Рыцарь Курятника - Эрнест Капандю

— Как! Двести луидоров и две тысячи жалования?

— Для меня вы, может быть, перемените условия.

— Ну, знаете! Это уже похоже на то, будто вы хотите торговаться?

— Но ведь это действительно торг. Я продаю вам Рыцаря Курятника и назначаю цену.

— Какую?

— Я стар, мне остается жить недолго, мне не нужно место с жалованием, но я люблю делать добро, и мне всегда нужны наличные деньги. Дайте мне вместо двух тысяч жалования тысячу пистолей.

— Тысячу пистолей! — повторил Фейдо. — Вы забываете, кто вы. Спорить бесполезно. Вы знаете Рыцаря Курятника и скажете мне, потому что я требую правды именем короля. Я вас награжу, но не будьте требовательны, а. то окажетесь виноватым.

— Виноватым?

— Человек, который знает, где скрывается преступник — предводитель убийц, и не служит обществу, помогая раздавить это чудовище, виновен против короля и против закона, потому что он становится сообщником злодея.

— Вы приводите меня в трепет!

— Говорите!

— Я готов! Расспрашивайте, я буду вам отвечать. Но крепко ли заперты двери? Потому что я рискую своей жизнью для того, чтобы сделать угодное вам.

— Никто не может войти без моего приказания.

— Если так, я жду.

— Прежде чем отвечать, подумайте. Если вы скажете мне правду, если не будете стараться обмануть меня, я щедро вас награжу… даже очень щедро. Но если вы меня обманете…

— Моя жизнь в ваших руках, сделаете со мной что хотите.

— Вы будете жестоко наказаны.

— Я ничего не боюсь.

Наступило молчание. Фейдо сидел в кресле у камина, старик стоял перед ним.

— Вы знаете, где Рыцарь Курятника? — спросил Фейдо.

— Знаю, — ответил старик.

— Где он?

— Очень близко отсюда.

— Очень близко, говорите вы?

— Гораздо ближе, чем вы, может быть, думаете.

— Где же он?

— Я не могу этого сказать, но если вы желаете, я сведу вас с Рыцарем Курятника.

— Вы?

— Клянусь моей головой.

— Когда?

— Когда вам угодно.

— Сегодня.

— Сейчас.

— Вы выдадите мне Рыцаря?

— Я вас поставлю с ним лицом к лицу.

— Сделайте же это!

— Это уже сделано.

Фейдо откинулся на спинку кресла. Два пистолета были направлены ему в грудь. Старик преобразился: глаза его горели, на губах мелькала насмешливая улыбка, на лице было угрожающее выражение, в обеих руках было по пистолету.

— Вы хотели видеть Рыцаря Курятника, — сказал он, — глядите на него, господин начальник полиции, он перед вами!

Фейдо не отвечал.

— Одно слово, одно движение — и вы будете мертвы. Я вам сказал мое имя, мне не нужно угрожать вам другим образом.

Говоря это, Рыцарь положил пистолеты на стол, потом, вынув из кармана одной рукой небольшой кинжал, другой — тонкие крепкие веревки и, подойдя к начальнику полиции, сказал:

— Дайте привязать себя, или я вас убью! Этот кинжал отравлен. Мне стоит проткнуть вас — и смерть будет мгновенной.

Взяв кинжал в зубы так, что острие его было направлено на начальника полиции, Рыцарь схватил обе руки Фейдо де Морвиля и крепко их связал, потом так же связал ему ноги и прикрепил веревки к креслу. Начальник полиции не мог даже пошевелиться. Рыцарь заткнул ему рот.

— Вы будете мне отвечать кивком головы, — сказал он.

Потом вынул из кармана начальника полиции связку ключей.

— Какой ключ от железного шкафа? — спросил он. — Я вам стану показывать, а вы укажете на тот, который мне нужен.

Когда ключ был указан — де Морвиль понимал, что он не должен пытаться хитрить, — Рыцарь отпер железный шкаф. Не говоря ни слова, он выбрал те бумаги, какие хотел взять, потом отворил двойное дно в шкафу — там была касса начальника полиции. Рыцарь взял свертки с золотом и банковские билеты. Потом запер секретный шкаф и положил ключи в карман начальника полиции, наконец, сел перед бюро и начал писать. Закончив, он встал.

— Вот письмо к мсье Беррье, — сказал он. — Я ему рассказываю, что случилось, и прошу его прийти скорее снять с вас веревки и кляп. Я пошлю к нему это письмо с дежурным привратником.

Де Морвиль задыхался от бешенства и гнева, но не мог ничего сделать. Рыцарь низко поклонился, взял бумаги, золото, банковские билеты и бесшумно отворил дверь.

— Оставляю вам на память мои пистолеты, — сказал он.

Он опять поклонился, распахнул двери и вышел.

Часть третья

Фанфан-Тюльпан

I. ОПЕРА

В 1745 году Опера была на площади Пале-Рояль. Зал был большим, с хорошим освещением. Но если вечером театр был великолепен, днем он был погружен в темноту, потому что улица была очень узкой, и стоящие вокруг высокие здания не пропускали сюда солнечного света.

Одним апрельским утром 1745 года, когда погода была ненастная, шел дождь, дул ветер, на улицах стояли глубокие лужи, у дверей Оперы остановилась карета, запряженная двумя прекрасными рыжими лошадьми, с кучером в напудренном парике. Лакей, соскочив на землю, открыл дверцу, опустил подножку и посторонился. Показалась маленькая ножка, затем — хорошенькая головка, и грациозная женщина, очень кокетливо одетая, промелькнула, как быстрая тень, из кареты в переднюю. Слева была комната швейцара. Увидев молодую женщину, цербер низко поклонился.

— Мне нет ничего? — спросила хорошенькая дама.

— Ничего, — ответил швейцар.

Она быстро прошла по коридору, в глубине которого виднелась лестница, плохо освещенная дымным фонарем. В то время Кенке, знаменитый изобретатель ламп, которым он дал свое имя, еще не был известен свету. Молодая женщина проворно взбежала по лестнице, отворила дверь, но на пороге споткнулась.

— Право, так темно, что можно сломать себе шею! — сказала она.

— Шею-то еще бы ничего, — ответил веселый голос, — но не ногу. Шея нужна только певицам, а нога — достояние исключительно танцовщиц.

— Я опоздала, Дюпре?

— Как всегда, милая Камарго.

— Меня ждут, чтобы начать?

— Да. Все уже на сцене.

— А Сале?

— Она только что приехала и сейчас в своей уборной.

— Я иду в свою и скоро буду на сцене.

— Так я могу велеть начинать?

— Да-да! Я вас не задержу.

Камарго исчезла в коридоре. Дюпре пошел на сцену.

Дюпре, бывший танцовщик, пользовавшийся в свое время большой популярностью, стал балетмейстером, капельмейстером и танцмейстером Королевской Академии. Он был учителем Камарго.

Он взял свою маленькую скрипку, лежавшую на бархатной скамейке, и вышел на сцену. Сцена была освещена не лучше коридоров. Сальные свечи (восковые зажигали только вечером) в железных подсвечниках, стояли там и сям на сцене, бросая красноватый свет. Восемь музыкантов сидели в оркестре. На сцене прохаживались три молодых женщины в костюмах, надеваемых на репетицию: шелковых панталонах, в юбках и корсажах из белого пике. Это были Аллар, Сови, Лемоан. Перед сценой мужчина делал пируэты. Это был Новерр, знаменитый танцовщик, ученик Дюпре, дебюты которого в 1743 году в Фонтенбло имели блистательный успех. Он первый осмелился танцевать с открытым лицом — до тех пор танцовщики носили маски. Справа другой танцовщик, Гардель, также выполнял различные па. Участники кордебалета расположились в глубине сцены.