Украина: моя война. Геополитический дневник - Александр Дугин

Но таковы ставки вероятной третьей мировой войны. Если Путин идет на это, значит, у него есть основания. Ведь неизбежный без российских миротворцев геноцид Юго-Востока, уже начавшийся в Одессе, немедленно аннулирует мотивацию воссоединения с Крымом, а задним числом и поведение Москвы в Южной Осетии и Абхазии. Если это было предпринято во избежание геноцида, то почему Путин допустил геноцид Юго-Востока?

Я думаю, что со стороны Путина подвергать народ Юго-Востока таким испытаниям — особенно после кровавых событий 2 мая и перед лицом того, что творится в Славянске, — чрезмерно жестоко. Неясность в таком вопросе, как неминуемый геноцид бесчисленного количества местного населения, — на грани, а то и за гранью любой морали. И чтобы лидер великой страны пошел на такой шаг, должны быть веские причины. Я их не знаю, могу только догадываться. Но я знаю твердо другое: так или иначе российские миротворцы будут на территории Юго-Востока. Тогда, и только тогда мы сможем с облегчением перевести дух. Вот все дальнейшее уже может обсуждаться: кто за поход на Киев или даже на Галичину, кто против. Здесь уместны различные мнения и аргументы. Но относительно того, что Новороссию и ее народ необходимо спасти и что сделать это в нынешней обстановке могут только российские миротворческие силы, ни у одного умственно полноценного русского человека, не потерявшего совесть и историческую память, нет и не может быть никаких сомнений.

И однако Путин этого не сказал. Не мог, не хотел — не знаю, не берусь судить… Не сказал, а должен был бы сказать. Но, как известно, он не человек слов, а человек дел. Слова он произносит скорее для маскировки. И что он под ними сам понимает, большая загадка. Как для нас, его сторонников (что огорчает), так, однако, и для его противников (что радует).

И все же переносить Референдум или не переносить?

Без ужаса (ведь мы знаем истинную цену) рассуждать об этом трудно, но необходимо.

Вариант первый: не переносить и провести его 11 мая. На первый взгляд ослушаться Путина. Но может быть, он именно этого и хочет? Ведь он всегда говорит загадками, намеками. А в случае чего он ответит Западу: Москва ни при чем, они сами субъект. Но в этом случае психологически ДНР и Луганск, и прежде всего их политические и военные лидеры, возьмут полноту ответственности на себя. А в условиях гражданской войны и противостояния с нацистской беспощадной озверелой хунтой это тяжелейшее решение. Будет ли помогать Москва в этом случае? Да, как народ и страна. Я уже говорил об этом. Но риск все равно огромен. Так рождаются страны: в войнах. Если Новороссия — страна, то ей придется выдержать это испытание. Я осознаю всю ответственность такого решения и поэтому не могу даже теоретически ничего никому советовать. В любом случае мы, русские, на стороне Юго-Востока, душой и телом, всем, что имеем. Но не в наших силах отдать приказ о вводе регулярных войск. Всё, кроме этого. А вот это может оказаться главным фактором (в определенной ситуации). В любом случае это гигантский риск.

Вариант второй: перенести Референдум на неопределенное время и возложить тем самым ответственность за последствия этого шага напрямую на того, кто это предложил. В конце концов, Путин в своей «прямой линии» дал всему Юго-Востоку надежду. Он говорил о нелегитимности хунты и о Новороссии. Он явно намекал на то, что это часть Русского Мира. Вот пусть и отвечает за свои слова. Это фаталистский выбор: Россия все, остальное ничто! И в целом было бы логично. Мол, мы послушали Путина, теперь все вопросы к нему — он обещал не дать нас в обиду и не даст. В ответ на перенос Референдума хунта и «Правый сектор» неминуемо ответят атакой, волной террора и новым аккордом геноцида. Ага, решат киевские маньяки, испугались «колорады», сейчас «Бандера придет, порядок наведет». И тогда все взгляды устремятся на Путина: что вы, Владимир Владимирович, сказали о переносе Референдума и о гарантиях его демократического проведения — свободной прессе, праве на жизнь и свободу мирного населения, разоружении киевских бандформирований? Далее Путин вводит миротворческие силы. Всё, можно выдыхать. А вдруг не вводит… Вдруг еще что-то говорит, вместо того чтобы просто ввести… Риск еще более велик.

Драматизм ситуации: какие правила действуют в битве без правил? Каковы нормы ведения гражданской войны?

История с освобождением народного губернатора Павла Губарева, нашего русского героя, и других героев Сопротивления Донецка поучительна: Киев легко готов признать логику «человек за человека», «око за око, зуб за зуб». Это значит, что хунта прекрасно осознает свой террористический бандитский характер: уголовных и даже политических преступников ни одна страна на заложников не меняет; обмен заложников — практика взаимоотношений между полевыми командирами. Это в высшей степени поучительно в нашей ситуации: вооружившийся восставший Донбасс не просто обороняется, но и возвращает своих вождей, то есть заставляет хунту считаться с силой. А герои Одессы пали беззащитными жертвами, спасшихся арестовали, а остальных по городу и сейчас ищут каратели хунты, чтобы убить и сжечь. Чтобы защитить свою жизнь перед лицом нацистских убийц, надо иметь пистолет, лучше автомат, еще лучше ПЗРК. Российские миротворцы придут, но, пока это произойдет, киевская мразь может просто истребить местное население. Одесса — Славянск — два полюса нашей борьбы. Сравнение показывает, что уничтожить, сжечь, изнасиловать, забить битами вооруженного человека многократно сложнее, чем безоружного. Это простое правило победы. Чтобы тебя не убили те, кто не просто собирается делать это и объявить об этом во всеуслышание, но уже приступил к террору по полной программе, убей врага первым. Враг — это не тот, кто думает иначе, и тем более не гражданское лицо, не женщина, не старик, не ребенок. Но нацистская мразь из «Правого сектора» и других террористических группировок этим правилам не следует. А мы должны. Потому что мы не они. Они сволочь. Мы люди. Русские, украинские люди.

И вывод: Путин сказал слишком туманную, неприятную, странную для нас вещь. А в конечном счете он не сказал ничего. Вообще ничего. Он ни от чего не отказался, но на этот раз нас морально и не поддержал. Это нравственно двусмысленная речь, но иногда, увы, наш национальный лидер произносит и такие. С ней нельзя не считаться, но истолковывать ее надо в меру нашего понимания. Какое оно, наше понимание? Выбор открыт, мы о нем уже говорили. Это очень трудно и более чем ответственно. Но есть нечто, что является во всей этой ситуации аксиомой: в тех условиях, которые сложились сегодня на Украине, где власть захвачена и удерживается нацистскими террористами, жить, дышать, двигаться, говорить, принимать решения имеет право только хорошо вооруженный человек. Юго-Восток должен быть в первую очередь Армией, Фронтом, Войском. С Юго-Восточной армией будут считаться и Киев, и Запад, и Путин. Так будет остановлен неминуемый в противном случае геноцид. Так Москва будет вынуждена в критический момент вмешаться — уже независимо от того, хочет этого Путин или не очень. Надо идти, как говорит святой апостол Павел, «из силы в силу». У того, у кого много силы, еще прибавится. У того, у кого мало, последнее отнимется.