Окопная правда войны - Олег Смыслов

Следует отметить, что полководческое решение — это сложный результат деятельности ума и воли военачальника, квинтэссенция его мыслительного процесса, основанного как на теоретических знаниях, так и на предвидении, интуиции и точных расчетах.

Риск операции заключался в перегруппировке вдоль фронта огромной массы войск и в действии через полосу соседа. Только внезапность могла принести успех. Но для этого нельзя было сосредоточить в районе свою артиллерию и приходилось рассчитывать на удары авиации и «катюш». Генерал Попов решил использовать артиллерию соседа, но ее было недостаточно, а боеприпасов и вовсе не хватало. Снаряды несли на руках войска, которые перегруппировались для флангового удара. Все передвижения необходимо выполнять только ночью, при строжайшей маскировке, а перегруппировку произвести всего за сорок часов на расстояние до ста километров.

И тем не менее фланговый удар был осуществлен с большим искусством. Войска генерала Попова за три дня прошли более 70 километров и, выйдя в тыл Брянской группировке противника, вынудили ее к отходу.

Этот фланговый удар позднее вошел во все учебники по оперативному искусству, а сам полководец считал, что ему помогла интуиция. Полководческий почерк Маркиана Михайловича заключался в решительном маневре крупных сил во фланг и тыл группировки противника.

Ф.Д. Свердлов запомнил М.М. Попова высоким, стройным и подтянутым: «Форма сидела на нем, как влитая, — вспоминал он. — Красивое, благородное лицо подчеркивало его волю и решительность». И действительно Маркиан Михайлович был человеком властным, высокотребовательным. Между тем многие очевидцы отмечают его исключительную самостоятельность. Принимая решение, командующий смело брал на себя ответственность и решительно проводил его в жизнь.

Как-то, присутствуя при докладе Попова Жукову о положении дел на фронте и наметках предварительного решения на предстоящее наступление войск фронта, маршал авиации А.Е. Голованов, слушая его ответы на задаваемые Жуковым вопросы, увидел человека необычного склада ума.

«Попов, — писал он впоследствии, — отлично знал свои войска, не задумываясь, со знанием дела, коротко и ясно отвечал на любые вопросы Жукова, не являвшиеся для него неожиданностью. Для ответа командующему Брянским фронтом не требовалось времени и каких-либо уточнений, предельно ясный, немногословный доклад шел без бумаг или записей.

Все это показывало, что перед нами недюжинных способностей человек, не только отлично знающий дело, на которое он поставлен, но и прекрасно образованный в военном отношении».

Генерал Попов резко отличался от некоторых командующих в своем общении с подчиненными. «Даже во время наступления, когда, встречая упорное сопротивление, войска не на всех участках фронта могли полностью выполнить поставленные перед ним задачи, несмотря на нажим сверху, Попов не переносил имевшую место некоторую нервозность на своих подчиненных. Он весьма вежливо разговаривал со своего командного пункта с командующими армиями, поддерживал у некоторых из них необходимую бодрость, когда не все получалось так, как было предусмотрено».

Но несмотря на высокую оценку большинством коллег, а тем более Ставкой ВГК и персонально Сталиным личных качеств и военных дарований Попова, это не спасло его от неудачи в Прибалтике.

Продолжая выполнять задачи Ставки, поставленные 22 февраля 1944 г., в ходе Ленинградско-Новгородской наступательной операции командование, а значит, командующий, просмотрело начало отвода войск противника в полосе своего фронта и потеряло соприкосновение с ними. Немцы вывели свои войска и технику на заранее подготовленный рубеж и закрепились на нем.

Таким образом, войска М.М. Попова, преследуя врага и продвинувшись всего на 160 километров, форсировали реку Великую, а дальше, не имея резервов, не смогли вступить в Восточную Латвию. На этот раз Сталин не простил полководцу просчета, убежденно считая, что он должен был позаботиться о достаточных резервах.

20 апреля 1944 г. в специальном постановлении ГКО генерал армии Попов был понижен в звании до генерал-полковника и уже до конца войны выше начальника штаба не поднимался.

Многие объясняли неудачи Маркиана Михайловича просто. «Но его беда и горе, — считал маршал А.М. Василевский, — склонность к выпивке. Было больно смотреть, как он, волевой командир, так бесконтрольно вел себя. М.М. Попова ценило Верховное главнокомандование, с ним не раз вели серьезный разговор в Политбюро ЦК партии. Но строгие внушения и обещания исправиться помоги лишь на какое-то время. Думаю, что не допущу ошибки, если скажу, что только этот недостаток помешал М.М. Попову в полной мере раскрыть свой военный талант».

***

Полководческий талант генерала армии И.Д. Черняховского раскрылся, совершенно закономерно, в ходе Белорусской стратегической наступательной операции 1944 г.

А до нее был трудный путь самого молодого военачальника Красной Армии.

Летом 1941 г. недалеко от Немана 28-я танковая дивизия полковника Черняховского одной из первых столкнулась с немецкой танковой армией. Но, несмотря на мужество и стойкость бойцов и командиров в боях с превосходящими силами противника, его соединению пришлось отступить. А потом командир отвечал на вопросы прокурора:

«Таким образом, 12 мк с первых дней войны и до выхода его в резерв фронта действовал:

а) Совершенно разрозненно по частям и без взаимодействия между дивизиями.

б) Дивизии действовали совершенно самостоятельно, причем с первых дней 28-я тд была лишена самого необходимого для взаимодействия с танковыми полками и для обеспечения действий танков — мотострелкового полка, который самостоятельно по приказу Военного совета действовал на Либавском направлении.

в) Взаимодействия с авиацией или с наземными частями, стрелковыми дивизиями или корпусами не было никакого, и задач для дивизии или корпуса таких не ставилось, хотя это должно было лечь в основу подготовки операции мехкорпуса.

г) Отсутствие разведывательных данных и отсутствие всякой корпусной или армейской разведки, работающей на корпус, и наличие только ограниченной тактической танковой разведки в дивизиях (причем из-за отсутствия мотострелкового полка разведка была чисто танковая) приводило к тому, что дивизия получала по 3-4 задачи в день для действия с большими маршами, поворотами и даже перевернутым фронтом, тогда как обстановкой это не называлось. На протяжении всего периода боев, начиная с 23.6 от м. Калтиненай и до выхода в р-н Псков, ни впереди, ни на флангах дивизии не было ни одной стрелковой части, хотя по приказу они должны были быть...»

В июне — августе 1941 г. дивизия Черняховского ведет тяжелые оборонительные бои с превосходящими силами противника на Северо-Западном фронте и показывает высокую боеспособность в боевых действиях юго-западнее г. Шяуляй, на р. Западная Двина, под гг. Сольцы и Новгород. С декабря 41-го по июнь 42-го Иван Данилович командует 241-й стрелковой дивизией (переформировал из танковой). В 36 лет (в июле 42-го) он командир 18-го танкового корпуса Воронежского фронта, а 25 июля того же года принимает 60-ю армию.

Как он воевал, как командовал, можно судить по следующим датам:

25 января 1943 г. войска 60-й армии освободили Воронеж,

8 февраля 1943 г. войска 60-й армии освободили Курск.

11 сентября 43-го за умелое руководство войсками в операциях по освобождению городов Глухова, Конотопа, Бахмача и Нежина Черняховского наградили вторым орденом Суворова 1 степени.

В ноябре 1943 г. 60-я армия участвовала в Киевской, затем Житомирско-Бердичевской, Ровно-Луцкой и Проскуровско-Черновицкой наступательных операциях.

5 мая 1942 г. ему присваивают звание «генерал-майор», 14 февраля 1943 г. — «генерал-лейтенант», а в марте 1944 г. — «генерал-полковник».

Предшествовало этому воинскому званию следующее, не вполне обычное представление, подписанное маршалом Жуковым:

«Тов. Сталину

По своим знаниям и умению управлять войсками, командующий 60-й армии генерал-лейтенант Черняховский вполне заслуживает звания генерал-полковника.

В сравнении с Москаленко, Гречко и Рыбалко, Черняховский стоит гораздо выше.

Просим присвоить т. Черняховскому звание генерал-полковник...»

А заметил Ивана Даниловича не кто иной, как Рокоссовский. «Знакомясь с войсками 60-й армии, — вспоминал он, — переданной нам из Воронежского фронта, я внимательно приглядывался к генералу И.Д. Черняховскому. Это был замечательный командующий. Молодой, культурный, жизнерадостный. Изумительный человек! Было видно, что в армии его очень любят. Это сразу бросается в глаза. Если к командарму подходят докладывать не с дрожью в голосе, а с улыбкой, то понимаешь, что он достиг многого».

Генерал Черняховский действительно был замечательным командующим. Он все время учился и пополнял свои знания. На фронте, где очень мало оставалось времени для отдыха и сна, он находил его для продолжения изучения военной науки. С собой Черняховский всегда возил большую библиотеку, в которой можно было увидеть книги Суворова, Кутузова, Брусилова, а также литературу, вышедшую недавно.