами был неровный, температура упала до -30° [-34,4°C] и иногда даже доходила до -40° [-40°C], облака закрывали небо. Они делали всего лишь по несколько миль в день и с большим трудом дошли до своих складов на 81°30' ю. ш. и 80°30' ю. ш. У всех были серьезные обморожения. Отс, у которого началась гангрена, чувствовал себя обузой для партии. За несколько миль до склада "Одна тонна" поднялась пурга. Отс, обсудив с товарищами положение, очевидно, принял решение пожертвовать собой ради блага остальных. Он сказал товарищам, что выйдет на некоторое время из палатки, ушел в метель, и больше они его не видели. Остальные продолжали упорно идти вперед, непрестанно теряя силы, пока их не заставила остановиться последняя пурга, длившаяся девять дней и прикончившая их. Аткинсон утверждает, что, дойди они до склада, у них все равно не хватило бы сил его отрыть. Их кончина содержит лишь одно, пусть слабое, утешение: я уверен, что более легкой гибели, например от падения со всеми своими материалами в трещину, они сами предпочли бы медленную мучительную смерть, дававшую надежду на спасение их записей и собранных образцов, то есть результатов экспедиции".