Звездная сеть - Проскурин Вадим

Вудсток не просто оценивает ситуацию и оказывает помощь, когда признает ситуацию критической. Он активно ищет потенциальные опасности и своевременно реагирует на них. При этом, похоже, в число опасностей, на которые он реагирует, входят не только те, что угрожают лично мне, но и те, что нависают над всем человечеством. Хорошо было бы еще и Эзерлей включить в круг защиты…

Подумав об этом, я попытался поговорить с Вудстоком на эту тему, но он проигнорировал мой мысленный вопрос. Он шел на контакт только в критических ситуациях.

Непонятно, почему Вудсток мне помогает. Только из-за того, что я чуть не погиб по его вине? Или потому, что я сумел его разжалобить, явившись во второй раз? Или у него есть какие-то планы на человечество в целом и на меня в частности? Непонятно.

Я закончил отчет, перечитал и понял, что вопросов в тексте больше, чем ответов. Даже если на время забыть о Вудстоке, непонятного остается более чем достаточно. Кто все время пытается меня убить? Кто убил Гиви? Это одни и те же личности или против нас играют сразу несколько противников? Чего они хотят – получить доступ к тайнам Вудстока или, наоборот, окончательно изолировать разумную планету от остальной вселенной? Или Вудсток им до фени, а их волнует Земля? Тогда какие у них здесь интересы?

Я позвал Санька, проследил, чтобы он скопировал отчет на флэшку, и приказал Сети вернуть меня в Убежище. В свете последних событий Земля представляется мне довольно опасным местом.

6

Когда я вернулся в Убежище, Эзерлей уже проснулась. Она сидела на кровати, поджав колени к подбородку и, казалось, медитировала. Ее поза напомнила мне тот момент, когда после возвращения с Шотфепки она сидела на полу в гостиной нашей квартиры на Блубейке. Но сейчас она не борется с подступающей истерикой, а просто блуждает в недрах поисковой системы Сети.

Увидев меня, она отключилась от Сети, повернулась ко мне, и ее лицо расплылось в улыбке, ослепительной, потому что искренней. Я вернулся, и этого достаточно, чтобы сделать ее счастливой, это похоже на то, как собака радуется возвращению хозяина. Но это совсем другое, потому что я не хозяин, а она не собака, мы равноправные разумные личности, и это прекрасно. Краем сознания я отметил, что мои мысли в отношении Эзерлей в последнее время становятся все более и более бредовыми. Наверное, это и есть любовь.

– Как дела? – спросила Эзерлей. – Что случилось? Я проснулась, а тебя нет.

– Уже все нормально, – сказал я. – Пока мы с тобой бродили по мирам, на Земле построили планетарный узел, но его атаковали какие-то гады и установили над ним контроль.

– Это как? – не поняла Эзерлей.

– Если честно, я и сам не разобрался во всех технических подробностях. Чужие как-то добились того, чтобы им становилось известно все, что проходит через земной узел, и еще получили возможность управлять всеми действиями. Пришлось перемещаться на Землю и исправлять ситуацию.

– Ты так быстро разобрался, как работают планетарные узлы? – восхитилась Эзерлей.

– Нет, – сказал я, – я не разобрался, тут все сложнее. Я тебе рассказывал про Вудсток?

– Рассказывал. Это такой мир, где можно научиться всему. Ты научился драться, а еще Вудсток вложил тебе в душу какую-то вещь, про которую ты хотел рассказать, но так и не сделал этого, потому что нас тогда подслушивал компьютер Блубейка. Так что же это за вещь?

– Честно говоря, я и сам не понимаю, – сказал я. – Это как бы душа, но маленькая и несамостоятельная. Она защищает меня от всяких опасностей, а сегодня вдруг решила помочь всей моей планете и предупредила, что узел Земли захвачен.

– Ты еще говорил, что Вудсток обеспечил тебе доступ в Убежище, – добавила Эзерлей.

Я говорил? Неужели? Насколько я помню, я об этом даже не думал. Но это вполне может быть правдой. Допустим, в те времена, когда Вудсток еще не был изолирован от остальной вселенной, он каким-то образом получил доступ к Убежищу и теперь предоставил этот доступ мне. Или, быть может, Убежище было построено Вудстоком. Или вообще находится на Вудстоке. Нет, последнее маловероятно, потому что в фольклоре Сэона Школа и Убежище – два разных мира. Что, впрочем, ни о чем не говорит, сказки и легенды могут искажать информацию очень сильно.

– Может, и Вудсток, – сказал я. – Не знаю.

– Ты уже который день нудишь: не знаю того, не знаю сего, – сказала Эзерлей, – не пора ли все разузнать?

Эзерлей была права, но ее слова вызвали у меня раздражение. Действительно, мне давно пора поговорить по душам с Вудстоком, не с той его частью, что прячется в моей душе, а со всем планетарным разумом в целом. Но неприятно, что эта идея пришла в голову не мне. Я привык считать Эзерлей не то чтобы тупой, но однозначно не такой умной, как я, а теперь непонятно, кто из нас тупее.

«Связь с планетой Вудсток в режиме телефона», – мысленно произнес я и снял трубку телефонного аппарата.

Телефон молчал, из трубки не—доносил ось даже гудков, зато в моем мозгу прозвучал голос:

«Положи эту дрянь на место. Не люблю излишних иллюзий».«Вудсток?»«Да, Вудсток. Я давно жду, когда ты догадаешься со мной поговорить».«Почему ты сам не позвонил?»«Это невозможно, ты ведь в Убежище».«Оно блокирует все входящие звонки?»«Оно блокирует все. Чтобы с тобой связаться, ты должен дать явное разрешение».«Даю тебе разрешение связываться со мной в любой момент».«Спасибо».В голосе Вудстока прозвучал сарказм.«Неужели даже ты не мог сюда пробиться? – спросил я. – И почему твой агент ничего не сказал мне?»«Мой, как ты говоришь, агент неспособен к самостоятельным действиям».«Но он самостоятельно просканировал планетарный узел Земли».«Он действовал в соответствии с программой. После того случая на Шотфепке он стал немного параноиком».«Откуда ты знаешь, что было на Шотфепке?»«Он мне сказал».«Когда? Только что?»«Нет. В отличие от тебя, он не упускал ни одного случая, чтобы поделиться информацией».«Ты знаешь все, что со мной происходило?»«Да».«Почему же не вмешивался? На Шотфепке твоя помощь пригодилась бы».«На Шотфепке моя помощь была не нужна, ты и без меня справился. Да и не мог я помочь».«Ты же только что сказал…»«Слушай внимательно то, что я говорю. Про барьеры забыл?»«Которые окружают твою планету?»«Можно сказать и так. Вообще-то, моя планета и я – практически одно и то же».«Да, конечно. А кто поставил эти барьеры?»Мне показалось, что Вудсток улыбнулся.«Все повторяется, – сказал он. – Каждый раз все повторяется, детали другие, но суть остается той же самой. Вначале разумные существа тянутся к знаниям, жадно хватают все, до чего могут добраться, они думают, что вместе со знаниями получают всемогущество, но это не так. И когда они понимают это, они отгораживаются забором. Один философ твоего мира сказал, что тот, кто умножает знания, умножает печали. Он прав, но разве это повод отказываться от познания?»«Не знаю. С одной стороны, в знании самом по себе ничего плохого нет. Но людям свойственно превращать любые сведения в орудия уничтожения».«Не только людям, таковы все гуманоиды и рептоиды. А если брать в целом, около половины разумных рас имеют критический уровень агрессивности. Люди не являются исключением».«По-моему, яхры гораздо агрессивнее».«Ты не прав. Ты видел на Шотфепке только притон, а по нему судишь обо всей планете. На твоей любимой Земле подобных заведений не меньше».Я вспомнил многочисленные сюжеты новостей про то, как красивой девушке обещали работу танцовщицы, а по приезде отобрали паспорт и продали в бордель, и решил, что слова Вудстока недалеки от истины. Но как-то неприятно думать, что мы, люди, в масштабах галактики выглядим такой несимпатичной расой.«Вы не самая несимпатичная раса. И вообще, это понятие в масштабах галактики неприменимо. У каждой расы своя система понятий, то, что нормально для одних, у других считается преступлением. Во вселенной все относительно».«Ладно, пусть будет так. Давай лучше поговорим вот о чем. Ты сказал, что общение с тобой для всех разумных рас заканчивается одинаково».«Я говорил не так. Оно развивается в одном направлении, но множество мелких деталей, накапливаясь, поворачивают ход событий в ту или иную сторону, и конечный результат не могу предугадать даже я».«Даже? Ты считаешь себя самым умным существом во вселенной?»«В отношении разумных существ понятие „самый умный“ неприменимо. Все, доступное одному разуму, доступно и другому, разница только в скорости мышления и объеме памяти, но это не главное. Главное у всех одно».«И что же?»«Способность справляться с задачами, решение которых неизвестно. Способность открывать и изобретать новое. Способность изменять законы бытия».«Изменять законы бытия – это магия».«В каждом разуме есть нечто магическое. Разум, неспособный примириться с собственной ограниченностью, рождает понятия, выходящие за рамки познаваемой Вселенной. Большинство рас придумывают богов, некоторые придумывают магию, у вас есть и то, и другое. У вас религия и магия противопоставлены друг другу, но это просто случайное отклонение от основной линии. В других мирах случаются и большие изменения».«Ты говоришь о магии, как будто она существует».«Она существует. Ты делаешь то, чего не понимаешь, что и есть магия. Когда ты впервые привел в действие деструктор, это была магия».«Деструктор – это техническое устройство».«В тот момент для тебя это была магия».«А вот и нет. Я сразу понял, что это техническое устройство».«Ты веришь в то, что говоришь, но это неправда. Каждый раз, когда разум сталкивается с непознанным, в душе активируется магическое. И только потом, когда непостижимое познается, разум навешивает на осознанное другой ярлык. Незнакомое техническое устройство, неизвестное природное явление, новая элементарная частица, единство и борьба противоположностей… Ярлыков много, разумные существа придумывают их постоянно. Ни один ярлык не отражает сути явления, к которому он приклеен, но без этого труднее мыслить. Чтобы предсказывать поведение первооснов бытия, люди ломают головы над дифференциальными уравнениями, они решаются только в частных случаях, но эти случаи дают человечеству основание полагать, что оно докопалось до истинной сути вещей. Но это не более чем иллюзия, истинная суть вещей непостижима. Если мыслить в религиозных категориях, молено сказать, что бог непознаваем. Ваши философы любят повторять, что природа тоже непознаваема, но они не понимают, что природа и бог тождественны. Ты зря так реагируешь, в этих словах нет ничего обидного. Рано или поздно тебе придется понять, что лишь на словах ты признаешь свое несовершенство, а на деле все еще нуждаешься в иллюзиях, и главная из них – иллюзия значимости. Ты не готов признать себя безымянной каплей в океане вселенной, ты хочешь думать, что твоя жизнь и твоя душа имеют ценность не только для тебя. Разум говорит, что это неправда, и тогда ты перестаешь мыслить и начинаешь верить. Вера помогает жить, она дает опору в пути к горизонту. Жизнь разумного существа подобна путешествию по льду – малейшая оплошность либо уводит тебя в сторону, либо сбивает с ног. Но у тебя есть вера, она подобна костылю, который ты втыкаешь в лед при каждом шаге. Вера не дает тебе сбиваться с пути, это так удобно, что ты больше не мыслишь своего бытия без костылей, хотя и догадываешься, что, отбросив их, сможешь не ковылять, а идти или даже бежать. Это получится не сразу, вначале ты долго будешь набивать шишки, и никто не даст гарантию, что ты не сломаешь шею. Но если тебе повезет и твоя жизнь не прервется, ты научишься скользить. И тогда, если у тебя еще останутся силы, ты начнешь учиться летать».«И что мне это даст?» – спросил я.«Ничего, – рассмеялся Вудсток. – Ты повторяешь типичную ошибку молодых рас, которые ищут во всем выгоду. Но выгода имеет смысл только тогда, когда желаемого не хватает на всех. Стоит удовлетворить базовые потребности, и понятие выгоды уходит. Яхры не ищут выгоды, они вообще не понимают, что это такое».«Они ищут развлечений».«Это лишь одна из сторон их путы. Их путь отличается от вашего, но кто может сказать, какой из них правильнее».«Чаще всего из двух путей не верен ни один».«Сам придумал?»«По-моему, да. А может, и нет, может, это кто-то другой придумал до меня».«В разных мирах эти слова повторяли множество раз. Ты прав, из двух путей чаще всего не правилен ни один. Хочешь узнать единственно правильный путь?»«А он вообще существует?»Вудсток снова рассмеялся.«Конечно же, нет, – сказал он. – С тобой приятно общаться, ты удивительно быстро все схватываешь. Было бы обидно, если бы ты не смог выбраться с Шотфепки».«Мне тоже. Кстати, я так и не сказал тебе спасибо».«Это лишнее. На Шотфепке я ничем тебе не помог, я отрезан от Шотфепки барьером».«И не можешь его обойти?»«Могу, но не хочу. Если какой-то мир не желает иметь со мной ничего общего, я тоже не хочу вмешиваться в дела такого мира. Яхры считают, что я опасен, я могу их разубедить, но не хочу».«А на самом деле ты не опасен?»«Любое знание опасно, а знание персонифицированное опасно вдвойне. Жизнь полна опасностей, со мной или без меня. Зубов бояться – в лес не ходить».«Волков», – автоматически поправил я.«Можно и так сказать, – согласился Вудсток. – Да, я опасен, но не сам по себе, а только как носитель знаний. Моя личная агрессивность близка к нулю, я никогда не нападаю первым, я только отвечаю ударом на у дар. Есть расы, которые считают, что недопустимо далее это».«Лицемеры».«Нет, не лицемеры. Во вселенной достаточно рас, не приемлющих никакого насилия в принципе. Взять хотя бы тех амебообразных существ с планеты, которую ты назвал Трилар».«То-то они показались мне такими доброжелательными».«Легко быть доброжелательным, когда тебе ничто не угрожает. Слон имеет право быть добрым, но добрая крыса долго не проживет».«Намекаешь на то, что люди похожи на крыс?»«Не намекаю, а говорю открытым текстом. У вас больше мозгов в черепе, вы умеете произносить слова и делать вещи, у вас есть культура и наука. Но ваши эмоции недалеко ушли от крысиных. У вас нет врожденной этики, ваш разум не имеет встроенных тормозов. В этом ваша сила».«По-твоему, быть похожим на крысу – хорошо?»«Это не хорошо и не плохо, это просто есть. Чтобы что-то было хорошо или плохо, надо сравнить это с чем-то другим».«А если сравнить людей и, например, нопстеров?»«Люди сильнее».«Да ну!»«Я имею в виду не тело, а дух. Нопстеры от рождения сильны телом, и потому им незачем упражнять душу. Когда предки нынешних нопстеров жили в пещерах и грелись у костров, им не приходилось выставлять караул для защиты от хищников. У нопстеров никогда не было естественных врагов, кроме вредителей и паразитов. Нопстеры не умеют озираться по сторонам, жизнь нопстеров всегда была спокойной и размеренной, и когда они приблизились к пределу, они не смогли отступить от привычного бытия. Они никогда не переступят порог».«Какой порог?»«Разве ты еще не понял? Эволюция любой системы ограничена. Рано или поздно развивающаяся система достигает своего предела и ее развитие останавливается, потому что утрачивается сама необходимость развития. Нопстеры достигли своего предела».«А люди?»«Пока нет. Но когда Землю усеют нанозаводы, а виртуальность станет неотличима от реальности, настанет критический момент. Однако я не уверен, что ваша раса доживет до этого момента».«Почему?»«Вам могут помешать другие расы».«Те, кто убили Павла?»«Например».«За что они его убили?»«Сам-то как думаешь?»«Не хотели, чтобы ты делился информацией?»«Ты прав».«Они окружили тебя барьерами. Им этого мало?»«Мало. С одной стороны, они хотели бы меня уничтожить, но никогда не сделают этого, потому что не знают, хотят ли они этого на самом деле».«Не понимаю».«Они боятся меня, но еще больше они боятся остаться без меня. Запретный плод притягивает. Каждый хочет получить столько, сколько сможет вместить в свой маленький мозг, постоянно опасаясь, что другой может получить больше».«Собака на сене».«Вот именно».«Но люди не хотят закрываться от тебя».«Это только начало. Вначале всегда наступает эйфория, существа думают, что на их планету снизошел добрый бог, он сейчас всех научит всему и наступит золотой век».«Подожди! В человеческой мифологии много добрых богов. Сколькими из них был ты?»«Я никогда не был человеческим богом. Павел Крутых был четвертым человеком, получившим от меня знания».«Кто были первые три?»«Их имена ничего тебе не скажут. Третий человек был у меня более двух тысяч лет назад по вашему счету».«Христос…»«Христос, Будда и Мухаммед не имеют ко мне никакого отношения. Это ваши собственные достижения».«А когда Земля подключилась к Сети? В энциклопедии написано, что в 1989 году, но у меня появились ложные воспоминания… одно из них, кстати, про Христа».«Это не воспоминания, это мысли. Ты испугался своих мыслей и решил, что их навязал тебе я».«Значит, Гомер не был инопланетянином?»«Был».«Что?»«Гомер был инопланетянином».«Как? Зачем?»«Это несущественная информация, она только помешает».«Помешает в чем?»«Во всем. Есть вещи, которых лучше не знать».«Я думал, ты делишься всем, что знаешь».«Я делюсь только тем, что может помочь».«Помочь в чем?»«В жизни. Ты думаешь, что я строю в отношении тебя какие-то планы, чего-то хочу от тебя, к чему-то тебя подталкиваю. Знай —я ничего от тебя не хочу».«Тогда зачем ты вживил в меня своего агента?»«Без него ты не выжил бы».«И какое это имеет значение для тебя?»Вудсток хихикнул:«Считай, что это просто жест доброй воли. Я мог бы изложить мотивы моих действий, но ты их не поймешь».«Ты говорил, что любой разум способен понять все, что способен понять любой другой».«За неограниченное время. Если ты готов потратить лет пятьдесят—сто на то, чтобы усвоить эту информацию, пожалуйста. Но я не хочу тратить на тебя столько времени, это не нужно».«Не нужно для чего?»«Я же говорил – ты не поймешь».«Но должен же я знать, чего ты от меня хочешь!»«Повторяю еще раз – я ничего от тебя не хочу. Ты не должен чувствовать себя обязанным».«Я не могу. Ты столько для меня сделал…»«Для меня это мелочь. Если ты положил в гнездо выпавшего птенца, ты не будешь требовать благодарности от его родителей. Все, что я делаю, я делаю только для себя».«Хорошо. Может, ты Что-нибудь посоветуешь мне?»«Мне нечего тебе советовать. Твоя жизнь – это твоя проблема. Если ты попадешь в безвыходную ситуацию, мой агент постарается вытащить тебя за уши из болота. Это все, что я готов для тебя сделать».«Для меня или для человечества?»«Это уж пусть он сам решает».«Разве твой агент не есть ты сам? Я имею в виду, разве ты его не контролируешь?»«Я позволяю ему быть автономным. Так интереснее».«Ты играешь со мной?»«Ты не поймешь того, что я делаю. Ты стал повторяться. Нам пора заканчивать разговор».Черт возьми! Мы разговаривал и хренову прорву времени, и я так и не выяснил ничего дельного, болтали—болтали, а ничего важного так и не сказали. Кто охотится за мной? Что происходит с планетарным узлом Земли? Как устроено Убежище?Я попытался еще раз связаться с Вудстоком, но он проигнорировал вызов. Зараза!

7