Пурпурный рассвет. Эпидемия - Руслан Темир
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Достал из внутреннего кармана куртки затертый кожаный бумажник и открыл. Паспорт, права, медицинский полис. Потёртые страницы документа с заломом на ламинировании. Давно хотел его поменять, но никак не доходили руки. Фотография, на которой совсем молодой, с огнем в глазах. «Роман Сталюков, тысяча девятьсот восемьдесят шестого года рождения.» Права. Фотография уже более свежая, вид более уставший, глаза потухшие. Засунул права в паспорт и поджег уголок зажигалкой. Дал разгореться посильнее и бросил на землю. Посмотрел, как догорают остатки прошлой жизни, завел мотоцикл и поехал по Красной на Юг.
Витрины магазинов, кафе, отделений банков — везде пустота, ни одного человека. Тротуары заметены мусором и листьями. Товары в витринах покрылись пылью, вещи на манекенах выгорели под солнцем. Любое место, покинутое людьми, очень быстро приходит в упадок, разрушается, зарастает травой, будто человек создает вокруг себя ауру, сдерживающую природу, не пуская её в свои владения, но как только исчезает, то она сразу показывает, кто хозяин на земле. Вот и сейчас тротуары уже начали зарастать травой, пробивающейся через стыки плитки и трещины в асфальте. Пауки сплели паутины в окнах зданий. Пыль и солнце потушили тона красок фасадов. Город очень быстро превратился в призрак.
Роман увидел фигуру человека, бредущую на встречу. Первый выживший, которого он встретил за последние полтора месяца. Прибавил газу и остановился прямо напротив идущего. Грязные засаленные волосы, взлохмаченная борода, вещи цвет которых невозможно было различить от слоя грязи и бурых разводов, кожа непонятного цвета, покрытая струпьями. Возраст угадать невозможно из-за ужасного вида. В руках бродяга нес икону, затертую, выгоревшую, с масляными пятнами прямо на изображении Божьей Матери.
— Покайтесь люди, ибо Се грядет с облаками, и узрит Его всякое око и те, кто пронзили его! И возрыдают пред Ним все племена земные! Ей, Аминь! — Хриплым голосом прокричал незнакомец, подняв над головой икону и потрясая ей.
— Мужик, тебе помощь нужна? Вода, еда? Голоден? — Спросил Рома.
— Не падемся, но подутся все живущие на земли. Воскреснут мертвые, и восстанут иже во гробах, и возрадуются иже на земле: роса бо, яже от Тебе, исцеление им есть, нечестивые же падут! — Продолжал кричать незнакомец, озираясь по сторонам безумным взглядом.
Роман опустил визор, и поехал дальше, стараясь не думать о фанатике. Многие в начале эпидемии искали спасения у церкви и гласили о каре небесной, постигшей увязших во грехе людей. Но попская братия одними из первых озаботились о своем спасении и покинул свою паству, оставив их в момент апокалипсиса с не отмоленными грехами. Люди штурмовали церкви, сами устраивали службы, некоторые от злости сжигали. Но обещанного спасения никто не получил.
Доехал до Екатерининского парка и опять остановился. Прямо напротив собора стоит большой деревянный щит, на котором белой краской размашистыми и неровными буквами написано: «Ищущий спасения да найдет его в лоне церкви!» Некоторые буквы в надписи простреляны автоматной очередью.
Часть 4. Глава 1. Тимур
Геленджик
28 июня.
14.42 по московскому времени
Ух ты! — Сказала Вера, удивленно рассматривая дом. — У бабушки в деревне намного меньше, и не такой красивый.
Лариса с Лерой стояли чуть позади девочки и так же рассматривая дом Тимура. Он догнал их через пару минут — опускал упор на цистерне бензовоза и на всякий случай поставил противооткаты под колеса.
— Пойдемте, внутри все расскажу. — Юлаев подхватил сумки из рук спутниц и пошел вперед.
В доме прохладно, хотя кондиционер с утра выключил. Толстые стены из газоблоков не давали быстро нагреваться летом, а зимой наоборот долго хранили тепло. Тимур зашел в прихожую, опустил ношу на пол и застыл. Он не знал, как встречать неожиданных гостей, что нужно говорить, что делать, как проявлять гостеприимство. Раньше этим всегда занималась мама, и он даже не задумывался о таких мелочах, как полотенца, пастельное белье, и накрытый стол. Теперь же на него обрушились трое человек, Лариса еще ладно, взрослая, самостоятельная, но девушка и ребенок выбивали из колеи. Понимал, что надо проявить гостеприимство, предоставить по возможности все удобства, но мысли путались, не выстраиваясь в четкий порядок действий. Лариса внимательно посмотрела и сама начала разговор.
— Тимур, если что, мы можем втроем в одной спальне поселиться. — Сказала она, помогая определиться с распределением.
— Там, на втором этаже, три спальни, одна моя, в двух других может разместиться.
— Хорошо, тогда в одной мы с Верочкой, а другую отдадим Лере. — Женщина на секунду задумалась и посмотрела прямо в глаза. — Подожди, одна из них — спальня родителей? Ты уверен, можно там разместиться? Нам и в зале нормально будет.
— Нет, нет. Все нормально. Мама была бы не против, для нее удобство гостей многое значило. Я просто сначала заберу некоторые их вещи.
— Хорошо. А Лерина спальня?
— Это гостевая, там всегда готово, можно располагаться.
Все четверо поднялись на второй этаж. Сумки пока сложили в гостевой. Лариса помогла уложить вещи родителей в коробки и перенести в спальню Тимура. Он складывал все, пытаясь бороться с тянущей болью в груди, с каждым предметом, который убирал в коробку, все больше и больше принимал то, что родителей больше нет, что они мертвы. Вера щебетала о чем то, помогая разложить вещи. С размещением закончили минут через тридцать и спустились вниз в гостиную.
— А что у тебя по продуктам? Мы тут в городе нашли один супермаркет, там даже свет еще был, и ничего не пропало. — Включила хозяйку Лариса, в желании хоть чем-то быть полезной.
— Ну там запасы были у родителей, но я по большей части готовое ел. В стряпне не силён. — Пожал плечами Тимур и проводил всех на кухню.
— Можно я возьму на себя эту обязанность? — Спросила женщина, заранее зная ответ, и лишь улыбнувшись на утвердительный кивок Тимура. — Отлично, не покажешь, где у вас что хранятся?
Проводил ее сначала к холодильнику и полкам с крупами, затем в небольшую кладовку с родительскими запасами. Лариса с одобрением осмотрела количество и ассортимент запасов, что-то отметила в принесенном блокноте, вернулась к холодильнику, еще раз пересчитала и ушла, делать заметки. На втором этаже слышался разговор девчонок, женщина занималась провиантом на кухне, а Тимур вышел в гостиную и осмотрелся в комнате и замер. Чувствовал себя неуютно и неуместно. Будто гостем в доме был он, а не женщина с двумя девочками. Еще с утра был
